Директор Института развития и социальных инициатив Viitorul, экс-посол Республики Молдова в США – о том, что будет после саммита Дональда Трампа и Владимира Путина.
Свободная Европа: Как вы оцениваете возвращение России в качестве партнера по диалогу с Соединенными Штатами?
Игорь Мунтяну: Это немного неожиданно, так как накануне встречи в Хельсинки президент США выпустил не одну отравленную стрелу в адрес своих союзников, посетил Северную Корею, изо всех сил раскачивал лодку трансатлантического сотрудничества, что заставило многих в мире спрашивать себя, какова же на самом деле стратегия действующего президента США, и не может ли это сказаться на более серьезных, более глубоких вещах, связанных со стратегическими интересами США в Европе?
Потому что нельзя свести эти отношения к внешнеторговым показателям, нельзя стереть историю отношений между европейскими партнерами и США, которые зародили определенную вибрацию общих интересов. И эти общие интересы в мире, который становится все более непредсказуемым, являются частью неприкосновенных ценностей, которые никто не может ставить под сомнение, и уж тем более – пересматривать в одностороннем порядке, потому что это обойдется слишком дорого. Намного дороже, чем может показаться на первый взгляд.
Что касается прозвучавшего заявления о том, что Евросоюз является одним из врагов – или противников, или соперников – США, то разумеется, оно порождает множество вопросов. Прежде всего, как вообще до этого дошло, и что дальше? Во-вторых, помните, сразу же после саммита НАТО в Брюсселе американский президент прибыл в Лондон, где встретился с Терезой Мэй и посоветовал ей не вести переговоры с ЕС, а подать на него в суд. Наверное, он так понимает возможность положить конец спору – типичными методами большого бизнеса, который чувствует себя более чем уверенным в своих силах, в своих ресурсах. Естественно, этому совету Тереза Мэй не последовала, но сам факт оставил горький осадок.
И на фоне всех этих «мелочей», произошедших накануне саммита с Путиным, неким заключительным аккордом прозвучало заявление американского президента, сделанное им еще на пути в Хельсинки – что отношения Вашингтона с Москвой испортились «из-за безрассудства и глупости» США. Казалось бы, так бывает – когда президенты перекладывают вину на своих предшественников, пытаясь выстроить новую эпоху или дать импульс каким-то новым политическим идеям. Но лично мне кажется, что во всем этом есть определенный риск для политической и стратегической линии Белого дома. Ведь эта линия всегда была четкой, без колебаний и зигзагов, которые могли бы вызвать серьезное беспокойство. Так что все эти элементы, по моему мнению, не простой оттепели, а настоящего переосмысления американо-российских отношений.
Свободная Европа: Вы могли бы рискнуть и обозначить возможные последствия? Большинство западных аналитиков говорят, что единственный, кто выигрывает, – это Владимир Путин и Российская Федерация.
Игорь Мунтяну: Это очень запутанный клубок, потому что международные санкции в ответ на аннексию Крыма были введены в 2014 году по инициативе и при поддержке двух крупных партий в Конгрессе США. Иными словами, эти действия не были единичной реакцией и не были связаны с какими-то радикальными политическими группами, речь идет о практически единогласном решении, что делает невозможным пересмотр позиции Белым домом. Очень рискованно идти наперекор Конгрессу по серьезным вопросам, это порождает определенные двусмысленности, одна из которых сводится к тому, что Владимиру Путину предоставляется «окошко» для выхода из сложившейся ситуации с международными санкциями. А стратегия России состоит как раз в том, чтобы обнаружить трещины в бетонном сооружении, которое зовется Трансатлантический альянс, и наносить удары по наиболее уязвимым местам – вплоть до полного разрыва ткани, соединяющей интересы этих великих наций.
Во-вторых, крайне важно понять, что если идет речь о трансатлантическом единстве, то необходимо посмотреть, чего лишилось трансатлантическое единство за последние годы. Тестом для этого единства стали аннексия Крыма, война в Сирии, война на востоке Украины, в Донбассе. Экзаменами стали и случаи отравления ряда диссидентов в Великобритании, по поводу которых еще не расставлены все точки над i, ведь следствие продолжается.
Массовые вторжения в киберпространство тоже стали испытанием для единства. Посмотрите, что происходит: с одной стороны, президент Трамп пытается изо всех сил создать видимость отношений, которые могут быть перезагружены после ухода Обамы, и начать все заново. С другой стороны, соответствующие службы США и спецпрокурор Мюллер предъявляют обвинение во вмешательстве в выборы президента США 12-ти российским гражданам, которых в США называют офицерами Главного управления Генштаба Вооруженных сил России, и которые объявлены в международный розыск. По идее, Трамп должен бы на этой встрече поднять вопрос об их экстрадиции.
Разумеется, если такое требование прозвучит на встрече без советников, в присутствии только переводчика, президент Путин, я думаю, просто расхохочется, потому что наивно полагать, что российское государство выдаст своих оперативников, агентов влияния в системе, которую формирует американская власть.
