16 июля в Россию приезжает докладчик Парламентской Ассамблеи Совета Европы Андреас Гросс. Он проведет переговоры с российскими властями по докладу о выполнении Россией обязательств перед Советом Европы, который будет обсуждаться на осенней сессии ПАСЕ в Страсбурге.
Перед своим визитом Андреас Гросс дал интервью Радио Свобода.
– Г-н Гросс, вы приезжаете в Москву для встречи с представителями Госдумы, чтобы обсудить доклад по России, который будет представлен на осенней сессии ПАСЕ в октябре. В чем суть доклада, и с кем, кроме думцев, вы намерены увидеться в России?
– У нас состоятся последние переговоры, так как наш проект 80-страничного доклада, посвященного выполнению Россией обязательств уважать демократические стандарты и права человека, уже готов. Эти обязательства Россия взяла на себя, вступая в Совет Европы, точно так же, как и другие страны, вступившие в эту организацию. Российские власти представили нам свой ответ на этот проект, примерно на 70 страницах, и теперь мы должны вместе с ними пройтись по тем их комментариям, которые противоречат нашим выводам. Их не очень много, но они есть, и переговоры будут касаться окончательного варианта резолюции ПАСЕ по нашему докладу. Сам проект резолюции мы позже напишем сами, в Страсбурге, мы – это два докладчика по России и секретариат Комиссии по мониторингу. Мы также намерены встретиться в понедельник с министром юстиции, генеральным прокурором и другими чиновниками высокого ранга. С депутатами Госдумы я, кроме доклада, намерен обсудить то, почему они приняли такие жесткие законы против тех, кто критикует власть, против демонстрантов, против тех, кто полностью изменил Россию в последний год, и кого нужно, наоборот, поддерживать и вдохновлять, а не зажимать и репрессировать.
– Можно ли понимать вас так, что все последние законы, принятые Думой, – о штрафах за митинги, об усилении контроля над интернетом, о статусе "иностранного агента" для НКО, получающих иностранное финансирование, о возвращении понятия "клевета" в Уголовный кодекс, – будут упомянуты в вашем докладе?
– Именно так. Все эти законы касаются отношения к демократии, вернее, отхода от демократии, и все эти изменения, сделанные во время второго президентства Владимира Путина, будут отражены в докладе и станут частью нашей дискуссии на октябрьской сессии ПАСЕ.
– Ранее вы говорили, что хотели бы встретиться с Путиным лично для обстоятельной беседы. Есть ли у вас по-прежнему это желание, и какие ответы вы получаете из Кремля?
– Да, это желание присутствует, я бы хотел увидеться с господином Путиным снова – мы уже однажды встречались, это было в январе 2000 года, когда набирала силу вторая война в Чечне, а он еще не был президентом. Мы возобновили нашу просьбу о встрече, так как, чтобы вывести Россию из-под процедуры мониторинга, который будет проводиться еще 10 лет, ведь нужно выработать "дорожную карту" необходимых шагов. Я делал такую "дорожную карту" четыре года назад в Сербии вместе с президентом этой страны. И это абсолютно нормально, что докладчики из Совета Европы, которые посещают страну, встречаются с ее высшими должностными лицами, то есть с президентом и премьер-министром. Но, насколько я понимаю, в этот раз встречи не произойдет, хотя я надеюсь, что до октябрьской сессии мы все же увидимся. Я знаю, что президент Путин любит дискутировать, и мне тоже нравится хорошая дискуссия. Вот почему мне трудно понять, почему он не готов с нами встретиться.
– Что вам известно о так называемом деле Pussy Riot, знаете ли вы что девушки, устроившие противоречивую, но явно ненасильственную акцию, находятся в заключении и могут получить реальный тюремный срок?
– Да, конечно, я слышал об этом, и мы таких вещей не понимаем – ведь абсолютно неприемлемо, чтобы люди, совершившие небольшой проступок или ошибку, могли бы получить до семи лет тюрьмы. Это также вызывает вопросы о роли церкви в обществе. В России церковь имеет долгую традицию обслуживания власти, а власть, в свою очередь, часто использовала церковь. Это плохой знак для свободного общества, потому что религия и церковь – это личное дело каждого, и церковь не может идентифицировать себя с властью или с политическим большинством. И этот случай я тоже хотел бы обсудить, потому что он относится к тем шагам, которые сделаны во время нового президентского срока господина Путина, и которые доставляют нам серьезную головную боль.
– Восстановление уголовного преследования за клевету, как полагают многие наблюдатели и представители прессы, направлено на то, чтобы заставить замолчать критические голоса и фактически ввести запрет на журналистские расследования. При этом российские законодатели ссылаются на западную практику. Что вы об этом думаете?
– Это один из тех законов, которые мы бы хотели направить на экспертизу в Венецианскую комиссию (консультативная комиссия по конституционному праву при Совете Европы, Россию в комиссии представляет председатель российского Конституционного Суда Валерий Зорькин – РС), и мы бы хотели продемонстрировать российским властям, что этот закон не из тех, которые следуют европейским стандартам. Этот закон является побуждением к наказанию тех, кто критикует власть, и, таким образом, демонстрирует неуважение к тому факту, что в европейском обществе критические голоса необходимы, чтобы учиться и двигаться вперед. И чем больше у вас власти, тем больше вы нуждаетесь в критиках, поэтому нельзя создавать законы, которые позволяют затыкать тех, чье мнение вам не нравится. И это я обязательно намерен обсудить даже с самыми высокопоставленными чиновниками. Я удивлен, почему они показывают, что они настолько слабы, ведь на самом деле российская власть достаточно сильна, чтобы не опасаться критики. И поэтому меня удивляет, зачем им нужны такие законы.
