Ион Маноле: «То, что мы делаем в Приднестровье, – это не борьба с режимом»

Около двух лет назад комитет госбезопасности Приднестровья заявил, что работа правозащитной организации Promo-Lex представляет «прямую угрозу» непризнанной ПМР и возбудил уголовное дело. Как развивались события, как оценивают эксперты нынешнюю ситуацию, и возможно ли урегулирование приднестровского конфликта, если зашита прав человека в регионе по-прежнему воспринимается как угроза? Интервью Свободной Европы с исполнительным директором Promo-Lex Ионом Маноле.

Свободная Европа: Скоро уже два года, как КГБ непризнанной республики открыл против вашей организации уголовное дело и запретил доступ представителей Promo-Lex на территорию региона. Что произошло за эти два года? Как развивались события?

Ион Маноле: Завершения, к сожалению, нет, но последствия, с нашей точки зрения, очень даже дают о себе знать. Но – давайте по порядку. Сразу же, как на сайте этой организации появился соответствующий пресс-релиз, мы стали прилагать усилия в надежде понять, что же происходит там на самом деле, в чем нас обвиняют. Разумеется, мы даже попытались воспользоваться местными инструментами для защиты своих прав. Потому что и в этой ситуации есть различные инструменты, институты и нормативные акты, которые мы можем использовать для защиты своих прав и интересов.

Но ответы приднестровской стороны всегда были более чем уклончивыми. Нам отказали даже в доступе к информации, и каждый раз нам говорили, что подробности мы можем узнать через адвоката, ну, а кишиневским адвокатам, естественно, приходится проходить более сложную процедуру в местных инстанциях, поэтому они вынуждены сотрудничать с кем-то из приднестровских адвокатов.

Все эти процедуры еще больше осложнили наши попытки узнать, что там происходит в действительности, какие обвинения против нас выдвигаются, против кого возбуждено уголовное дело – потому что даже в этом вопросе не было полной ясности: как нам выстроить свою защиту, как мы можем воспользоваться местными инструментами для отмены этого решения, мы ведь прекрасно понимали, что, в конечном счете, речь шла о чьем-то решении.

В то же время, ответы со стороны конституционных властей, их попытки как-то повлиять на ситуацию можно назвать удовлетворительными. Власти предприняли определенные усилия, в том числе, члены Совета по правам человека при ООН. ,Были обращения в Совет Европы. Как нам сообщили в Бюро по реинтеграции, предпринимаются попытки вынести этот вопрос на обсуждение в рамках формата «5+2».

Свободная Европа: При всем при этом проблема прав человека в приднестровском регионе по-прежнему числится среди приоритетов вашей организации. Как удается наблюдать за ситуацией в Приднестровье, если дорога вам туда по-прежнему заказана?

Ион Маноле: Да, это так. По сути, цель нашей конференции – в очередной раз забить тревогу, обратить всеобщее внимание на то, что отсутствие правозащитных организаций или инструментов защиты прав человека на определенной территории крайне осложняет ситуацию, ведет к тому, что, как в Средневековье, определенные элиты, определенные группы, контролирующие ту или иную территорию, творят, что хотят, допускают тягчайшие злоупотребления против человека, против человеческого достоинства, против основоположных прав людей, проживающих на этой территории.

Разумеется, нам крайне трудно, крайне сложно осуществлять мониторинг на расстоянии, чтобы понять, что там происходит. Известно, что не только мы подверглись притеснениям. Жертвами режима стали многие местные активисты, журналисты, в том числе известные, которым пришлось покинуть регион. Инакомыслящих там очень не жалуют, от них стараются избавиться любой ценой. Что говорить о нас, кишиневской организации, если многим из тех, кто родились там, жили, работали, создали семьи – и в один далеко не самый прекрасный день им пришлось все бросить и уехать в Москву, Одессу, Кишинев, еще куда-то…

Свободная Европа: И все-таки, как при таких ограничениях вам удается общаться с жителями региона, помогать тем, кто в этом нуждается?

