СУХУМИ---Вот уже восемнадцать лет 14 августа является для жителей Абхазии такой же “говорящей” датой, какой для постсоветского пространства многие десятилетия была и будет 22 июня. О начале грузино-абхазской войны, или, как ее в Абхазии стали называть вскоре после ее окончания, Отечественной войны народа Абхазии, за эти годы написаны сотни исследований, и я, разумеется, не собираюсь, заново пересказывать, как все это было.
Вместо этого – несколько штрихов, характеризующих психологическое состояние человека, который, как и окружающие его, всю жизнь жил в убеждении, что война – это нечто из книг или из телевизора, что его и окружающих она никогда не коснется.
14 августа 1992 года застало меня в Гагре, в санатории им. Челюскинцев, где проводил отпуск. И первые день-два все еще не верилось, не хотелось верить. Многие тогда в Абхазии надеялись, что, как в 1989-м, столкновения продлятся несколько дней, а потом все “рассосется”. Сейчас это кажется невероятным, но пациенты санатория, в том числе несколько абхазок, продолжали организованно ездить на грязевые ванны в бальнеолечебницу. Но ситуация становилась все тревожней. Вскоре Гагру взял под контроль грузинский морской десант. Мне удалось выбраться в Гудауту каким-то чудом: подвез грузин, который добирался к домой в Зугдиди на мотоцикле с коляской и, напуганный, сам искал попутчиков; когда нас остановил грузинский КПП, говорил он, когда абхазский – я.
В Гудауте помню ощущение первых дней: смотришь вокруг на военные уже будни, шагающих по улицам ополченцев – и не понимаешь, сон это или явь. И одновременно недели две мне по ночам снились исключительно “мирные” сны; позже я подумал, что это, наверное, была такая защитная реакция организма, чтобы хоть на время психика отключалась от страшной яви. Слово “война” долго не выговаривалось, оно перекатывалось во рту, словно кусочек слишком горячей пищи.
После того, как главная линия фронта установилась (кто знал тогда, что на год с лишним!) по нижнему течению реки Гумиста, я постоянно стал выезжать на передовую в командировки от редакции газеты “Республика Абхазия”, где работал. И вот во время одной из таких поездок слух мой резанул монолог абхазского ополченца, обращенный к российским журналистам: “Нет, вместе с грузинами жить – все равно что со змеей в одной постели спать»” Те пытались объяснить ему общеизвестные вещи – что нельзя так говорить обо всем народе. Но чем дольше продолжалась война, чем больше привозили с передовой трупов чьих-то сыновей, мужей, братьев, друзей, тем больше воздух пропитывался флюидами ненависти к бывшим соседям и слух привыкал к суждениям, которые раньше воспринимались как запредельный радикализм.
Вообще когда сегодня в прессе время от времени встречаешь рассуждения о том, что до войны 1992-1993 годов между грузинами и абхазами или царили любовь и братство, или были вечная вражда и ненависть, я думаю о том, что и то, и другое – полуправда, то есть самый опасный вид лжи. На самом деле, конечно, как и во многовековой истории взаимоотношений наших народов были очень разные периоды, так и в последние десятилетия перед тем, как нас разделила кровавая межа войны, в жизни было намешано всякое. И добрые отношения между соседями, и частые межнациональные браки, и абхазские песни во время застолий, которые пелись вперемежку с грузинскими и мегрельскими, и одновременно неутихающая память-боль о временах бериевщины, когда у абхазов пытались отнять родной язык, переведя абхазские школы на грузинский язык обучения, пытались растворить их в массе переселенцев из-за Ингура, и повторявшиеся каждые 10-11 лет “волнения” абхазов, и возмущенные высказывания местных грузин: “Да что эти абхазцы хотят, мы же их в карман посадим!”
Лишь объективно, непредвзято оценив прошлое, можно успешно прогнозировать будущее. “Дружба вечная, нерушимая” существовала лишь в советских агитках, но и вечной войны между народами не бывает. А вот соседствовать нашим народам действительно суждено вечно. И гораздо лучше, конечно, – соседствовать мирно. Проблема, однако, в том, в Грузии говорят о мире, восстановлении добрых отношений между абхазами и грузинами, исключительно подразумевая под этим существование обоих народов в составе единого государства, управляемого из Тбилиси, то есть возвращение к реалиям двадцатилетней и более давности, возвращение всего на круги своя. Но именно в этом случае, думаю, восстановление добрых отношений как раз и невозможно. Впрочем, невозможно сегодня и само это возвращение – как ни раскидывай геополитический пасьянс.
Давайте сформулируем так. Есть грузинские национальные интересы, и есть абхазские. И они в настоящее время во многом противоречат друг другу. Споры историков на тему, “чья это земля”, еще лет двадцать показали свою бессмысленность: ни грузины тут ни в чем не переубедят абхазов, ни наоборот. Но есть еще логика, здравый смысл, скрупулезный учет всех факторов. И этот учет подсказывает, что надежно “вернуть” Абхазию можно только или истребив, или изгнав с ее территории абхазов. Но в современном взаимосвязанном и взаимозависимом мире невозможно сделать то, что удалось, скажем, сделать столетия назад немцам с пруссами. И готово ли грузинское общество заплатить за такое возвращение такую моральную цену?
К сожалению, большинство грузинских политиков и политологов предпочитают сегодня находиться в мифилогизированном мире. То кого-то в очередной раз осенит “гениальная” идея: а давайте добьемся, чтобы Багапш и Кокойты были объявлены в международный розыск. То придумываются какие-то нейтральные паспорта… Ну а главный, конечно, миф – что “во всем виновата Россия” – еще раз нашел воплощение в принятом 10 августа “Обращении ВС Абхазии к 18-летию начала конфликта в Абхазии”. Там и “тайный” визит Медведева в Абхазию 8 августа, и дежурные словообороты типа “Сегодня весь мир ясно увидел…”.
“Кровавая межа” не разрушила лично мои отношения со многими грузинами, которых люблю и уважаю за ум и человеческие качества, пусть даже наши взгляды и оценки далеко не всегда совпадают. Она не изменила моего восхищенного отношения к выдающимся произведениям грузинской литературы, киноискусства и вообще культуры. Но насколько более здоровым и прогрессивным, думаю я порой, было бы сегодня грузинское общество, от скольких комплексов и фантомных болей оно было бы избавлено, не поддайся лет 120-130 назад грузины на призывы своих тогдашних “властителей дум” срочно заселять опустевшие после махаджирства земли в Абхазии, а в 20-е годы прошлого века победил бы вариант (за него шла очень серьезная борьба), по которому Южная Осетия объединялась с Северной в составе РСФСР! Замечу, что современная Германия процветает и вполне уважаема мировым сообществом без Восточной Пруссии и Судет, хотя немцы жили там столетия.
А абхазы, поверьте, трезво смотрят на мир и не собираются тонуть ни в луже, ни в море. (Кстати, тут есть важный психологический нюанс: русские никогда не выдвигали теорий “двуаборигенности” или “пришлости” абхазов). И еще они мечтают о мире и дружбе с грузинами, что будет возможно тогда, когда грузины посмотрят на них как на равных. Не смотря даже на то, что абхазов в сорок раз меньше их по численности. Так ведь и грузин меньше по численности русских тоже в сорок раз, но никто ведь из-за этого не подвергает сомнению их право на независимость.