2 мая в Петербурге открывается Новая сцена Мариинского театра.
Торжественное открытие совпадает c 60-м днем рождения Валерия Гергиева –
художественного руководителя Мариинского театра
Новая сцена Мариинского театра, наверное, лучший подарок к юбилею маэстро Гергиева, но у многих петербуржцев здание новой сцены вызывает чувства крайне негативные. Оно напоминает людям что угодно – торгово-развлекательный комплекс, крематорий, склад, но только не театр. Сразу после того, как леса были сняты, начался сбор подписей за его снос.
Специалисты на просьбу дать оценку зданию обычно с глубоким вздохом отвечают, что обсуждать нечего, поскольку архитектура тут просто отсутствует. Так считает и архитектор, реставратор Рафаэль Даянов: "Эту архитектуру никто не обсуждал, никакой дискуссии не было, это, так сказать, принятое решение. Другое дело, что если бы был реализован победивший на конкурсе проект Перро, то вряд ли бы он сюда вписался. Здесь само по себе сложное место: снесенное в свое время строение работы Кваренги, построенное после этого в 30-е годы сооружение тоже по-своему страшненькое… Тут все время идет смена одного другим, и не самым удачным. Это какое-то роковое место".
Рафаэль Даянов полагает, что строить вторую сцену Мариинки именно здесь было неправильным с самого начала. Даянов приводит в пример решение директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, который построил новое хранилище музея и создал новую экспозицию в другом районе.
Проектировщик Новой сцены Мариинского театра – канадский архитектор, автор целого ряда крупных проектов в Канаде, США, Израиле и нескольких других странах Джек Даймонд в эксклюзивном интервью Радио Свобода так объясняет свою концепцию Мариинки-2:
– Проблема состояла в том, чтобы вписать современную постройку в потрясающую классическую архитектуру Петербурга. Это невероятно сложно, особенно учитывая, что постройка должна стоять по соседству со старым зданием Мариинского театра, перед которым все благоговеют. Кроме того, в новом здании, занимающем целый квартал, должны были быть размещены все вспомогательные службы для обеих сцен – это очень сложная структура. В первую очередь было решено вписать здание в очертания Петербурга, удивительного по красоте города. Этот подход, безусловно, был принят далеко не всеми, потому что многие хотели увидеть отдельно стоящее экстравагантное, суперсовременное здание, подобное тем, что были построены в некоторых городах Европы. Но мы решили, что для Петербурга это неправильно. Еще одним важным нашим решением было сделать фасады достаточно скромными. Это позволило объединить пространство, в котором находятся два известнейших здания – Консерватории и Мариинского театра. То есть Мариинка-2 создает фон для исторического здания театра, поскольку новое здание продолжает очертания улицы, вписываясь в урбанистическую ткань Петербурга. Не все это еще осознали.
Джека Даймонда совершенно не удивляет резко негативная реакция на построенное им здание:
– Абсолютно такая же реакция была на новое здание оперы в Торонто. Люди хотели красного бархата и позолоты. Им нужен был классический стиль, и они пошли войной против модерна. Но когда опера открылась, все изменилось. Я не хочу хвалить сам себя, но за шесть лет, которые с тех пор прошли, еще не было спектаклей, на которых я присутствовал (а я очень часто бываю и на балетах, и на операх), чтобы ко мне не подошли несколько совершенно незнакомых мне людей и не поблагодарили тепло за мою работу. Это совсем не лесть, они говорят искренне.
Теперь самые разные люди критикуют новое здание Мариинского театра. У кого-то есть личная заинтересованность. Другие уверены, что классическая архитектура должна повторяться раз за разом. Мой ответ: классическая архитектура не отражает дух нашего времени. А художник должен соответствовать духу своего времени. И новое здание Мариинского театра отвечает этому принципу. Людям не нравятся перемены. Они любят свой старый Петербург. Я его тоже, кстати, люблю. И проявил уважение к любви петербуржцев, сделав фасад достаточно скромным, но построив, надеюсь, одно из лучших оперных зданий в мире. Оно не может понравиться всем, но, я вас уверяю, после открытия будет гораздо больше людей, которым оно нравится, чем наоборот.
Понятие градостроительной ошибки прочно укоренилось в петербургском городском быту, но здесь нужно говорить о градостроительном преступлении, считает депутат городского парламента Борис Вишневский, известный своей успешной борьбой против строительства башни "Охта-центра". Вот как он объясняет, почему в этот раз победить не удалось:
– Потому что нашей страной правит Путин и его клика. И решения, которые принимаются в стране, в том числе и о том, какой быть второй сцене Мариинского театра, принимаются независимо от мнения общества, экспертов, депутатов парламента, и сегодня я могу только ужасаться, проходя мимо этого уродства, и проклинать во веки вечные тех, кто согласовал такой проект. Я понимаю,что снести это, скорее всего, не удастся, но это будет вечным напоминанием о вредительстве тех людей, которые все это организовали.
