После решения Евросоюза об оказании помощи помощи Греции мнения экспертов разделились. Какими соображениями прежде всего руководствуется ЕС - политического престижа или исключительно экономическими выкладками, заботой о судьбе общей валюты?
На эти вопросы в интервью Радио Свобода отвечает главный редактор московского журнала "Большой бизнес", экономист Илья Горбунов.
- Евросоюз следует сейчас четкому принципу: он спасает свои страны, несмотря ни на какие трудности. При этом, естественно, со временем может и трансформироваться.
- Речь идет о политическом сохранении европейского проекта, или это необходимо по сугубо экономическим причинам, чтобы уберечь зону евро?
- В глобальной ситуации политика и экономика близки. Поэтому, наверное, есть и политический, и экономический аспект. Спасение зоны евро - это спасение престижа Евросоюза в целом.
- Можно ли говорить о каких-то просчетах, допущенных финансовыми органами Европейского Союза?
- Конечно, такой масштабный проект не может пройти без просчетов - как политиков, так и экономистов. Греция привыкла жить так, как жила с точки зрения социальных обязательств по отношению к своим гражданам. А политики, естественно, пытались сохранить эту модель. Они пытались это сделать, возможно, в расчете на то, что мощная европейская экономика их поддержит и каким-то образом вытянет. С другой стороны, они обязаны были показывать своим гражданам светлое общеевропейское будущее.
- Транш, о котором сейчас идет речь, не последняя порция финансовой помощи, которая потребуется Греции для спасения экономики. У Евросоюза есть эти финансовые средства?
- Безусловно. Это сохранение силы германской индустрии, германского машиностроения, в первую очередь. Сохранение сильных позиций Франции в области промышленного хайтека, в области точного машиностроения, и это фарминдустрия. Причем, я говорю сейчас даже не об отраслях, я говорю о направлениях. Понятно, что в Европе есть мощная химия. В Европе есть достаточно мощное сельское хозяйство. Все это образует единую сильную европейскую экономику. Основные позиции должны быть, безусловно, сохранены при любых реформах. Что касается чисто финансового аспекта, то здесь у европейских властей, мне кажется, есть огромный резерв. И этот резерв в соотношении доллар и евро. Сегодня евро примерно на 30% дороже доллара. Европейские власти, в конце концов, если того потребует ситуация, вполне могут пойти на ослабление евро, включая, может быть, даже инфляционные механизмы. Что будет, если евро, например, упадет до уровня 1 евро - 1 доллар? Мне кажется, что в масштабах мировой экономики ничего страшного не произойдет. Конечно, если европейские власти включат станок, то многие страны, многие фирмы, многие инвесторы начнут избавляться от евро. Это даст толчок к его удешевлению. В начале своей карьеры евро стоил 85 центов, и ничего страшного для европейской экономики не произошло. Если мировые инвесторы будут видеть четкий план европейский властей по сохранению структуры экономики, ее основных направлений, то тогда ослабление евро не будет для инвесторов играть очень уж серьезного рискового фактора.
На эти вопросы в интервью Радио Свобода отвечает главный редактор московского журнала "Большой бизнес", экономист Илья Горбунов.
- Евросоюз следует сейчас четкому принципу: он спасает свои страны, несмотря ни на какие трудности. При этом, естественно, со временем может и трансформироваться.
- Речь идет о политическом сохранении европейского проекта, или это необходимо по сугубо экономическим причинам, чтобы уберечь зону евро?
- В глобальной ситуации политика и экономика близки. Поэтому, наверное, есть и политический, и экономический аспект. Спасение зоны евро - это спасение престижа Евросоюза в целом.
- Можно ли говорить о каких-то просчетах, допущенных финансовыми органами Европейского Союза?
- Конечно, такой масштабный проект не может пройти без просчетов - как политиков, так и экономистов. Греция привыкла жить так, как жила с точки зрения социальных обязательств по отношению к своим гражданам. А политики, естественно, пытались сохранить эту модель. Они пытались это сделать, возможно, в расчете на то, что мощная европейская экономика их поддержит и каким-то образом вытянет. С другой стороны, они обязаны были показывать своим гражданам светлое общеевропейское будущее.
- Транш, о котором сейчас идет речь, не последняя порция финансовой помощи, которая потребуется Греции для спасения экономики. У Евросоюза есть эти финансовые средства?
- Безусловно. Это сохранение силы германской индустрии, германского машиностроения, в первую очередь. Сохранение сильных позиций Франции в области промышленного хайтека, в области точного машиностроения, и это фарминдустрия. Причем, я говорю сейчас даже не об отраслях, я говорю о направлениях. Понятно, что в Европе есть мощная химия. В Европе есть достаточно мощное сельское хозяйство. Все это образует единую сильную европейскую экономику. Основные позиции должны быть, безусловно, сохранены при любых реформах. Что касается чисто финансового аспекта, то здесь у европейских властей, мне кажется, есть огромный резерв. И этот резерв в соотношении доллар и евро. Сегодня евро примерно на 30% дороже доллара. Европейские власти, в конце концов, если того потребует ситуация, вполне могут пойти на ослабление евро, включая, может быть, даже инфляционные механизмы. Что будет, если евро, например, упадет до уровня 1 евро - 1 доллар? Мне кажется, что в масштабах мировой экономики ничего страшного не произойдет. Конечно, если европейские власти включат станок, то многие страны, многие фирмы, многие инвесторы начнут избавляться от евро. Это даст толчок к его удешевлению. В начале своей карьеры евро стоил 85 центов, и ничего страшного для европейской экономики не произошло. Если мировые инвесторы будут видеть четкий план европейский властей по сохранению структуры экономики, ее основных направлений, то тогда ослабление евро не будет для инвесторов играть очень уж серьезного рискового фактора.