СУХУМИ---“История пишется кровью, а переписывается чернилами”, – это изречение, думаю, абсолютно справедливо по отношению к прежним временам, а вот ныне, в эпоху информационных войн, историю в свою пользу пытаются переписать практически в момент свершения событий и при помощи куда большего арсенала средств: микрофонов, телекамер, спутниковой связи.
Ярчайший пример тому – потрясшая мир два года назад пятидневная война на Южном Кавказе, получившая вскоре наименование “война 08.08.08.” Никогда, наверное, раньше происходившее не освещалось в режиме он-лайн и не воспринималось на планете столь по-разному. СМИ России и ее союзников кричали о нападении Грузии на спящий Цхинвал, а СМИ Грузии и ее западных союзников, которых было гораздо больше, – о том, что российская военная машина всей своей мощью навалилась на маленькую Грузию.
И хотя в дальнейшем, благодаря, в частности, докладу комиссии Хайди Тальявини, по некоторым очевидным моментам августовской войны мировое сообщество пришло-таки, кажется, к единому мнению, в целом и общем картина происходившего оценивается по-прежнему исходя из собственных пристрастий и интересов оценщиков с диаметрально противоположных точек зрения: для одних официальный Тбилиси – агрессор, для других – жертва.
Сейчас, пока я пишу этот текст, Интернет полнится и полнится публикациями, посвященными двухлетней годовщине войны. Кстати, из прочитанного накануне меня особенно впечатлили такие строчки Гочи Мирцхулава в одном из грузинских интернет-изданий: “Мы сможем, мы сумеем вернуть абхазов и осетин! Когда? Тогда, когда самой большой ценностью для них станет свобода”. И далее не менее возвышенно-пародийно: мол, “истинная причина интервенции России… сводилась к банальному плану - покорению и оккупации маленькой, но гордой Грузии”.
Позволю себе и я предложить вашему вниманию свое видение той трагедии, которая разразилась два года назад и не могла, естественно, не коснуться своим черным крылом и Абхазии. Вот это видение, основанное на правиле древних: “Ищи того, кому это выгодно”.
Представим себе бытовую картинку: где-то в укромном уголке двора поссорились два мальчика – один помладше, назовем его Алан, а другой постарше, назовем его Гоги. Вдруг – шум, крики, громкий плач… Сбежавшиеся взрослые видят: дети плачут навзрыд, оба в синяках и ссадинах, особенно Гоги, а рядом с ними прибежавшие чуть раньше мальчик Хаджарат и здоровый парень Иван, который потирает ушибленный кулак. Вопрос: так кто же из малышей на кого напал, если доподлинно известно, что ссора произошла из-за яблока, которое было и осталось в руках у Алана, а Иван пришел ему на помощь? Ответ очевиден. Чтобы ситуация, мало ли, ни для кого не осталась недопонятой, поясню: действующие лица этой истории – соответственно Южная Осетия, Грузия, мировое сообщество, Абхазия и Россия, а большое румяное яблоко, из-за которого разгорелся сыр-бор, – территория Южной Осетии.
Разумеется, любое сравнение хромает, а здесь тем более мне совсем нетрудно предвидеть упреки в схематичности нарисованной картинки и возражения, которые обязательно посыпятся: ведь аргументация Тбилиси уже много раз звучала. Прежде всего, речь, думаю, зайдет о грузинских селах, Тамарашени и других, которые находились в горах выше Цхинвала и доставляли много беспокойств осетинам. В периоды обострения отношений между Цхинвалом и этими селами возникали перестрелки. Точно так же и в Сухуме после ввода в 2006 году в верхнюю часть Кодорского ущелья грузинских силовых подразделений и усиленной милитаризации этой территории ее воспринимали как клинок, нацеленный в самое сердце Абхазии.
Но, думаю, что, как и у нас, в Южной Осетии только маргинальные политики время от времени призывали силой установить юрисдикцию над этими жившими своей жизнью анклавами. А, может, среди осетин таких и вовсе не было, не знаю. У нас же и власть, и общество в целом считали, что это привело бы к неоправданным жертвам, тем более, что сванское население, жившее в верховьях Кодора, отношения с абхазами старалось не портить и даже поддерживало экономические отношения.
Не раз приходилось слышать и такую распространенную фразу: “Да, Саакашвили отдал приказ о массированном артобстреле Цхинвала в ночь на 8 августа и танковой атаке на него, но он попал в ловушку, расставленную русскими, поддался на их провокации”. Ну, в провокациях все противоборствующие стороны обычно обвиняют друг друга, а вот насчет “ловушки” – можно и согласиться. А разве кто-нибудь спорит с тем, что Россия всю первую половину того года, как и Грузия, готовилась к войне? И железнодорожные войска России в начале лета ремонтировали железную дорогу к востоку от Сухума в военных целях (кое-кто почему-то начинает вспоминать это как уличающий факт), и российский военный эксперт Павел Фельгенгауэр не врал, когда ссылался на утечки информации из Минобороны о приготовлениях России. Только, простите, и союзники перед Второй мировой войной готовились к ней. Ни одна война не начинается как гром среди ясного неба. А то, что Саакашвили, как незадачливый игрок в казино, решил пойти ва-банк и проигрался в пух и прах, с этим абсолютно согласна и грузинская оппозиция.