Борис Вишневский указывает еще и на полную закрытость стройки – ведь пока не сняли леса, никто не представлял, что под ними скрывается.
Архитектор Джек Даймонд знаком с критикой в свой адрес, но удивляется, почему она раздается еще до того, как новая сцена была открыта:
– Один критик сказал, что в фойе очень мало места, там будет не протолкнуться. Я же боялся, что места в фойе будет слишком много.
Другой критик сказал: прохожие же будут разглядывать с улицы пришедших в театр зрителей! Я не воспринимаю это замечание как критику, поскольку одним из важных факторов успеха здания оперы в Торонто была как раз прозрачность. То есть прохожие или водители проезжающих мимо машин видят тех, кто пришел на спектакль, и у них возникает чувство, что внутри происходит что-то важное. Это очень захватывающе. В газете Saint-Petersburg Times была заметка под заголовком "Незамысловатый фасад прячет за собой ослепительный интерьер". Вот это, на мой взгляд, близко к истине.
Джек Даймонд сетует, что не все из задуманного удалось реализовать:
– Мы разработали генеральный план для этого района, в котором делался акцент на необходимости создания своеобразной пешеходной зоны перед Консерваторией и сбоку от старого здания Мариинского театра. А затем мы спроектировали стеклянный мост через Крюков канал, ведущий к входу в новое здание театра. Таким образом, вход в Мариинский-2 становился концом перспективы этой зоны, соединяющей исторические здания. Мост не построили. И меня это очень огорчает. Разрешение на строительство моста выдавалось отдельно от разрешения на строительство самого здания. То же самое касается и финансирования. Поэтому, к сожалению, строительство моста и театра не было скоординировано.
И меня будут очень сильно критиковать за узость тротуара на улице Декабристов. Как раз из-за него я разместил вход в театр в правом углу здания, выходящем на улицу Декабристов. И оставил возможность для того, чтобы вход завершал перспективу пешеходной аллеи от Консерватории, мимо старого здания Мариинки к новому зданию театра. Но мост так и не был построен.
Стоит отметить, что, говоря о стеклянном мосте, Джек Даймонд имеет в виду не ту, все-таки построенную, соединяющую новое и старое здания прозрачную конструкцию, которая перегораживает перспективу Крюкова канала. Нарушение этой перспективы тоже вызвало возмущение со стороны специалистов и простых петербуржцев. Мнение же по поводу качеств внутреннего устройства новой сцены Мариинского театра – акустики, удобства и красоты зала, убранства фойе – еще предстоит услышать.
Открытию Новой сцены Мариинского театра посвящен гала-концерт с участием таких звезд, как Анна Нетребко, Пласидо Доминго, Диана Вишнева и Ульяна Лопаткина.
Специалисты на просьбу дать оценку зданию обычно с глубоким вздохом отвечают, что обсуждать нечего, поскольку архитектура тут просто отсутствует. Так считает и архитектор, реставратор Рафаэль Даянов: "Эту архитектуру никто не обсуждал, никакой дискуссии не было, это, так сказать, принятое решение. Другое дело, что если бы был реализован победивший на конкурсе проект Перро, то вряд ли бы он сюда вписался. Здесь само по себе сложное место: снесенное в свое время строение работы Кваренги, построенное после этого в 30-е годы сооружение тоже по-своему страшненькое… Тут все время идет смена одного другим, и не самым удачным. Это какое-то роковое место".
Рафаэль Даянов полагает, что строить вторую сцену Мариинки именно здесь было неправильным с самого начала. Даянов приводит в пример решение директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, который построил новое хранилище музея и создал новую экспозицию в другом районе.
Проектировщик Новой сцены Мариинского театра – канадский архитектор, автор целого ряда крупных проектов в Канаде, США, Израиле и нескольких других странах Джек Даймонд в эксклюзивном интервью Радио Свобода так объясняет свою концепцию Мариинки-2:
– Проблема состояла в том, чтобы вписать современную постройку в потрясающую классическую архитектуру Петербурга. Это невероятно сложно, особенно учитывая, что постройка должна стоять по соседству со старым зданием Мариинского театра, перед которым все благоговеют. Кроме того, в новом здании, занимающем целый квартал, должны были быть размещены все вспомогательные службы для обеих сцен – это очень сложная структура. В первую очередь было решено вписать здание в очертания Петербурга, удивительного по красоте города. Этот подход, безусловно, был принят далеко не всеми, потому что многие хотели увидеть отдельно стоящее экстравагантное, суперсовременное здание, подобное тем, что были построены в некоторых городах Европы. Но мы решили, что для Петербурга это неправильно. Еще одним важным нашим решением было сделать фасады достаточно скромными. Это позволило объединить пространство, в котором находятся два известнейших здания – Консерватории и Мариинского театра. То есть Мариинка-2 создает фон для исторического здания театра, поскольку новое здание продолжает очертания улицы, вписываясь в урбанистическую ткань Петербурга. Не все это еще осознали.
