В "Гранях времени": военные эксперты Виктор Алкснис, Виктор Литовкин и Павел Фельгенгауэр.
Россия и Франция в пятницу, 17 июня, подписали соглашение о поставке российскому флоту двух вертолетоносцев класса "Мистраль". Сообщается, что документ подписан в рамках Петербургского экономического форума в присутствии президента России Дмитрия Медведева. Стоимость сделки оценивается в размере более миллиарда евро.
Владимир Кара-Мурза: Представители России и Франции подписали в Петербурге контракт на покупку двух десантных вертолетоносцев для нужд российского военно-морского флота. Контракт предусматривает передачу России технологий по боевым информационно-управляющим системам. Стоимость сделки оценивается в 1,2 миллиарда евро. Контракт подписан в рамках Петербургского экономического форума. Французская сторона пошла на беспрецедентный уровень сотрудничества и по технологиям, и по авиаобеспечению, и по боевым информационно-управляющим системам и системам связи. В контракт входит стоимость обучения экипажей и адаптацич документации. Лицензии на технологии, включая систему "Зенит-9". Если до конца года Министерство обороны России примет решение и согласует покупку еще двух вертолетоносцев, то цена останется той же, но эти вертолетоносцы будут строиться уже в России. Оба вертолетоносца "Мистраль", контракт на закупку которых подписали сегодня, поступят на вооружение Тихоокеанского флота и будут обеспечивать безопасность Курил. Так сообщил высокопоставленный источник в Минобороны России. Эти корабли в том числе будут использоваться для поддержки группировки войск на Курильских островах. Первый "Мистраль" будет поставлен в 2014 году, второй в 2015 говорится, в коммюнике французской госкомпании кораблестроения. Эти вертолетоносцы будут базироваться во Владивостоке, главной базе Тихоокеанского флота. О том, решит ли закупка французских "Мистралей" проблему переоснащения российских вооруженных сил, мы сегодня беседуем с Виктором Литовкиным, военным аналитиком, ответственным редактором Независимого военного обозрения, Виктором Алкснисом, бывшим депутатом государственной думы, членом группы "Союз" Съезда народных депутатов СССР, полковником запаса и Павлом Фельгенгауэром, независимым военным обозревателем. Насколько велика была необходимость для России закупки вертолетоносцев мистраль?
Виктор Литовкин: По моему мнению, такой необходимости не было. Просто это широкий жест нашего президента президенту Франции Саркози, как я считаю, в знак благодарности за ту роль, которую сыграл Саркози в августовские дни 2008 года. Это возможность для Франции заработать те деньги, о которых вы говорили, это возможность обеспечить работой французских кораблестроителей и это возможность развиваться верфи, на которой будут строить эти корабли. Для нас эти корабли не представляют, на мой взгляд, мое мнение опирается на то, что ни один из руководителей военно-морского флота внятно так и не объяснил, зачем нам нужно, несмотря на то, что два года идет разговор о покупке "Мистралей". Я считаю, что эти корабли не вписываются в структуру нашего военно-морского флота, в те задачи, которые он должен выполнять, согласно доктрине военной. "Мистраль" предназначен в первую очередь для проведения экспедиционных операций, то есть для высадки десанта на чужой берег, не всегда оборудованный, при помощи вертолетов, при помощи бронетехники и так далее. У нас в военной доктрине не стоят задачи проведения экспедиционных операций. У нас стоит задача для военно-морского флота - охрана своего побережья, экономических зон прибрежных и транспортных путей в морях и океанах. "Мистраль" для таких задач не очень эффективное средство, разве что бороться с пиратами. Но как мы слышали официальное мнение, что он должен находиться на Тихом океане, защищать Курильские острова. Спрашивается: на Курильские острова кто-нибудь собирается нападать? И как защищать Курильские острова с помощью "Мистралей"? Это смешно и неловко слушать такие объяснения.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, была ли покупка двух вертолетоносцев символическим жестом?
