Картина российского режиссёра Андрея Звягинцева "Левиафан" завоевала премию "Золотой глобус" в номинации "Лучший фильм на иностранном языке". Ранее фильм был удостоен нескольких наград европейских кинофестивалей. Ожидается, что в российский прокат фильм Андрея Звягинцева "Левиафан" выйдет в феврале.
Премьера "Левиафана" состоялась весной в Каннах. Там он получил приз за лучший сценарий. Затем картина завоевала Гран-при на Лондонском кинофестивале и фестивале в Мюнхене. Кроме того, "Левиафан" вошел в шорт-лист премии "Оскар" Американской киноакадемии в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». За всю историю "Золотого глобуса" российская лента получает ее лишь во второй раз – в 1969 году награды была удостоена картина "Война и мир" Сергея Бондарчука. Премия "Золотой глобус" вручается ежегодно с 1944 года. Ее присуждает Ассоциация иностранной прессы, в которую входят примерно 90 международных журналистов, работающих в Голливуде. Эта награда считается второй по значимости после "Оскара".
Фильм Андрея Звягинцева "Левиафан" демонстрирует все прежние достоинства талантливого кинорежиссера и даже добавляет новую краску к палитре его тем – острую социальную критичность, гражданский накал. Остро сатирически поданы в фильме криминальные администраторы, неправедные судьи, лицемерные попы. До сих пор мы знали камерного Звягинцева, сейчас перед нами граждански озабоченный художник. Тем не менее нельзя назвать "Левиафан" полной удачей.
Что означает название фильма? Что такое Левиафан? Это библейский образ – устрашающая божественная мощь, стихии неба и земли, рядом с которыми слаб и жалок человек. Этот образ появляется в ветхозаветной Книге Иова: сатана вызвал Бога на спор, утверждая, что самый праведный человек возропщет на Творца, если тот обрушит на него незаслуженные беды. Экспериментальной жертвой был избран праведный Иов, и когда он воззвал к Господу, пытаясь понять, за что на него обрушились беды, Бог, вступивший с ним в диалог, стал перечислять знаки своего могущества, одним из них и был назван громадный кит Левиафан: разве можно поймать его на уду? можно ли прободать его челюсть? заключить с ним договор? говорить с ним на человеческом языке? Эти слова скромный приходской священник напоминает герою фильма Николаю – нынешнему Иову. Беды человека иррациональны, жизнь человеческая, "экзистенция" не гарантирована никаким моральным законом. Жизнь выше морали, как сказал бы Ницше.
Но в фильме есть еще один священник – высокопоставленный иерей, духовник преступника-мэра, наставляющий его быть сильным, ибо нет власти не от Бога, а слабая власть неминуемо падет. И этот же иерей в конце фильма читает в церкви проповедь, обращая ее к группе местных мафиозников: не в силе Бог, а в правде. Отвратительное лицемерие современных церковников не могло быть продемонстрировано острее.
И тогда вспоминается второй образ кита, живущий в памяти человечества, – это "Левиафан" Томаса Гоббса. Английский философ называл Левиафаном государство – совокупную силу объединенных людей, выступающую защитой от всякого индивидуального произвола. Вне государственной организации жизнь людей являет картину полной анархии, войны всех против всех. Люди, объединяясь в государство, отдают ему часть своего суверенитета, но получают гарантию социального порядка.
Вот этого Левиафана, этого кита нет в нынешней российской жизни, в ней царит право сильного, всевластие преступников. Об этом говорит фильм Звягинцева, и недаром в нем появляется не кит, а скелет кита на морском берегу. Образ мотивирован тем, что в этой отдаленной северной местности киты нередко выбрасываются на берег и умирают.
Но фильм Звягинцева не только об этом. Два кита спорят в его фильме – и не примирены, не объединены в едином художественном построении. В фильме есть вторая линия: адвокат героя, ведущий его процесс с местными властями, заводит роман с его женой, что выясняется при самых скандальных обстоятельствах. Кающаяся жена кончает жизнь самоубийством, но в ее смерти власти обвиняют мужа, все того же Иова-Николая. Он теряет не только дом, бизнес и жену, но и приговорен к заключению на 15 лет.
Но это последнее обстоятельство весьма искусственно увязывается с основной линией сюжета. Получается, что крах личной жизни героя и его окончательное падение – дело рук всё той же неправедной власти. Однако преступный мэр и пресмыкающиеся перед ним судьи отнюдь не виновны в романе его жены с адвокатом. Сюжет замотивирован, сверхдетерминирован, а это конструктивная ошибка, мешающая верить правде фильма. Чтобы связать сюжет, укомплектовать беды Иова, понадобилось все эти беды выводить из одного источника. Тем самым на мэра и его банду возведена напраслина. Потому что линия жены – адвоката (друга героя) проходит в ином пространстве, это сюжет уже не социальный, а экзистенциальный, здесь действует иррациональная стихия, голосом которой был ветхозаветный Левиафан. Два кита спорят в фильме Звягинцева – библейский и гоббсовский, и это мешает фильму.
При этом нельзя не подумать, что тематика Гоббса обращает отнюдь не к тайнам бытия, а к вопросам социального устроения, которые в силах человека. Чиновничья мафия – отнюдь не наказание Божие, с ней в силах управиться сам человек. Библейский масштаб тут ни к чему, разгул преступности и борьба с ней – наше дело, которое совсем незачем пускать на Божье произволение.
Прежний, "камерный" Звягинцев, исследующий темные бездны человека, вступил в новую для себя область социальной критики, сохраняя прежний художественный инструментарий, и это помешало фильму. Кулак разжался, и удар разжатыми пальцами ослаб.
Интересно, что в Каннах фильм получил премию за лучший сценарий – самое слабое место фильма.