Перед своим визитом Андреас Гросс дал интервью Радио Свобода.
– Г-н Гросс, вы приезжаете в Москву для встречи с представителями Госдумы, чтобы обсудить доклад по России, который будет представлен на осенней сессии ПАСЕ в октябре. В чем суть доклада, и с кем, кроме думцев, вы намерены увидеться в России?
– У нас состоятся последние переговоры, так как наш проект 80-страничного доклада, посвященного выполнению Россией обязательств уважать демократические стандарты и права человека, уже готов. Эти обязательства Россия взяла на себя, вступая в Совет Европы, точно так же, как и другие страны, вступившие в эту организацию. Российские власти представили нам свой ответ на этот проект, примерно на 70 страницах, и теперь мы должны вместе с ними пройтись по тем их комментариям, которые противоречат нашим выводам. Их не очень много, но они есть, и переговоры будут касаться окончательного варианта резолюции ПАСЕ по нашему докладу. Сам проект резолюции мы позже напишем сами, в Страсбурге, мы – это два докладчика по России и секретариат Комиссии по мониторингу. Мы также намерены встретиться в понедельник с министром юстиции, генеральным прокурором и другими чиновниками высокого ранга. С депутатами Госдумы я, кроме доклада, намерен обсудить то, почему они приняли такие жесткие законы против тех, кто критикует власть, против демонстрантов, против тех, кто полностью изменил Россию в последний год, и кого нужно, наоборот, поддерживать и вдохновлять, а не зажимать и репрессировать.
– Можно ли понимать вас так, что все последние законы, принятые Думой, – о штрафах за митинги, об усилении контроля над интернетом, о статусе "иностранного агента" для НКО, получающих иностранное финансирование, о возвращении понятия "клевета" в Уголовный кодекс, – будут упомянуты в вашем докладе?
– Именно так. Все эти законы касаются отношения к демократии, вернее, отхода от демократии, и все эти изменения, сделанные во время второго президентства Владимира Путина, будут отражены в докладе и станут частью нашей дискуссии на октябрьской сессии ПАСЕ.
– Ранее вы говорили, что хотели бы встретиться с Путиным лично для обстоятельной беседы. Есть ли у вас по-прежнему это желание, и какие ответы вы получаете из Кремля?
– Да, это желание присутствует, я бы хотел увидеться с господином Путиным снова – мы уже однажды встречались, это было в январе 2000 года, когда набирала силу вторая война в Чечне, а он еще не был президентом. Мы возобновили нашу просьбу о встрече, так как, чтобы вывести Россию из-под процедуры мониторинга, который будет проводиться еще 10 лет, ведь нужно выработать "дорожную карту" необходимых шагов. Я делал такую "дорожную карту" четыре года назад в Сербии вместе с президентом этой страны. И это абсолютно нормально, что докладчики из Совета Европы, которые посещают страну, встречаются с ее высшими должностными лицами, то есть с президентом и премьер-министром. Но, насколько я понимаю, в этот раз встречи не произойдет, хотя я надеюсь, что до октябрьской сессии мы все же увидимся. Я знаю, что президент Путин любит дискутировать, и мне тоже нравится хорошая дискуссия. Вот почему мне трудно понять, почему он не готов с нами встретиться.
– Что вам известно о так называемом деле Pussy Riot, знаете ли вы что девушки, устроившие противоречивую, но явно ненасильственную акцию, находятся в заключении и могут получить реальный тюремный срок?
– Да, конечно, я слышал об этом, и мы таких вещей не понимаем – ведь абсолютно неприемлемо, чтобы люди, совершившие небольшой проступок или ошибку, могли бы получить до семи лет тюрьмы. Это также вызывает вопросы о роли церкви в обществе. В России церковь имеет долгую традицию обслуживания власти, а власть, в свою очередь, часто использовала церковь. Это плохой знак для свободного общества, потому что религия и церковь – это личное дело каждого, и церковь не может идентифицировать себя с властью или с политическим большинством. И этот случай я тоже хотел бы обсудить, потому что он относится к тем шагам, которые сделаны во время нового президентского срока господина Путина, и которые доставляют нам серьезную головную боль.
– Восстановление уголовного преследования за клевету, как полагают многие наблюдатели и представители прессы, направлено на то, чтобы заставить замолчать критические голоса и фактически ввести запрет на журналистские расследования. При этом российские законодатели ссылаются на западную практику. Что вы об этом думаете?
– Это один из тех законов, которые мы бы хотели направить на экспертизу в Венецианскую комиссию (консультативная комиссия по конституционному праву при Совете Европы, Россию в комиссии представляет председатель российского Конституционного Суда Валерий Зорькин – РС), и мы бы хотели продемонстрировать российским властям, что этот закон не из тех, которые следуют европейским стандартам. Этот закон является побуждением к наказанию тех, кто критикует власть, и, таким образом, демонстрирует неуважение к тому факту, что в европейском обществе критические голоса необходимы, чтобы учиться и двигаться вперед. И чем больше у вас власти, тем больше вы нуждаетесь в критиках, поэтому нельзя создавать законы, которые позволяют затыкать тех, чье мнение вам не нравится. И это я обязательно намерен обсудить даже с самыми высокопоставленными чиновниками. Я удивлен, почему они показывают, что они настолько слабы, ведь на самом деле российская власть достаточно сильна, чтобы не опасаться критики. И поэтому меня удивляет, зачем им нужны такие законы.