"История становится опасной наукой" – полагают авторы доклада "Россия против Истории. Наказание за пересмотр", подготовленный Международной правозащитной группой "Агора". Согласно этому исследованию, в последние годы увеличилось число административных и уголовных дел, заведенных за высказывания по спорным историческим вопросам.
В доклад "Агоры" вошло 100 случаев неправомерных, по мнению авторов, преследований и запретов под предлогом защиты от фальсификации истории. За последние десять лет юристы зафиксировали 17 уголовных дел (16 подсудимых были признаны виновными), 18 – административных, 41 случай запрета книг и интернет-публикаций и включения их в список экстремистских материалов, а также примеры отказов в предоставлении архивных материалов.
По словам одного из авторов доклада юриста "Агоры" Дамира Гайнутдинова, опаснее всего критиковать те аспекты российской истории, которые связаны с ролью СССР во Второй мировой войне:
– Я думаю, причина в том, что власти пытаются защитить как умеют, символы, узловые точки, исторические события, которые удобнее всего использовать в госпропаганде. У нас сакральная ценность – это победа в Великой Отечественной войне, и соответственно, все, что с этим связано, прежде всего роль политиков, роль высшего руководства страны, символы. Вот их критиковать и обсуждать не канонически опаснее всего. Вообще мне кажется, что вопросы преследований за историю надо рассматривать в общем контексте ужесточения и ограничения свободы слова. Это взаимосвязанные вещи, и очень часто критика власти переплетается с обсуждением вопросов истории.
Дамир Гайнутдинов
Авторы доклада напоминают: усиление государственного регулирования в вопросах истории берет начало в 2009 году. Тогда специальным указом президента Дмитрия Медведева была учреждена Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
– Во второй половине нулевых годов начались конфликты с нашими восточноевропейскими соседями по поводу памятников, например, история с переносом Бронзового солдата в Эстонии, – продолжает Дамир Гайнутдинов. – Началась патриотическая истерия, вытащили все эти символы, начали их активно использовать. В то время как в Европе началась вторая волна декоммунизации. И российским властям нужно было показать, что бывшие союзные республики пытаются дистанцироваться от России не потому, что Россия нарушает права человека или вмешивается в чужие дела, а потому что они не любят все русское, неблагодарные, не помнят того, что Советский Союз их освободил. В 2009 году была создана комиссия по противодействию фальсификации истории. Председатель этой комиссии Сергей Нарышкин (который сейчас руководит Службой внешней разведки) тогда прямо заявил на одном из заседаний: в последние годы наблюдаются попытки пересмотреть итоги Второй мировой войны и использовать это для того, чтобы принизить роль Советского Союза и атаковать в конечном итоге нынешнюю Россию. То есть он четко приоритеты и задачи расставил: не любишь Советский Союз, значит, не любишь все русское, значит экстремист.
Осквернение Бронзового солдата в Таллине, 2005 год
В 2013 году государство снова вернулось к вопросам истории. В частности, президент Владимир Путин посетовал на отсутствие официальной оценки исторических событий в связи с тем, что в перечне рекомендованных учебных пособий по истории содержит слишком много книг – 65 различных изданий. Впоследствии была создана унифицированная линейка исторических учебников, а Российским историческим обществом разработана общая концепция преподавания истории.
А в 2014 году произошли изменения в федеральном законодательстве. В Уголовный кодекс была внесена норма об ответственности за реабилитацию нацизма. По мнению юристов "Агоры", статья 354.1 применяется не только в отношении откровенно оскорбительных высказываний, эксплуатирующих символику Третьего рейха, но и в связи с рассуждениями о роли СССР во Второй мировой войне и напоминаниями о сотрудничестве Сталина с Гитлером в конце 1930-х годов. В 2017 году по этой статье были осуждены восемь человек.
