Для среднего российского читателя «Великий Гэтсби» - история о безнадежной любви. Для американцев это роман о деньгах.
Экранизации литературных произведений хороши уже тем, что напоминают о существовании книги. Кто бы вспомнил о «Великом Гэтсби», если бы не фильм База Лурманна? – в России бы уж точно никто. А теперь обсуждают. Slon публикует мнения шести русских литераторов о романе Фицджеральда. Мнения любопытные: живущие в России настаивают, что «Ночь нежна» лучше, живущие в Америке говорят, что «Гэтсби» имеет особый статус «великого американского романа», то есть романа, попавшего в резонанс с эпохой и ставшего экстралитературным феноменом, смысловой единицей американского мышления о себе и собственной истории. Для среднего российского читателя «Гэтсби» - это история о безнадежной любви. Для американцев – это роман о деньгах.
Her voice is full of money, говорит Гэтсби о Дэйзи. Эта формулировка зацепила своей точностью не только повествователя, Ника Каррауэя, но и поколения критиков. С ходом времени меняется разве что угол зрения на главный предмет романа, и сегодняшний – как мне кажется, очень точно – зафиксировал автор New York Magazine Кевин Руз. Он перечитывает Фицджеральда, чтобы ответить на вопрос: действительно ли Гэтсби мог позволить себе все то, что он себе позволял? Это вопрос нашего времени - эпохи, озабоченной долгами, частными и государственными, уставшей от жизни не по средствам и страшащейся надвигающейся бедности. Гэтсби погиб, конечно же, не от бедности – но не был ли он мертв в финансовом смысле еще до того, как обезумевший Уилсон застрелил его по наводке «старых денег»?
Сначала Кевин Руз подсчитывает доходы Гэтсби. В романе говорится, что источник его богатства – нелегальная продажа алкоголя после вступления в силу сухого закона. Акт Волстеда, определявший, как именно будет обеспечиваться выполнение 18-ой поправки к Конституции, был принят в октябре 1919 года. У Гэтсби было два месяца, чтобы изобрести схему, по которой он будет его нарушать – до 1 января 1920, когда поправка и акт вступили в силу. Действие романа разворачивается летом 1922 года. Ссылаясь на показания Аль Капоне, заявившего на суде, что его доходы от нелегальной продажи алкоголя составили 1 миллион долларов за два года (1924 и 1925), и данные историков, Руз заключает, что больше миллиона на продаже алкоголя Гэтсби заработать не мог. В романе упоминаются облигации, которыми торгуют подчиненные Гэтсби, – доходы от этих операций Руз оценивает в 100 тысяч долларов в год. Таким образом, к середине 1922 года Джей Гэтсби мог иметь 1 миллион 250 тысяч. Аферу с Национальной лотереей, о которой несколько раз говорится в книге как о начале совместной деятельности Гэтсби и Вулфшима, Руз просто не рассматривает за отсутствием каких-либо внятных деталей.
Следующий шаг – подсчет расходов Гэтсби. Основная статья, естественно, особняк в Уэст Эгг с двенадцатью спальнями и золотыми туалетными приборами. Кевин Руз датирует покупку началом 1922 года (Гэтсби упоминает, что три года работал на этот дом). Сколько он стоил, не известно, поэтому Руз берет похожий дом на Лонг-Айленде, выставленный на продажу в 2010 году, и прогоняет его стоимость (29,5 миллионов долларов) через калькулятор инфляции. Получается 2,7 миллиона, которые затем (по разным соображениям) округляются до двух. Далее обсуждаются условия кредита, под который Гэтсби купил дом – для российского читателя поворот неожиданный, но современный американец покупку дома без кредита, очевидно, представить себе не может. Выясняется, однако, что российское понимание ближе к американским реалиям тех лет, чем американское нынешнее: в двадцатые годы кредиты на недвижимость выдавались только на срок от 3 до 5 лет при условии 50%-ой оплаты ее стоимости. Если Гэтсби действительно взял такой кредит, его расходы на дом составляли примерно 23 тысячи долларов в месяц. (Дом, который Гэтсби купил своему отцу, Руз в подсчетах не учитывает).