Не говоря уж об использовании политических ресурсов в коммерческих целях! Например, президент Трамп пристыдил Германию за то, что она отдает России миллиарды, но ждет при этом, что защищать ее будут США. Этот упрек потом был немного смягчен в разговорах с канцлером Меркель, но в любом случае подозрения в стремлении извлечь экономическую выгоду оставили неприятное послевкусие.
И в международном плане тоже никто не хотел становиться свидетелем столь резких перемен отношения, как это недавно произошло, например, с северокорейским лидером Ким Чен Ыном, когда американский президент дал старт двусторонним переговорам в верхах. Они встретились, о каком-то прорыве говорить не приходится, но ясно одно: этот лидер тестирует или подбрасывает какие-то очень важные проблемы, хотя еще большой вопрос, доведет ли их до конца.
Трамп испытывает прочность институтов, которые традиционно были связаны – или относились к либеральной моделе западного мира; модели, в которой не было места сомнениям относительно общих интересов, не было места сомнениям относительно стратегических интересов, которые состоят в том, чтобы сообща двигаться от достижения к достижению. Все это порождало в западном мире определенный комфорт, определенную веру и уверенность. И, естественно, как только наметились серьезные волнения на уровне европейских обществ, эти сомнения в стабильности западного мира создают такой дискомфорт и беспорядок, что невозможно компенсировать бодрыми и обнадеживающими заявлениями.
Свободная Европа: И насколько, по вашим оценкам, ущерб может оказаться серьезным?
Игорь Мунтяну: К ущербу я могу отнести привычку президента Трампа ставить под сомнение способность своих союзников держаться вместе и решать проблемы общими усилиями. Западный мир и его устройство отличаются редким качеством: когда лидеры этих стран собираются вместе, обсуждают, выстраивают общие стратегии, действуют сообща – эта согласованность их месседжа приносит крайне важные составляющие для экономического роста, для демократических институтов, для граждан Евросоюза и США. Но стоит только появиться каким-то сомнениям относительно того самого «держаться вместе», относительно стратегий защиты мира в целом, разумеется, даже малые страны начинают разрабатывать альтернативные стратегии.
Очень многое здесь зависит от местных политических элит и зависит, наверное, от рациональных расчетов, которые местные элиты выводят из следующего уравнения: если Трамп встречается с Путиным, значит, санкции могут быть сняты. И вся конструкция, созданная по результатам аннексии Крыма, оказывается под большим вопросом и будет заменена чем-то другим. И это «другое» вполне может оказаться серой зоной или какой-то иной зоной, в которой многоскоростная Европа будет разной.
Свободная Европа: Я слышала выражение «НАТО двух скоростей», и с этим связан мой следующий вопрос. Западные аналитики, румынские, например, спрашивают себя, не может ли НАТО за время мандата Трампа расшататься насколько, что потом никакой президент не сможет восстановить Североатлантический альянс. Вы разделяете эти опасения?
Игорь Мунтяну: Я абсолютно уверен, что за Белым домом стоят очень серьезные институты, которые на базе соотношения между ценой и выгодой анализируют все, что происходит. Уверен, что и американское общество, и сам Security Council (Совет безопасности) обладают достаточном знанием европейского континента и понимают простую истину: что бы США ни делали на других театрах действий, им понадобится поддержка союзников.
Но проблема в том, какая именно модель коллективного действия предлагается. Эта модель связана с Америкой, прежде всего, America first, когда принцип солидарности союзников уже не имеет значения. Либо же, скорее, это будет Североатлантический альянс, сведенный к нескольким крупным игрокам, которые возьмут на себя расходы на функционирование НАТО – и постепенно будут ужимать то, что называлось Североатлантическим альянсом после Второй мировой войны, двери которого были открыты, корректировка или адаптация к механизмам взаимодействия тоже были доступны.
Уже сейчас ясно, что это соприкосновение, которое наметилось в результате открытия двери Владимиру Путину, может изменить стратегию западного мира по отношению к России, может свести на нет все международные санкции, может поставить под большой вопрос принципы сострадания и солидарности, которые проявили все в отношении украинского народа, ставшего жертвой агрессии.
Так что я вижу последствия внутреннего характера, вижу последствия на уровне солидарности европейских наций. И эти последствия, на мой взгляд, могут стать и поводом встряхнуться, ведь, как говорил министр обороны Германии, надо рассчитывать не только на США. Так было всегда. Рассчитывать нужно, прежде всего, на внутренние резервы, на собственную способность противостоять вызовам, надо быть стойкими. Думаю, это один из тех ценных уроков, которые следует вынести из этой ситуации – несмотря на то, что еще неизвестно, чем закончится история любви между двумя мировыми лидерами.
Свободная Европа: Значит, каждый сам по себе, на свой страх и риск?
Игорь Мунтяну: По крайней мере, такой вывод напрашивается из того, что мы видели, – и, разумеется, поводов для оптимизма этот двусторонний дискурс не внушает.