– Лишения свободы исключительно по этой статье пока не было: были штрафы, условные сроки. Но это дело времени, учитывая, что ограничитель – не сажать только за слова – давным-давно уже отключен. Рано или поздно у нас люди отправятся в колонии за реабилитацию нацизма. К тому же сейчас наказания тоже достаточно существенные. Например, штраф в 200 тысяч рублей наложили на жителя Перми Владимира Лузгина, который упомянул, что Сталин с Гитлером вместе делили Польшу. Мне кажется, это тоже довольно суровое наказание. Тем более что все вытекающие из судимости последствия сохраняются – это и мера пресечения, и сам факт судимости, и разного рода ограничения, налагаемые в этой связи, – говорит Дамир Гайнутдинов.
Карикатура на Гитлера и Сталина
В 2014 году произошло изменение и в административном законодательстве. В частности, была внесена поправка в статью о демонстрации запрещенной символики (20.3 КоАП), согласно которой наказуемым стало любое изображение свастики, даже если оно не подразумевало пропаганду нацизма или оправдание преступлений Третьего рейха. Этот подход был одобрен и Конституционным судом, который посчитал, что "само по себе использование нацистской атрибутики… может причинить страдания людям, чьи родственники погибли во время Великой Отечественной войны". По словам правозащитников, после этого число штрафов за демонстрацию свастики выросло в разы. Всего за последние пять лет наказание за это понесли 6622 человека.
– До 2014 года административным правонарушением являлась демонстрация нацистской символики в целях пропаганды, то есть нужно было доказывать, что задачей было "прославление и пропаганда нацизма". А после внесения поправок союз "и" был заменен на союз "или", и это важнейшее обстоятельство доказывать стало необязательным. Показал свастику – 15 суток или штраф. И количество дел, соответственно, выросло.
– А как часто свастика – это просто свастика? Мы же понимаем, что идейных радикальных националистов в социальных сетях тоже немало.
– Это трудно посчитать, единственный источник – статистика судебного департамента, но она обезличена. Я думаю, это сравнимо с тем, что происходит в целом при применении антиэкстремистского законодательства, таким образом, примерно 20–25 процентов – это просто свастика без пропаганды.
– В докладе есть случаи не только государственного или судебного преследования, но и скажем так, общественного осуждения. Например, знаменитая история школьника из Нового Уренгоя, который выступил с докладом в Бундестаге, после чего подвергся массированной травле в соцсетях.
Школьник из Нового Уренгоя Николай Десятниченко в Бундестаге
– Мне кажется, в этой истории государство тоже присутствует, только оно прячется за спинами людей, пытаясь представить эти атаки на свободу выражения как инициативу с мест. Мне кажется, это явления того же порядка, что и казаки, которые избивают участников митингов и заявляют при этом, что они просто пришли, увидели и не смогли не вмешаться. Это вполне себе государственно одобряемая политика. К тому же по этим случаям высказываются представители государства, и государство в конечном итоге поддерживает такое поведение, соответственно, государство за все это несет ответственность. В том числе и за травлю школьника несет ответственность прежде всего российское государство, которое создало эту систему, много лет продвигало концепцию России в кругу врагов, сакрализируя победу и запрещая обсуждать негативные стороны.
– За школьника из Нового Уренгоя все-таки заступились некоторые чиновники – мэр города, например. Да и Дмитрий Песков назвал критику его высказываний "экзальтированной травлей". К тому же в вашем докладе есть случаи, которые закончились оправданием людей, обвиненных в экстремизме или пропаганде нацизма. Означает ли это, что здравый смысл в судах и в головах чиновников все еще жив?
– Мне трудно судить, ведь залезть в голову российским чиновникам очень сложно. Полагаю, что инструменты защиты свободного слова в России еще сохранились, и можно пытаться ими пользоваться. Другое дело, что они часто неэффективны, они не всегда срабатывают, но нужно пытаться бороться.
– То есть ваш прогноз пессимистичен? Преследовать за "фальсификацию истории" будут больше?
– Да. Я думаю, что будет сокращаться пространство свободы выражений, а это естественным образом коснется и обсуждения истории, – полагает Дамир Гайнутдинов.