Павел Фельгенгауэр: Не думаю, что это был просто символический жест. Тем более, что в последнее время очевидно, что Франция особую благодарность не испытывает и никак не корректирует свою политику внешнюю, например, в пользу России особенно. Так что, наверное, там какие-то цели есть, может быть просто о них нам не говорят. Действительно, это в старую доктрину не вписывается. Старая доктрина была рассчитана прежде всего на конфликт с Западом, США и их союзниками. Такие корабли в таком конфликте совершенно бесполезны, они будут потоплены в какие-то считанные минуты. Такие корабли нужны и могут очень пригодиться в случае столкновения с достаточно слабым в воздухе и на море противником. Но об этом сейчас говорит адмирал Высоцкий, что это гуманитарная операция, миротворческие операции. То есть с теми, кто не сможет их потопить. Например, сейчас похожие корабли используют Франция и Англия для нанесения ударов ударными вертолетами по войскам Каддафи. Возможно, как раз такие операции где-то в мире предполагает нынешнее руководство страны. Нам об этом пока толком не разъяснили, где собираются воевать.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, станут ли покупки "Мистралей" шагом по пути модернизации российских вооруженных сил?
Виктор Алкснис: К сожалению, нет. На мой взгляд, это будет еще один дополнительный кол в умирающий оборонно-промышленный комплекс. Дело все в том, что покупка "Мистраля" ничего нам не дает. Мы до войны осуществляли довольно массовые закупки военной техники и в первые послевоенные годы закупали. Но техника закупалась именно для того, чтобы преодолеть то отставание в технологиях, которое имелось в нашей стране, в нашей оборонной промышленности. Покупка "Мистралей" нам ничего не даст, поскольку технологии по сути дела не передаются. Хорошо, мы получим эту боевую информационно-управляющую систему или командую систему управления флотом, но ведь это же черные ящики. Что в этих черных ящиках – одному богу известно. А я, например, неоднократно был в Ираке при Саддаме Хусейне, и иракские генералы на встречах рассказывали, что "Буря в пустыне", все французское оборудование, которое они закупали на миллиарды долларов, перед началом операции "Буря в пустыне" было отключено каким-то неизвестным образом. Кто сегодня даст гарантию, что на той боевой информационно-управляющей системе, которую нам поставляют, командная система управления соединением не будут какие-то стоять электронные жучки, которые в определенной ситуации просто выведут из строя всю эту систему огромную, и это будет просто баржа стоять и изображать, будет мишень для поражения.
Я убежден, что если нам нужно закупать что-то, то надо закупать действительно технологии. Ну а технологии нам никто не продаст, потому что есть ограничения, Запад нам не продает ничего современного. И мы не в состоянии закупить это. Без этого надо развивать свои технологии, свои заводы. Представим, хорошо, нам обещают, что что-то нам будет передаваться, но чтобы нам построить такой корабль как "Мистраль" с использованием современного оборудования нужна современная база инструментальная, нужны станки, нужно оборудование станочное. Так что, нам французы оборудование продадут? Я очень сомневаюсь. Потому что станки все попадают в список, который запрещает импортировать такое оборудование в Россию. Это принято с советских времен. Эта покупка ничего нам не даст, она только угробит и так лежащую на боку оборонную промышленность, в том числе машиностроительную промышленность. Не знаю, какие там личные контакты между президентами, собрались два президента, между собой перекинулись парой фраз: ты мне помог то-то, условно, а в августе 2008 года. А у тебя какие проблемы? А, у тебя проблемы с судостроительной промышленностью французской, нет заказов? Ладно, давайте я тебе закажу, помогу тебе. Такие вещи нельзя решать таким образом, как делает сегодня наше руководство.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Рыжов, бывший посол России во Франции, академик Российской Академии наук, уверен, что Россия должна иметь внятную военную доктрину.
Юрий Рыжов: Мы не самоопределились в течение последних 20 лет, кто мы есть в этом мире, отсюда мы не определились, какие угрозы имеется нашей безопасности, не только военно-политические, экономические, экологические, какие угодно угрозы. Из них определить спектр, выстроить в какие-то ряды и постоянно анализировать, и искать средства парирования этих угроз как в военной сфере, так и в экономической и так далее, сообразно с возможностями страны. Поскольку ничего не сделано, мы не определились, какая армия нужна. Если мы не определили угрозу, мы не определили ни армию, ни виды вооружения, которые нам нужны.