Следующая статья расходов – вечеринки. На протяжении всего лета Гэтсби устраивал их каждые выходные. Для каждой нанимались восемь слуг, дополнительный садовник, шофер, подвозивший гостей от станции, оркестр, тенор и контральто. Выпивка текла рекой, гостей дважды кормили: в начале и после полуночи. Кевин Руз обратился к организатору подобных вечеринок в современном Ист Хэмптоне и получил смету в 176 500 долларов за каждую. Округлив цифру до 150 тысяч, Руз прогоняет ее через калькулятор инфляции и получает 11 тысяч в ценах 1922 года. Пятнадцать летних вечеринок дают, таким образом, 165 тысяч.
Другие расходы. Во-первых, злополучная желтая машина, из-за которой Гэтсби в конце концов поплатился жизнью. Скорее всего, это был Роллс-Ройс Silver Ghost, разные вариации которого стоили от 12 до 15 тысяч. Две яхты дают еще 10 тысяч (топ-модели того времени и их стоимость хорошо задокументированы в рекламе). Одежду, включая восхитившие Дейзи рубашки, Руз оценивает еще в 2 тысячи. На прочие расходы, детализировать которые мы не можем за отсутствием точных данных в романе, Руз кладет 10 тысяч в год. Гидроплан, на котором рассказчик катался с Гэтсби после первой же вечеринки, благополучно забылся.
Если свести все сказанное в подобие финансового отчета с начала 1920 до лета 1922 года, мы получим следующее:
Доходы: 1 миллион (нелегальная продажа алкоголя) + 250 тысяч (продажа облигаций) = 1,25 млн
Расходы: 165 тысяч (вечеринки) + 1 миллион (уплачено за дом) + 161 тысяча (ежемесячные платежи за дом до августа 1922 года) + 15 тысяч (машина) + 10 тысяч (яхты) + 2 тысячи (одежда) + 25 тысяч (прочие расходы) = 1,378 млн
При всей неточности подсчетов, вывод кажется очевидным: по ходу действия романа Джей Гэтсби едва сводил концы с концами, а то и влезал в долги. Финансовый советник Рокко Каррьеро, к которому Руз обратился с этими данными, рекомендовал Джею Гэтсби покончить с практикой еженедельных вечеринок и задуматься над пенсионным планом. Он добавил, что в реальной жизни, скорее всего, отказался бы работать с таким клиентом. Думаю, Джею Гэтсби тоже не очень-то хотелось обращаться за советом к Рокко Каррьеро.
Собственно, в этом месте и начинается самое интересное – вскрывается американское понятие финансового благополучия. Деньги, в понимании Руза и Каррьеро, имеют смысл, когда они гарантируют надежность положения – отсюда разговоры о пенсионном плане и более разумных тратах. Деньги в том смысле, в каком понимал их Гэтсби (и в каком их понимают в последние 20 лет в России), означают лишь вещи и услуги, в которые они могут превратиться при немедленном обмене: сохранение богатства и управление им сопряжены с дополнительными сложностями. Основная из которых носит правовой характер.
Жизнь Гэтсби, как и часть жизни его гостей, проходит за гранью закона. Это сказывается не только на его тратах (в которых Руз, кстати, не учел регулярные взятки правоохранителям), но и определяет общее отношение к происходящему. Выводя себя за рамки легальности, человек получает в придачу к невиданным возможностям еще и заранее определенное катастрофическое будущее. Общее ощущение ненадежности жизни, сквозящее в каждой строчке «Великого Гэтсби», и есть то, что делает его «великим американским романом». Откладывающий на старость Джей Гэтсби выглядел бы столь же трагикомично, как российский учитель образца 1995 года, тащивший свои скромные сбережения в коммерческий банк. Будущее не подлежит контролю. Планирование невозможно. Единственная разумная программа в этих условиях – попытаться реализовать мечту. Здесь и сейчас.
