Режим двойного отрицания

МОСКВА---Освобождение Ираклия Окруашвили для российско-грузинских отношений – маленький шедевр закона двойного отрицания. С одной стороны, успех врага своего врага Кремлю должен нравиться. С другой – этот враг совершенно не отказывался ни от намерения встречать новый год в Цхинвали, ни торговать России дурно пахнущее вино. Как быть?

Окруашвили – символ.

Меняются не только грузинские судебные пристрастия. Меняются российские стереотипы. Скажем, по данным грузинского МВД количество россиян, посетивших Грузию в первой половине прошлого года, превысило соответствующий показатель 2011-го на 75%. Есть и социология: к четвертой годовщине войны количество россиян, негативно относящихся к Грузии по данным Левада-центра, снизилось с 50% до 43. После победы Иванишвили социологи снова опросили сограждан. Но крах Саакашвили никак не изменил эту арифметику. Значит, Иванишвили вовсе не воспринимается символом спасения вековой дружбы.

Режим двойного отрицания

Дело в чем-то другом.

Социологи не фиксируют еще одно: крепость мифов. Как про людоедский режим Саакашвили, так и про его реформаторские успехи. Антигрузинский пропагандистский ресурс неожиданно обнаружил признаки своего исчерпания. Прошло всего четыре года после войны – обычные российские стереотипы живут дольше. И дело, возможно, не только в отмене грузинских виз. Просто рассказы вернувшихся туристов, пораженных новыми отелями и выправкой полицейских, ложились на хорошо унавоженную российскую почву.

Конечно, туристы в Грузии не живут. Они не обязаны вникать в то, что отвращает от Саакашвили людей, которые ничего не имеет против вежливых постовых. Но туристы приехали из страны, в которой трудно удивить причудами вертикали власти, лживыми выборами, нечестным судом или разгоном митинга. А рассказы принимающей грузинской стороны, даже оппозиционно настроенной, обязательно включают в себя фразу "очень многое, действительно, сделано".

Российской власти, конечно, надолго хватит и тех 43%, которые продолжают считать грузин хуже американцев. Но то, что рассказы о зверином нраве Саакашвили так гарантированно, как прежде, не достигают цели, новость для власти наверняка настораживающая.

В этом плане поражение Саакашвили выглядит для Кремля несколько двусмысленно. С одной стороны, он повергнут, историческая справедливость по-кремлевски восторжествовала. Иванишвили оказывает Москве один политический знак внимания за другим. Но, кажется, и в Кремле уже начинают подозревать, что внимание слишком нарочито. И похоже на операцию прикрытия того факта, что Тбилиси готов к серьезным уступкам Москве не больше, чем Москва – Тбилиси.

Москве, конечно, не очень нужно примирение с Грузией вообще, чего она не скрывает. Но по этой логике еще меньше нужна ей, скажем, Киргизия, но на этом направлении политическая активность такова, будто речь идет чуть ли не о туркменских газовых недрах.

Непонимание гораздо шире, и Окруашвили на самом деле великий символ. Москва уже давно немного путается в выгодах приобщения Абхазии и Южной Осетии. Теперь она, похоже, не знает, кем в новой системе координат назначить Грузию – как прежде, врагом, или, как еще более прежде, примером вековой дружбы?

С одной стороны, конечно, повержен тот, о свержении которого так долго говорили. С другой – и тут уж не слукавить, – вместе с ним рухнул режим, генетически родственный, и об этом граждане тоже догадываются. В общем, Окруашвили на свободе. С одной стороны, приятно. Так сказать, злорадостно. С другой стороны – все равно ведь враг.