Ведущие украинские журналисты собрались, чтобы поговорить об опасности возвращения цензуры в телевизионное пространство, в печатные средства массовой информации. Как обычно бывает в таких случаях, многие говорили о том, что безцензурной площадкой остается интернет. Другие предлагали вести диалог с властью и с собственниками, напоминая о необходимости защиты журналистских интересов. Третьи утверждали, что спасти журналистику от цензуры смогут сильные профсоюзные организации.
Все это удивительно напоминало то, что происходило в России в первые годы правления Владимира Путина, когда вначале власть еще встречалась с телевизионными журналистами, с целыми, можно сказать, коллективами ведущих телеканалов страны, утверждала, что никакой цензуры не будет, что речь идет исключительно о спорах хозяйствующих субъектов. А потом незаметно в телевизионном пространстве воцарилось единомыслие и взаимопонимание. И те же самые люди, которые еще недавно были глашатаями свободы слова за редким исключением стали лицами совсем других телевизионных эфиров. Ну, а те, кто этого не захотел, либо вообще ушли из профессии, либо переместились куда-нибудь в газеты и на радиостанции, либо вообще уехали на Украину – заниматься телевизионной деятельностью.
Кстати, интересный факт – как раз в день, когда встречались телевизионные журналисты, один из представителей администрации Виктора Януковича сказал, что ведущими популярных телевизионных шоу, – а это главное, можно сказать, событие украинского политического эфира, – могли бы стать украинские журналисты, а не приехавшие откуда-то. Почему эти люди приехали откуда-то, разумеется, не пояснялось. Как, вероятно, не будет поясняться, почему они должны будут куда-нибудь уехать, если, разумеется, произойдет то, чего украинские журналисты опасаются.
Но самое главное – за пять лет правления президента Виктора Ющенко не было создано никаких реальных предпосылок для того, чтобы свобода слова восторжествовала. Не появилось общественное телевидение. Средства массовой информации так и не стали реальным бизнесом для своих собственников. Да, некоторые из них даже доходны. Но ведь самое главное это то, что реальные прибыли собственники получают отнюдь не от телевидения, не от радио и уж тем более не от газет и интернет-ресурсов. Их реальные прибыли – это металлургия, это трубы, это банковский бизнес. И все это требует "взаимопонимания" с властью. Так и выходит: власть, если ей что-то не нравится, может задушить любой телевизионный канал, любую радиостанцию, любую газету просто потому, что собственник нуждается в ее поддержке.
Когда украинская власть была многоглавой, собственник, а за ним и руководитель телеканала, а за ним и журналист, мог маневрировать. Теперь, когда у украинской власти одна голова, появляется естественный страх того, что эта голова захочет, чтобы на ее языке разговаривали и все другие – маленькие головы телевизионного сообщества, радиожурналистики, печатной прессы. И даже когда эта голова ничего еще не предпринимает, а просто угрожающе поводит бровями, появляется страх цензуры. Страх естественный для общества, в котором так и не появилось реальных институтов, гарантирующих свободу слова. В стране, которая находится рядом с государством, показавшим, как можно этой свободой слова управлять и как от нее легко избавиться.
Все это удивительно напоминало то, что происходило в России в первые годы правления Владимира Путина, когда вначале власть еще встречалась с телевизионными журналистами, с целыми, можно сказать, коллективами ведущих телеканалов страны, утверждала, что никакой цензуры не будет, что речь идет исключительно о спорах хозяйствующих субъектов. А потом незаметно в телевизионном пространстве воцарилось единомыслие и взаимопонимание. И те же самые люди, которые еще недавно были глашатаями свободы слова за редким исключением стали лицами совсем других телевизионных эфиров. Ну, а те, кто этого не захотел, либо вообще ушли из профессии, либо переместились куда-нибудь в газеты и на радиостанции, либо вообще уехали на Украину – заниматься телевизионной деятельностью.
Власть, если ей что-то не нравится, может задушить любой телевизионный канал, любую радиостанцию, любую газету просто потому, что собственник нуждается в ее поддержке
Кстати, интересный факт – как раз в день, когда встречались телевизионные журналисты, один из представителей администрации Виктора Януковича сказал, что ведущими популярных телевизионных шоу, – а это главное, можно сказать, событие украинского политического эфира, – могли бы стать украинские журналисты, а не приехавшие откуда-то. Почему эти люди приехали откуда-то, разумеется, не пояснялось. Как, вероятно, не будет поясняться, почему они должны будут куда-нибудь уехать, если, разумеется, произойдет то, чего украинские журналисты опасаются.
Но самое главное – за пять лет правления президента Виктора Ющенко не было создано никаких реальных предпосылок для того, чтобы свобода слова восторжествовала. Не появилось общественное телевидение. Средства массовой информации так и не стали реальным бизнесом для своих собственников. Да, некоторые из них даже доходны. Но ведь самое главное это то, что реальные прибыли собственники получают отнюдь не от телевидения, не от радио и уж тем более не от газет и интернет-ресурсов. Их реальные прибыли – это металлургия, это трубы, это банковский бизнес. И все это требует "взаимопонимания" с властью. Так и выходит: власть, если ей что-то не нравится, может задушить любой телевизионный канал, любую радиостанцию, любую газету просто потому, что собственник нуждается в ее поддержке.
Когда украинская власть была многоглавой, собственник, а за ним и руководитель телеканала, а за ним и журналист, мог маневрировать. Теперь, когда у украинской власти одна голова, появляется естественный страх того, что эта голова захочет, чтобы на ее языке разговаривали и все другие – маленькие головы телевизионного сообщества, радиожурналистики, печатной прессы. И даже когда эта голова ничего еще не предпринимает, а просто угрожающе поводит бровями, появляется страх цензуры. Страх естественный для общества, в котором так и не появилось реальных институтов, гарантирующих свободу слова. В стране, которая находится рядом с государством, показавшим, как можно этой свободой слова управлять и как от нее легко избавиться.