Еще одно часто звучащее в Тбилиси рассуждение, повторенное в статье Гочи Мирцхулава: Россию, мол, не судьба осетин и абхазов волновала, ее интересовал контроль над всей Грузией. А поскольку говорить о мужестве и доблести хорошо экипированного, но в панике убегавшего воинства Саакашвили, не приходится, срыв российских планов по захвату Тбилиси объясняется возмущенной реакцией мирового сообщества. Что ж, я не собираюсь никому доказывать, что в огромной России не было и не могло быть отдельных недалеких военных и политиков, которые были бы не прочь “принести на штыках” в Тбилиси “нужное” правительство. Кстати, ничуть не сомневаюсь, что и Абхазии в 92-м-93-м годах некоторые российские военные помогали не из-за любви к нам, а из-за нелюбви к Шеварднадзе. Но так же не сомневаюсь, что в целом российское руководство сегодня достаточно вменяемое, чтобы не ставить перед собой подобных целей.
И, наконец, такой звучащий нередко довод: да, Россия войну не начинала, но она явно переборщила при ответе, он получился ассиметрично жестким. Что ж, пострадавшим мирным жителям Горийского, Зугдидского (последние в панике укрывались, в частности, в Гальском районе Абхазии) и других грузинских районов действительно нельзя не посочувствовать. Но давайте взглянем на ситуацию и с другой стороны. Опять же всем хорошо знакомая бытовая картинка: если раз за разом в ваш дом с оружием в руках врывается сосед, а его просто выталкивают за двери, то возникает в конце концов оправданное желание отбить у него охоту совершать это впредь. (Сторонники Саакашвили называют сегодня поход в 2003 году на Цхинвал авантюрой Окруашвили, а что, поход пять лет спустя не был авантюрой?). И когда израильтяне вторгались в Южный Ливан, чтобы разгромить военные базы нападавших на них палестинцев, никто ведь не подозревал их в намерении установить в Ливане произраильский режим.
Когда началась война “08.08.08.”, абхазские силы выдвинулись к границе по Ингуру. Не только потому, что в Абхазии опасались: в случае военного успеха в Южной Осетии грузинские войска двинутся и сюда, но и потому, что у нас с Цхинвалом давно подписан договор о взаимопомощи в военной сфере. Но зачем Абхазии чужая земля? И было решено не переходить Ингур, а в боевом взаимодействии с российской армией восстановить юрисдикцию над верхней частью Кодорского ущелья. В той операции погиб абхазский резервист, но поскольку это произошло по нелепой случайности, его имя в нашем обществе даже не известно. Когда, говорят, его подразделение вошло в ущелье, которое до того, после бомбежки, спешно покинули грузинские военные, он нашел и решить примерить брошенную кем-то красивую форму горного егеря. И кто-то из своих не узнал его издали, выстрелил.
И хотя в дальнейшем, благодаря, в частности, докладу комиссии Хайди Тальявини, по некоторым очевидным моментам августовской войны мировое сообщество пришло-таки, кажется, к единому мнению, в целом и общем картина происходившего оценивается по-прежнему исходя из собственных пристрастий и интересов оценщиков с диаметрально противоположных точек зрения: для одних официальный Тбилиси – агрессор, для других – жертва.
Сейчас, пока я пишу этот текст, Интернет полнится и полнится публикациями, посвященными двухлетней годовщине войны. Кстати, из прочитанного накануне меня особенно впечатлили такие строчки Гочи Мирцхулава в одном из грузинских интернет-изданий: “Мы сможем, мы сумеем вернуть абхазов и осетин! Когда? Тогда, когда самой большой ценностью для них станет свобода”. И далее не менее возвышенно-пародийно: мол, “истинная причина интервенции России… сводилась к банальному плану - покорению и оккупации маленькой, но гордой Грузии”.
Позволю себе и я предложить вашему вниманию свое видение той трагедии, которая разразилась два года назад и не могла, естественно, не коснуться своим черным крылом и Абхазии. Вот это видение, основанное на правиле древних: “Ищи того, кому это выгодно”.
