В Москве прошла конференция по вопросам соблюдения прав человека с участием представителей правозащитных и общественных организаций России и дипломатических представителей нескольких стран Европейского союза.
Конференция в Москве, проводимая под эгидой Евросоюза, называется вопросительно: "Правозащитники - опасная профессия?". Но для журналиста телеканала Рен-ТВ и ведущей этой конференции Марианны Максимовской вопроса в конце этой фразы нет: слишком хорошо она помнит судьбу убитой чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой, которую Марианна знала лично, и слишком часто ей приходится говорить с теми, кто на Северном Кавказе подвергается гонениям за свою деятельность:
- Ко мне приезжают очень часто ингушские правозащитники, еще оставшиеся в республике, сидят на том же диване, на котором сидела Наталья Эстемирова, рассказывают о том, что происходит. Последний разговор у меня был с Магомедом Хазбиевым, я говорила: "Магомед, я перестану делать о вас репортажи, вас убивают. Я показываю вас в эфире, а вас убивают. Я не могу". И он сказал: "Наоборот - чем больше вы про нас говорите, тем дольше мы живем".
Председатель совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России Элла Памфилова много говорила о двух российских бедах, вследствие которых у российских правозащитников много работы:
- Я вижу два основных системных дефекта. Первый, к сожалению - это неразвитость наших демократических институтов. Это основная проблема, политическая проблема. И второй большой дефект, в который мы упираемся - действительно высокий уровень коррупции во всех сферах.
То, что правозащитников преследует власть и ура-патриоты, вполне объяснимо. Но почему за них не заступаются обычные российские граждане, права которых гражданские активисты и пытаются защищать? Директор Института прав человека Валентин Гефтер считает, что это - наследие прошлого, и ситуация будет меняться:
- Просто многие люди считают по-прежнему, что мы- представители чего-то чуждого российскому менталитету, государству, всему исконно-посконному. Я думаю, что это большая ошибка. Потому что многие люди, очень хорошо зная историю России последних веков, понимают прекрасно, что заступники были в России всегда. А что такое правозащитники, как не заступники? Это совсем не заступники за чужие деньги или за богатых или каких-то особых людей. Это работа в защиту простого, обычного человека.
Председатель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева уверена, что недавно появившиеся инициативы гражданских активистов будут поддержаны по всей стране:
- Недавно возникло "Движение 31". Каждое 31-е число в том месяце, в котором есть тридцать первые числа, люди выходят в защиту 31-й статьи Конституции России - которая гарантирует нам право на мирные митинги, шествия, демонстрации, пикеты и так далее. 31 марта исполнится год после того, как в Москве впервые начались эти митинги - в шесть часов вечера на Триумфальной площади. 31 января участвовалиуже 17 российских городов, в них тоже были проведены такие же митинги, - и еще 8 городов заявили, что тоже выйдут на такие же митинги 31 марта.
Но уполномоченный по правам человека в Москве Александр Музыкантский говорит, что власти столицы вряд ли отступят от своего нынешнего запрета на акции по 31-м числам:
- Сейчас уже обе стороны вошли в такой клинч, когда никто не может отступить ни на полшага. Правительство Москвы не может разрешить: это будет означать, что мэрия отступила, прогнулась и так далее. Правозащитники по тем же причинам тоже не могут отказаться - они не смогут принять любое другое предложение. Очень нехорошая ситуация. Не думаю, что эти две стороны, противостоящие друг другу, смогут в ближайшее время договориться. Как будут развиваться события - не могу даже прогнозировать.
* * *
В ситуации, когда люди, выходя на защиту своих конституционных прав, сталкиваются со спецподразделениями милиции и знают, что правосудие вряд ли выступит на их стороне, профессия правозащитника остается в России действительно одной из самых опасных.
Конференция в Москве, проводимая под эгидой Евросоюза, называется вопросительно: "Правозащитники - опасная профессия?". Но для журналиста телеканала Рен-ТВ и ведущей этой конференции Марианны Максимовской вопроса в конце этой фразы нет: слишком хорошо она помнит судьбу убитой чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой, которую Марианна знала лично, и слишком часто ей приходится говорить с теми, кто на Северном Кавказе подвергается гонениям за свою деятельность:
- Ко мне приезжают очень часто ингушские правозащитники, еще оставшиеся в республике, сидят на том же диване, на котором сидела Наталья Эстемирова, рассказывают о том, что происходит. Последний разговор у меня был с Магомедом Хазбиевым, я говорила: "Магомед, я перестану делать о вас репортажи, вас убивают. Я показываю вас в эфире, а вас убивают. Я не могу". И он сказал: "Наоборот - чем больше вы про нас говорите, тем дольше мы живем".
Председатель совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России Элла Памфилова много говорила о двух российских бедах, вследствие которых у российских правозащитников много работы:
- Я вижу два основных системных дефекта. Первый, к сожалению - это неразвитость наших демократических институтов. Это основная проблема, политическая проблема. И второй большой дефект, в который мы упираемся - действительно высокий уровень коррупции во всех сферах.
То, что правозащитников преследует власть и ура-патриоты, вполне объяснимо. Но почему за них не заступаются обычные российские граждане, права которых гражданские активисты и пытаются защищать? Директор Института прав человека Валентин Гефтер считает, что это - наследие прошлого, и ситуация будет меняться:
- Просто многие люди считают по-прежнему, что мы- представители чего-то чуждого российскому менталитету, государству, всему исконно-посконному. Я думаю, что это большая ошибка. Потому что многие люди, очень хорошо зная историю России последних веков, понимают прекрасно, что заступники были в России всегда. А что такое правозащитники, как не заступники? Это совсем не заступники за чужие деньги или за богатых или каких-то особых людей. Это работа в защиту простого, обычного человека.
Председатель Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева уверена, что недавно появившиеся инициативы гражданских активистов будут поддержаны по всей стране:
- Недавно возникло "Движение 31". Каждое 31-е число в том месяце, в котором есть тридцать первые числа, люди выходят в защиту 31-й статьи Конституции России - которая гарантирует нам право на мирные митинги, шествия, демонстрации, пикеты и так далее. 31 марта исполнится год после того, как в Москве впервые начались эти митинги - в шесть часов вечера на Триумфальной площади. 31 января участвовалиуже 17 российских городов, в них тоже были проведены такие же митинги, - и еще 8 городов заявили, что тоже выйдут на такие же митинги 31 марта.
Но уполномоченный по правам человека в Москве Александр Музыкантский говорит, что власти столицы вряд ли отступят от своего нынешнего запрета на акции по 31-м числам:
- Сейчас уже обе стороны вошли в такой клинч, когда никто не может отступить ни на полшага. Правительство Москвы не может разрешить: это будет означать, что мэрия отступила, прогнулась и так далее. Правозащитники по тем же причинам тоже не могут отказаться - они не смогут принять любое другое предложение. Очень нехорошая ситуация. Не думаю, что эти две стороны, противостоящие друг другу, смогут в ближайшее время договориться. Как будут развиваться события - не могу даже прогнозировать.
* * *
В ситуации, когда люди, выходя на защиту своих конституционных прав, сталкиваются со спецподразделениями милиции и знают, что правосудие вряд ли выступит на их стороне, профессия правозащитника остается в России действительно одной из самых опасных.