В Сочи опасаются, что обманутые гастарбайтеры, которых теперь в окрестностях Олимпийского парка приказано политкорректно именовать иностранными рабочими, могут стать потенциальной угрозой
Невзирая на многочисленные скандалы с невыплатами зарплат рабочим олимпийских строек, жалобы правозащитников и прокурорские проверки, наниматели по-прежнему находят лазейки для ухода от ответственности.
В среду в Олимпийскую прокуратуру направлено очередное заявление от 704 рабочих, возводивших изолятор временного содержания в Мацесте, отдел полиции в поселке Блиново и 49-квартирный дом для сотрудников МВД в Кудепсте. Несмотря на прямую заинтересованность полицейского ведомства, рабочие из Таджикистана, Грузии, Украины и России после завершения сдачи объектов под ключ остались без денег.
Приемная Сети "Миграция и право" в Сочи. Фото А.Королева
С 45-летним таджикским рабочим Коримом Мадалиевым я должен был встретиться в центре Хосты. Но уже на подходе к назначенному месту обнаружил полицейского, скучающего под сутулой пальмой. Лишь глаза совсем юного лейтенанта выдавали в нем охотника. Чтобы не испытывать судьбу, я перезвонил Кориму и перенес встречу в другое место. В конце концов сошлись на том, что лучше всего уехать в Адлер, где располагается сочинская приемная правозащитного центра "Мемориал".
Путь от Хосты до Адлера на "частнике" занял минут 20. По дороге мой попутчик рассказал, что в Сочи работает уже три с половиной года. Но только последние девять месяцев, когда его бригада приступила к возведению изолятора временного содержания, превратились в сущее испытание для "ветерана горячих точек", как рекомендовал себя Корим.
"На войне все просто: есть ты и есть враг, – с трудом подыскивая русские слова, откровенничал рабочий. – А тут пришлось столкнуться с людьми хуже моджахедов. Те хоть не скрывали ненависти. У этих же – сплошные обещания и вранье".
Мацестинский изолятор временного содержания – это пятиэтажное строение весьма специфического свойства. Обычных строительных навыков здесь недостаточно. Даже монтаж решеток на окнах как-то по-особенному отличается от установки тривиального стеклопакета. При этом полезно не забывать, что каждое движение рабочих зондируется на умысел.
Интриги в эту историю добавляет и то, что объект включен в программу обеспечения безопасности Олимпиады, а это в свою очередь придает ему статус особого. Соответственно, каждый член бригады проверяется полицейским начальством не только на профессионализм, но и на благонадежность, каждый имеет на руках визу и патент на работу. Единственное, о чем забыли генералы, – проверить платежеспособность подрядчика, в качестве которого выступает московская компания "Болверг".
Уже в офисе Сети "Миграция и право" центра "Мемориал" Корим Мадалиев достает стопку бумаг, из которых следует, что работодатель – генеральный директор "Болверга" Александр Манечкин – должен трем бригадам каменщиков, отделочников, плиточников более 10 миллионов рублей.
Your browser doesn’t support HTML5
Рабочих в Сочи вновь держат на голодном пайке
Поиски работодателя пока к успеху не привели не только правозащитников, но и журналистов. Московский телефон компании "Болверг" молчит, генеральный директор Манечкин, возможно, вновь осваивает водные лыжи где-нибудь на Гавайях.
Тем временем, рассказывает Корим Мадалиев, напряжение среди рабочих растет. Совсем недавно ему чудом удалось погасить конфликт между членами его бригады из Украины и Грузии. Люди, отчаявшиеся ждать зарплаты, начинают упрекать во всем бригадира – единственного, кто сумел заключить контракт с "Болвергом". Небольшие авансы, которые через Корима Манечкин передавал людям, давно проедены.
Двадцать человек покинули Сочи в направлении Сургута, где им предложена работа, несколько десятков коллег Корима задержаны во время полицейских облав и депортированы за пределы России. Самыми стойкими оказались украинцы. Мадалиев утверждает, что "эти ребята никуда не уедут, пока не получать расчет сполна".
Да он и сам не собирается покидать Сочи, все еще надеясь на помощь координатора Сети "Миграция и право" Семена Симонова, затерзавшего прокурорских бесчисленными заявлениями.
– Иначе ничего не добьешься, – говорит Симонов, извлекая из ксерокса очередную бумагу. – Конечно, изначально нужно было все организовать так, чтобы у людей имелись необходимые документы. Чтобы трудоустройство осуществлялось через биржу труда, чтобы прокуратура и трудовая инспекция проверяли наличие договоров. Но пока это труднодостижимо.
Семен Симонов не скрывает: сегодня никто в Сочи не даст гарантий, что рано или поздно кто-нибудь из отчаявшихся рабочих не пустит в ход кулаки. Правозащитник и сам был случайным свидетелем "переговоров" одного из рабочих с неким "решальщиком", бравшимся "устаканить вопрос" за скромные 50 тысяч рублей. При этом правозащитник оговаривается, что посетители приемной "Мемориала" все же склонны идти законным путем.
– Но бывало и так, что работники прощали своих работодателей. Когда люди понимали, что добиться денег от нанимателя невозможно, они собирали вещи и тихо уезжали, – завершает беседу Семен Симонов, собирая в папку очередную кипу документов для прокуратуры.
Тем временем в Сочи всерьез обсуждают безопасность предстоящей Олимпиады и не без оснований опасаются, что обманутые гастарбайтеры, которых теперь в окрестностях Олимпийского парка приказано политкорректно именовать "иностранными рабочими", могут стать потенциальной угрозой. Люди, доведенные до отчаяния, способны не только зашивать себе рты, выходить на мирные акции неповиновения, но и превращать строительный инструмент в "орудие пролетариата". Стройка века, ведущаяся руками тысяч голодных людей, – это аргумент повесомей любой антитеррористической операции.
