Экономист Роман Киркэ, директор Института рыночной экономики, анализирует главные факторы и ключевые моменты, ставшие причинами цепного роста цен в уходящем году. В интервью Свободной Европе Роман Киркэ предлагает и варианты решений, направленных на смягчение возможных последствий волны подорожаний для малоимущих граждан.
Роман Киркэ: Буря на валютном рынке продолжалась, и в 2015 году достигла своего апогея. Особенности национальной экономики таковы, что валютный паритет имеет очень большое значение. Большинство товаров, потребляемых на внутренних рынке, импортного происхождения, и когда происходит девальвация национальной валюты это незамедлительно сказывается на ценах, соответственно, за те же товары мы платим больше леев. А причина – в валютной девальвация на фоне событий, произошедших вокруг Banca de Economii. В этом году инфляция составит более 10%, но к этому новому уровню валютного паритета добавились и тарифы на электроэнергию и природный газ, все это усилит волну подорожаний.
Свободная Европа: Иными словами, повышение стоимости услуг может вызвать очередную волну подорожаний…
Роман Киркэ: Именно так. Рост цен на энергоносители генерирует инфляцию. Это, по сути, будет самое болезненное подорожание, которые почувствуют, прежде всего, потребители – они уже начали получать счета по новым тарифам. В свою очередь, в зависимости от особенностей технологических процессов, это подорожание в той или иной степени отразится на конечной цене товаров для потребителя.
Свободная Европа: После электроэнергии подорожание каких товаров вызывает наиболее ощутимые последствия для потребителя – и в эмоциональном смысле, и, естественно, в экономическом?
Роман Киркэ: Лидером в генерировании инфляции являются нефтепродукты, бензин и дизтопливо. Парадоксально, но сегодня сложилась такая ситуация, когда на международных рынках наблюдается драматичное снижение цен на нефть. Но что касается цен на бензин и дизтопливо – здесь налицо стагнация цен. Это объясняется существующими у нас объективными и субъективными факторами. В частности, порядок организации топливного рынка с определенными монополиями и картельными договоренностями, что определяет более высокие цены. Объективный фактор состоит в том, что в этой картине отражается текущая инфляция.
С одной стороны, фактором роста цен является инфляция, а фактором снижения цен, по идее, должно быть снижение цен на нефть. Они учитывают одну особенность, а вторую – не очень. В цепочке поставок топлива в Республику Молдова наверняка есть множество других надбавок, которые осложняют этот процесс. Кроме того, у нас самые низкие в зоне Евросоюза акцизы на топливо, а это значит, что наши поставщики нефтепродуктов всегда получают сверхприбыль.
Свободная Европа: Многие считают, что соответствующие органы, тот же Совет по конкуренции и другие структуры, должны были бы вмешаться и держать под контролем инфляцию…
Роман Киркэ: Совету по конкуренции сейчас все карты в руки, у него есть возможности собрать в одно показательное дело все факты нарушения норм конкуренции на топливном рынке – и вмешаться в этот процесс. Но, как я уже сказал, в этой динамике отражаются особенности роста цен и это потрясение материализуется в увеличении цен, после чего наступает этап равновесия. Сейчас мы находимся как раз на этапе равновесия, в ожидании последствий изменения тарифов на электричество. Цепную реакцию цен не миновать и, я думаю, уже в феврале-марте экономика вступит в фазу равновесия цен, когда, вероятно, появятся другие факторы, которые вновь обусловят дисбаланс.
Но внешний фактор самый главный. Имею в виду ухудшение условий труда наших мигрантов в Российской Федерации и значительное снижение валютных поступлений от наших соотечественников, работающих за рубежом. Существует реальная угроза вступить в так называемую фазу стагфляции, которая характеризуется галопирующим ростом цен в сочетании с высоким уровнем безработицы, когда на рынке никто не может найти себе работу, товаров мало и они очень дорогие. Существует экономическая болезнь, которую невозможно лечить монетарными инструментами, а только радикальными реформами на макроэкономическом уровне, которые опять-таки не дают быстрых результатов. Это, по сути, определение нищеты во всей ее красе.