Джека Даймонда совершенно не удивляет резко негативная реакция на построенное им здание:
– Абсолютно такая же реакция была на новое здание оперы в Торонто. Люди хотели красного бархата и позолоты. Им нужен был классический стиль, и они пошли войной против модерна. Но когда опера открылась, все изменилось. Я не хочу хвалить сам себя, но за шесть лет, которые с тех пор прошли, еще не было спектаклей, на которых я присутствовал (а я очень часто бываю и на балетах, и на операх), чтобы ко мне не подошли несколько совершенно незнакомых мне людей и не поблагодарили тепло за мою работу. Это совсем не лесть, они говорят искренне.
Теперь самые разные люди критикуют новое здание Мариинского театра. У кого-то есть личная заинтересованность. Другие уверены, что классическая архитектура должна повторяться раз за разом. Мой ответ: классическая архитектура не отражает дух нашего времени. А художник должен соответствовать духу своего времени. И новое здание Мариинского театра отвечает этому принципу. Людям не нравятся перемены. Они любят свой старый Петербург. Я его тоже, кстати, люблю. И проявил уважение к любви петербуржцев, сделав фасад достаточно скромным, но построив, надеюсь, одно из лучших оперных зданий в мире. Оно не может понравиться всем, но, я вас уверяю, после открытия будет гораздо больше людей, которым оно нравится, чем наоборот.
Понятие градостроительной ошибки прочно укоренилось в петербургском городском быту, но здесь нужно говорить о градостроительном преступлении, считает депутат городского парламента Борис Вишневский, известный своей успешной борьбой против строительства башни "Охта-центра". Вот как он объясняет, почему в этот раз победить не удалось:
– Потому что нашей страной правит Путин и его клика. И решения, которые принимаются в стране, в том числе и о том, какой быть второй сцене Мариинского театра, принимаются независимо от мнения общества, экспертов, депутатов парламента, и сегодня я могу только ужасаться, проходя мимо этого уродства, и проклинать во веки вечные тех, кто согласовал такой проект. Я понимаю,что снести это, скорее всего, не удастся, но это будет вечным напоминанием о вредительстве тех людей, которые все это организовали.
Борис Вишневский указывает еще и на полную закрытость стройки – ведь пока не сняли леса, никто не представлял, что под ними скрывается.
Архитектор Джек Даймонд знаком с критикой в свой адрес, но удивляется, почему она раздается еще до того, как новая сцена была открыта:
– Один критик сказал, что в фойе очень мало места, там будет не протолкнуться. Я же боялся, что места в фойе будет слишком много.
Другой критик сказал: прохожие же будут разглядывать с улицы пришедших в театр зрителей! Я не воспринимаю это замечание как критику, поскольку одним из важных факторов успеха здания оперы в Торонто была как раз прозрачность. То есть прохожие или водители проезжающих мимо машин видят тех, кто пришел на спектакль, и у них возникает чувство, что внутри происходит что-то важное. Это очень захватывающе. В газете Saint-Petersburg Times была заметка под заголовком "Незамысловатый фасад прячет за собой ослепительный интерьер". Вот это, на мой взгляд, близко к истине.
Джек Даймонд сетует, что не все из задуманного удалось реализовать:
– Мы разработали генеральный план для этого района, в котором делался акцент на необходимости создания своеобразной пешеходной зоны перед Консерваторией и сбоку от старого здания Мариинского театра. А затем мы спроектировали стеклянный мост через Крюков канал, ведущий к входу в новое здание театра. Таким образом, вход в Мариинский-2 становился концом перспективы этой зоны, соединяющей исторические здания. Мост не построили. И меня это очень огорчает. Разрешение на строительство моста выдавалось отдельно от разрешения на строительство самого здания. То же самое касается и финансирования. Поэтому, к сожалению, строительство моста и театра не было скоординировано.
И меня будут очень сильно критиковать за узость тротуара на улице Декабристов. Как раз из-за него я разместил вход в театр в правом углу здания, выходящем на улицу Декабристов. И оставил возможность для того, чтобы вход завершал перспективу пешеходной аллеи от Консерватории, мимо старого здания Мариинки к новому зданию театра. Но мост так и не был построен.
Стоит отметить, что, говоря о стеклянном мосте, Джек Даймонд имеет в виду не ту, все-таки построенную, соединяющую новое и старое здания прозрачную конструкцию, которая перегораживает перспективу Крюкова канала. Нарушение этой перспективы тоже вызвало возмущение со стороны специалистов и простых петербуржцев. Мнение же по поводу качеств внутреннего устройства новой сцены Мариинского театра – акустики, удобства и красоты зала, убранства фойе – еще предстоит услышать.
Открытию Новой сцены Мариинского театра посвящен гала-концерт с участием таких звезд, как Анна Нетребко, Пласидо Доминго, Диана Вишнева и Ульяна Лопаткина.