Представим себе бытовую картинку: где-то в укромном уголке двора поссорились два мальчика – один помладше, назовем его Алан, а другой постарше, назовем его Гоги. Вдруг – шум, крики, громкий плач… Сбежавшиеся взрослые видят: дети плачут навзрыд, оба в синяках и ссадинах, особенно Гоги, а рядом с ними прибежавшие чуть раньше мальчик Хаджарат и здоровый парень Иван, который потирает ушибленный кулак. Вопрос: так кто же из малышей на кого напал, если доподлинно известно, что ссора произошла из-за яблока, которое было и осталось в руках у Алана, а Иван пришел ему на помощь? Ответ очевиден. Чтобы ситуация, мало ли, ни для кого не осталась недопонятой, поясню: действующие лица этой истории – соответственно Южная Осетия, Грузия, мировое сообщество, Абхазия и Россия, а большое румяное яблоко, из-за которого разгорелся сыр-бор, – территория Южной Осетии.
Разумеется, любое сравнение хромает, а здесь тем более мне совсем нетрудно предвидеть упреки в схематичности нарисованной картинки и возражения, которые обязательно посыпятся: ведь аргументация Тбилиси уже много раз звучала. Прежде всего, речь, думаю, зайдет о грузинских селах, Тамарашени и других, которые находились в горах выше Цхинвала и доставляли много беспокойств осетинам. В периоды обострения отношений между Цхинвалом и этими селами возникали перестрелки. Точно так же и в Сухуме после ввода в 2006 году в верхнюю часть Кодорского ущелья грузинских силовых подразделений и усиленной милитаризации этой территории ее воспринимали как клинок, нацеленный в самое сердце Абхазии.
Но, думаю, что, как и у нас, в Южной Осетии только маргинальные политики время от времени призывали силой установить юрисдикцию над этими жившими своей жизнью анклавами. А, может, среди осетин таких и вовсе не было, не знаю. У нас же и власть, и общество в целом считали, что это привело бы к неоправданным жертвам, тем более, что сванское население, жившее в верховьях Кодора, отношения с абхазами старалось не портить и даже поддерживало экономические отношения.
Не раз приходилось слышать и такую распространенную фразу: “Да, Саакашвили отдал приказ о массированном артобстреле Цхинвала в
Но зачем Абхазии чужая земля? И было решено не переходить Ингур, а в боевом взаимодействии с российской армией восстановить юрисдикцию над верхней частью Кодорского ущелья
Еще одно часто звучащее в Тбилиси рассуждение, повторенное в статье Гочи Мирцхулава: Россию, мол, не судьба осетин и абхазов волновала, ее интересовал контроль над всей Грузией. А поскольку говорить о мужестве и доблести хорошо экипированного, но в панике убегавшего воинства Саакашвили, не приходится, срыв российских планов по захвату Тбилиси объясняется возмущенной реакцией мирового сообщества. Что ж, я не собираюсь никому доказывать, что в огромной России не было и не могло быть отдельных недалеких военных и политиков, которые были бы не прочь “принести на штыках” в Тбилиси “нужное” правительство. Кстати, ничуть не сомневаюсь, что и Абхазии в 92-м-93-м годах некоторые российские военные помогали не из-за любви к нам, а из-за нелюбви к Шеварднадзе. Но так же не сомневаюсь, что в целом российское руководство сегодня достаточно вменяемое, чтобы не ставить перед собой подобных целей.
И, наконец, такой звучащий нередко довод: да, Россия войну не начинала, но она явно переборщила при ответе, он получился ассиметрично жестким. Что ж, пострадавшим мирным жителям Горийского, Зугдидского (последние в панике укрывались, в частности, в Гальском районе Абхазии) и других грузинских районов действительно нельзя не посочувствовать. Но давайте взглянем на ситуацию и с другой стороны. Опять же всем хорошо знакомая бытовая картинка: если раз за разом в ваш дом с оружием в руках врывается сосед, а его просто выталкивают за двери, то возникает в конце концов оправданное желание отбить у него охоту совершать это впредь. (Сторонники Саакашвили называют сегодня поход в 2003 году на Цхинвал авантюрой Окруашвили, а что, поход пять лет спустя не был авантюрой?). И когда израильтяне вторгались в Южный Ливан, чтобы разгромить военные базы нападавших на них палестинцев, никто ведь не подозревал их в намерении установить в Ливане произраильский режим.
Когда началась война “08.08.08.”, абхазские силы выдвинулись к границе по Ингуру. Не только потому, что в Абхазии опасались: в случае военного успеха в Южной Осетии грузинские войска двинутся и сюда, но и потому, что у нас с Цхинвалом давно подписан договор о взаимопомощи в военной сфере. Но зачем Абхазии чужая земля? И было решено не переходить Ингур, а в боевом взаимодействии с российской армией восстановить юрисдикцию над верхней частью Кодорского ущелья. В той операции погиб абхазский резервист, но поскольку это произошло по нелепой случайности, его имя в нашем обществе даже не известно. Когда, говорят, его подразделение вошло в ущелье, которое до того, после бомбежки, спешно покинули грузинские военные, он нашел и решить примерить брошенную кем-то красивую форму горного егеря. И кто-то из своих не узнал его издали, выстрелил.