Свободная Европа: Г-н Киркэ, но какова роль государства в этом случае? Неужели нельзя предотвратить подобные ситуации, нельзя как-то смягчить возможные последствия?
Роман Киркэ: Определенная правительственная политика в состоянии смягчить эти последствия, но не предотвратить их, так как главная причина стагфляции кроется в парадигме развития структуры национальной экономики, когда деньги приходят в основном от мигрантов, и это очень волатильные деньги – сегодня они есть, завтра их нет, и это фактор риска для экономики.
Мы привыкли жить комфортно; под „мы” я подразумеваю и государство, которое очень легко получало деньги и накапливало средства в бюджет, в основном, из таможенных налогов на добавленную стоимость. Никто не прилагал особых усилий для укрепления среднего класса, для поддержки предпринимательства, для изменения экономической парадигмы, что крайне сложно сделать в условиях, когда экономика самым паразитарным образом растет в пределах от 3% до 5%. Любое правительство чувствовало бы себя комфортно, зная, что в последующие годы его пребывания у власти стабильность обеспечена благодаря этим валютным инъекциям.
В условиях инфляции бедные становятся еще беднее, богатые – еще богаче.
Республика Молдова всегда сталкивалась с таким явлениям, как избыток валюты, что нехарактерно, к примеру, для украинской экономики или белорусской. Национальный банк все эти годы не прилагал особых усилий, валюта сама поступала на счета. Будь наше правительство по-настоящему заинтересованно в том, чтобы развивать предпринимательство, развивать средний класс, ежегодно повышать планку и ставить перед экономикой конкретную и реальную цель обеспечить 5-7-процентный рост, перекладывая на этот средний класс ответственность за экономику – тогда у нас была бы несравненно более диверсифицированная экономика, за десять лет можно было бы говорить о значительных переменах, осуществленных как минимум в пределах 70%. А это значит намного больше свободных, влиятельных граждан в нашем обществе.
Средний класс, по сути – двигатель любого общества. Мы по разным причинам не допустили появления этого класса. Власть не была особо заинтересованной в этом, так как средний класс мог составить конкуренцию определенным влиятельным кругам, но и сами граждане не горели желанием пойти на этот шаг, предпочитая получать зарплату как рядовые работники.
Свободная Европа: Тем не менее, по силе своего воздействия рост цен наиболее сильно ударим по бедным слоям общества...
Роман Киркэ: В условиях инфляции бедные становятся еще беднее, богатые – еще богаче.
Свободная Европа: Каким вам видится решение – скажем, на краткосрочный период? Что должно сделать это дрейфующее государство для того, чтобы защитить самую уязвимую категорию граждан?
Роман Киркэ: Это, прежде всего, пересмотр бюджетно-налоговой политики, которая должна предусмотреть определенные компенсации для социально незащищенных граждан. И не только из нравственных побуждений, но и по соображениям выгоды: ведь сохранение этих субсидий для широких слоев населения даст возможность поддержать совокупный спрос на производственном рынке. И если спрос будет сохраняться, появится шанс обеспечить константный уровень импорта товаров, который является основой бюджетных выплат. Таким образом, можно поддерживать экономику. Но это временное решение, до года, не более, политику дотаций до бесконечности применять невозможно. Думаю, абсурдно, что в нашем обществе есть граждане, которым за услуги приходится платить больше своих доходов. Такое положение дел необходимо устранить в первую очередь.
Свободная Европа: Но в состоянии ли сегодня государство пересмотреть пенсии, приблизить их к уровню потребностей?
Роман Киркэ: Думаю, да. Существуют фонды, управляемые сомнительно – и это значительные средства. Наш бюджет уже достиг 27 миллиардов леев, рекордная для Молдовы сумма, которую можно оптимизировать, потому что бюджет был коалиционным, исходил из паритета интересов составляющих коалиции и, должен сказать, он далеко не был оптимизирован, а строился, скорее, по принципу, „100 миллионов тебе и 100 миллионов мне”. Ненужные расходы, уйма бесполезных программ… Так что – да, можно скорректировать, оптимизировать, подвести под бюджет жесткой экономии.