Ион Маноле: Как я уже сказал, это труднее, потому что им сейчас приходится ездить к нам, а нам туда следовать запрещено. Мы не можем больше беседовать с людьми, которые знают подробности относительно того или иного дела. Соответственно, мы уже не обладаем всей полнотой информации, из всех источников. И, как я уже говорил, значительно труднее стало понять ситуацию, труднее оперативно и должным образом реагировать для решения вопросов.

Свободная Европа: Вы сказали, что со стороны конституционных властей предпринимаются попытки вынести вопрос допуска правозащитников на заседания формата «5+2». Вы неоднократно выражали сожаление по поводу того, что международные игроки – участники переговоров по урегулированию приднестровского вопроса закрывают глаза на попытки Тирасполя устранить любой контроль со стороны гражданского общества. Положение дел как-то изменилось?

Ион Маноле: К сожалению, больших изменений нет. На неформальном уровне, в неофициальных дискуссиях с различными людьми или представителями международных организаций нам говорят, что понимают сложность проблемы, разделяют мнение о том, что против нас допущены и продолжают допускаться серьезные нарушения и злоупотребления, но, как говорят нам, сейчас не время поднимать эти проблемы, особенно, на фоне более агрессивной, более жесткой позиции Тирасполя, которую поддерживает Российская Федерация.

На официальном уровне ничего не изменилось. Международные организации и участники формата «5+2» предпочли закрыть глаза на эту ситуацию. Но, чтобы меня поняли, подчеркну: то, что мы делаем в Приднестровье – это не борьба с режимом. Бороться с режимами не входит в компетенцию неправительственной организации. Единственное, что мы хотим, – чтобы на этой территории, пусть и не контролируемой конституционным или признанным на международном уровне органом, существовали юридические механизмы, эффективные рычаги, с помощью которых люди могли бы отстаивать свои права.

Свободная Европа: Существует ли какой-либо механизм наблюдения тем, как соблюдаются права человека в Приднестровье?

Ион Маноле: Нет, к моему большому сожалению. Это, по сути, и есть главная проблема, на которой мы сосредоточены. Если бы существовала другая организация, которая эффективно наблюдает за положением дел в регионе, нам жилось бы чуть поспокойнее. Но поскольку в Приднестровье неправительственные организации и активисты по-прежнему подвергаются гонениям, устрашению и обструкции, разумеется, никто не может сделать то, что делали мы в последние 15 лет в этом регионе.

Свободная Европа: Иными словами – в порядке уточнения – на левом берегу Днестра нет правозащитных организаций? А если и есть, то они практически лишены возможности работать...

Ион Маноле: Тираспольская администрация всегда пыталась и пытается свести вопросы защиты прав человека к социальным проблемам, к каким-то мелким трудностям, она практически запретила любую правозащитную деятельность, даже любые дискуссии по более серьезным вопросам, таким как пытки, право на жизнь, например, свобода выражения, да и любые свободы, которыми вправе пользоваться каждый человек.

Свободная Европа: Вопрос более общего характера: как можно решить приднестровскую проблему, и насколько жизнеспособным может оказаться это решение, если защита прав человека в регионе по-прежнему воспринимается как угроза?

Ион Маноле: Решить – только за столом переговоров, путем диалога. Мы по-прежнему уверены, что диалог в этом плане является единственным эффективным методом.

Но диалог не должен исключать элементы, связанные с гарантией прав человека на этой территории и в других зонах конфликта, где наблюдается практически аналогичная ситуация. Я считаю, что власти Республики Молдова обязаны продолжать свои усилия, пусть и минимальные, по включению этих вопросов в повестку дня.

Я также уверен, что международные игроки могут играть более активную роль в этом вопросе. В частности, когда разворачиваются определенные проекты по финансированию тираспольского режима. Потому что, в конечном счете, в Приднестровье проводится много программ по инфраструктурному финансированию, техническому оснащению медицинских учреждений и т.д. Я понимаю, что людям все это кровно необходимо, но, думаю, такого рода проекты необходимо чем-то обуславливать. А так… Что получается? Тираспольскому режиму предоставляется гуманитарная помощь, а он ее использует исключительно в целях пропаганды. Ну, а люди не понимают, что все это между собой связано.