Человек с российским опытом последних двадцати лет чувствует все эти обстоятельства гораздо лучше, чем современный американец, составляющий для Гэтсби справку о доходах. Экранизация пришлась ко времени – у российского читателя есть хороший шанс перечитать главный роман Фицджеральда и увидеть там нечто другое, чем безнадежно влюбленного протагониста.
Her voice is full of money, говорит Гэтсби о Дэйзи. Эта формулировка зацепила своей точностью не только повествователя, Ника Каррауэя, но и поколения критиков. С ходом времени меняется разве что угол зрения на главный предмет романа, и сегодняшний – как мне кажется, очень точно – зафиксировал автор New York Magazine Кевин Руз. Он перечитывает Фицджеральда, чтобы ответить на вопрос: действительно ли Гэтсби мог позволить себе все то, что он себе позволял? Это вопрос нашего времени - эпохи, озабоченной долгами, частными и государственными, уставшей от жизни не по средствам и страшащейся надвигающейся бедности. Гэтсби погиб, конечно же, не от бедности – но не был ли он мертв в финансовом смысле еще до того, как обезумевший Уилсон застрелил его по наводке «старых денег»?
Сначала Кевин Руз подсчитывает доходы Гэтсби. В романе говорится, что источник его богатства – нелегальная продажа алкоголя после вступления в силу сухого закона. Акт Волстеда, определявший, как именно будет обеспечиваться выполнение 18-ой поправки к Конституции, был принят в октябре 1919 года. У Гэтсби было два месяца, чтобы изобрести схему, по которой он будет его нарушать – до 1 января 1920, когда поправка и акт вступили в силу. Действие романа разворачивается летом 1922 года. Ссылаясь на показания Аль Капоне, заявившего на суде, что его доходы от нелегальной продажи алкоголя составили 1 миллион долларов за два года (1924 и 1925), и данные историков, Руз заключает, что больше миллиона на продаже алкоголя Гэтсби заработать не мог. В романе упоминаются облигации, которыми торгуют подчиненные Гэтсби, – доходы от этих операций Руз оценивает в 100 тысяч долларов в год. Таким образом, к середине 1922 года Джей Гэтсби мог иметь 1 миллион 250 тысяч. Аферу с Национальной лотереей, о которой несколько раз говорится в книге как о начале совместной деятельности Гэтсби и Вулфшима, Руз просто не рассматривает за отсутствием каких-либо внятных деталей.
Следующий шаг – подсчет расходов Гэтсби. Основная статья, естественно, особняк в Уэст Эгг с двенадцатью спальнями и золотыми туалетными приборами. Кевин Руз датирует покупку началом 1922 года (Гэтсби упоминает, что три года работал на этот дом). Сколько он стоил, не известно, поэтому Руз берет похожий дом на Лонг-Айленде, выставленный на продажу в 2010 году, и прогоняет его стоимость (29,5 миллионов долларов) через калькулятор инфляции. Получается 2,7 миллиона, которые затем (по разным соображениям) округляются до двух. Далее обсуждаются условия кредита, под который Гэтсби купил дом – для российского читателя поворот неожиданный, но современный американец покупку дома без кредита, очевидно, представить себе не может. Выясняется, однако, что российское понимание ближе к американским реалиям тех лет, чем американское нынешнее: в двадцатые годы кредиты на недвижимость выдавались только на срок от 3 до 5 лет при условии 50%-ой оплаты ее стоимости. Если Гэтсби действительно взял такой кредит, его расходы на дом составляли примерно 23 тысячи долларов в месяц. (Дом, который Гэтсби купил своему отцу, Руз в подсчетах не учитывает).
Следующая статья расходов – вечеринки. На протяжении всего лета Гэтсби устраивал их каждые выходные. Для каждой нанимались восемь слуг, дополнительный садовник, шофер, подвозивший гостей от станции, оркестр, тенор и контральто. Выпивка текла рекой, гостей дважды кормили: в начале и после полуночи. Кевин Руз обратился к организатору подобных вечеринок в современном Ист Хэмптоне и получил смету в 176 500 долларов за каждую. Округлив цифру до 150 тысяч, Руз прогоняет ее через калькулятор инфляции и получает 11 тысяч в ценах 1922 года. Пятнадцать летних вечеринок дают, таким образом, 165 тысяч.
Другие расходы. Во-первых, злополучная желтая машина, из-за которой Гэтсби в конце концов поплатился жизнью. Скорее всего, это был Роллс-Ройс Silver Ghost, разные вариации которого стоили от 12 до 15 тысяч. Две яхты дают еще 10 тысяч (топ-модели того времени и их стоимость хорошо задокументированы в рекламе). Одежду, включая восхитившие Дейзи рубашки, Руз оценивает еще в 2 тысячи. На прочие расходы, детализировать которые мы не можем за отсутствием точных данных в романе, Руз кладет 10 тысяч в год. Гидроплан, на котором рассказчик катался с Гэтсби после первой же вечеринки, благополучно забылся.
Если свести все сказанное в подобие финансового отчета с начала 1920 до лета 1922 года, мы получим следующее:
Доходы: 1 миллион (нелегальная продажа алкоголя) + 250 тысяч (продажа облигаций) = 1,25 млн
Расходы: 165 тысяч (вечеринки) + 1 миллион (уплачено за дом) + 161 тысяча (ежемесячные платежи за дом до августа 1922 года) + 15 тысяч (машина) + 10 тысяч (яхты) + 2 тысячи (одежда) + 25 тысяч (прочие расходы) = 1,378 млн
При всей неточности подсчетов, вывод кажется очевидным: по ходу действия романа Джей Гэтсби едва сводил концы с концами, а то и влезал в долги. Финансовый советник Рокко Каррьеро, к которому Руз обратился с этими данными, рекомендовал Джею Гэтсби покончить с практикой еженедельных вечеринок и задуматься над пенсионным планом. Он добавил, что в реальной жизни, скорее всего, отказался бы работать с таким клиентом. Думаю, Джею Гэтсби тоже не очень-то хотелось обращаться за советом к Рокко Каррьеро.
Собственно, в этом месте и начинается самое интересное – вскрывается американское понятие финансового благополучия. Деньги, в понимании Руза и Каррьеро, имеют смысл, когда они гарантируют надежность положения – отсюда разговоры о пенсионном плане и более разумных тратах. Деньги в том смысле, в каком понимал их Гэтсби (и в каком их понимают в последние 20 лет в России), означают лишь вещи и услуги, в которые они могут превратиться при немедленном обмене: сохранение богатства и управление им сопряжены с дополнительными сложностями. Основная из которых носит правовой характер.
Жизнь Гэтсби, как и часть жизни его гостей, проходит за гранью закона. Это сказывается не только на его тратах (в которых Руз, кстати, не учел регулярные взятки правоохранителям), но и определяет общее отношение к происходящему. Выводя себя за рамки легальности, человек получает в придачу к невиданным возможностям еще и заранее определенное катастрофическое будущее. Общее ощущение ненадежности жизни, сквозящее в каждой строчке «Великого Гэтсби», и есть то, что делает его «великим американским романом». Откладывающий на старость Джей Гэтсби выглядел бы столь же трагикомично, как российский учитель образца 1995 года, тащивший свои скромные сбережения в коммерческий банк. Будущее не подлежит контролю. Планирование невозможно. Единственная разумная программа в этих условиях – попытаться реализовать мечту. Здесь и сейчас.
Человек с российским опытом последних двадцати лет чувствует все эти обстоятельства гораздо лучше, чем современный американец, составляющий для Гэтсби справку о доходах. Экранизация пришлась ко времени – у российского читателя есть хороший шанс перечитать главный роман Фицджеральда и увидеть там нечто другое, чем безнадежно влюбленного протагониста.