Расстояние от Владивостока до Москвы измеряется тысячами километров, а до Китая – лишь десятками, и он постоянно присутствует в жизни Приморья.
Торговля с Китаем дает работу множеству людей, кто-то ездит туда на заработки, кто-то - в отпуск, в приграничных районах расположены фермы, где китайские компании выращивают сою и кукурузу для продажи в разные страны мира.
Из-за пандемии граница Приморья с Китаем была закрыта – разрешены только грузоперевозки, и многие жители Владивостока признаются, что "скучают по соседям".
Дальнобойщикам приходится особенно тяжело: контроль на границах ужесточен, большая часть пропускных пунктов закрыта – и нагрузка на оставшиеся выросла в несколько раз. На переходе возле города Суйфэньхэ дальнобойщикам приходится неделями ждать своей очереди, и это означает потерю времени и денег. Это отражается и на стоимости товаров – жители Владивостока рассказывают, что зимой, когда граница была закрыта полностью, цены на помидоры и огурцы достигали 400 рублей за килограмм.
Но экономические отношения с Китаем сохраняются – на китайском рынке в Уссурийске по-прежнему можно дешево купить стройматериалы, а на фермах остаются китайские рабочие, которым сейчас трудно вернуться домой.
Дальнобойщики, продавцы и китайские рабочие – в фильме Юлии Вишневецкой и Константина Саломатина "Китай рядом".
Автопереход "Сосновая Падь-Суйфэньхэ"
"Вся очередь где-то порядка 20 дней, 7 километров. Митинги устраиваются, а воз поныне там. Пропускная способность очень маленькая сейчас в Китай. Раньше было 65–75 машин в день, сейчас, наверное, машин 45, и эти 45 машин делятся пополам, потому что машина заходит два раза – сначала отвезла прицеп, поставила его, выехала без прицепа, через несколько дней я буду опять в числе 45 машин, чтобы поехать и забрать свой прицеп. Итого очередь уже не на 65–75 машин в день, а на 22 машины. Переходов много, но где-то закрыли, где-то ограничили, где-то условия проезда, оплата – другие. Все столпотворение здесь, вплоть до хабаровских машин прибывают сюда".
"Самый большой бардак был, когда была электронная очередь. Она упорядочила коррупцию, проплату брали все. Законопослушные водители ждали своей очереди раз в пять месяцев, а блатные водители ездили туда-сюда. Сейчас более-менее [утряслось]. Каждое утро, в 7 часов, сходятся люди, которые должны [отмечаться в списке]".
"Сделали собрание, и общим решением пришли к тому, что все-таки список будет удобнее. Со списком правильно, никто друг друга не обманывает. Люди едут – старый ты, молодой, при бабках, не при бабках, едут все по очереди, как есть список, так и едут. Нет такой фигни, кто быстрее – за деньги. Это хорошо, это нормально".
"Месяцами живем. Ни помыться, ни побриться, ни поспать, ни пожрать. Раз в месяц ездишь на случку к жене, и все".
"Я здесь сидел 7 дней, только заезжаю. Еще дома просидел две недели. Долго, очень долго. Месяц – рейс. Целый месяц стоишь, один раз заехал. Опять записываешься в очередь, опять месяц сидишь дома, потом половину месяца здесь сидишь. Все в дороге, в кабине все, чайник поставил на печку, закипятил чая, попил, в термос налил, на день хватает. Сухпаек, лапша "Доширак". На кабину вешаешь ведро и моешься. А в Китае не выпускают вообще из кабины, с окнами закрытыми, открывать окна не дают. Часов пять идет оцепление, выгрузка. Близко не подходят, боятся заразиться. Русских боятся".
"Все товары– все с Китая. Своего, видать, ничего нет. Все везут – металл, продукты, тапочки, овощи".
"Мы и говорим: закройте вы эту границу. Что, мы раньше не жили без их помидор, огурцов? Я родился и вырос без их помидор, и ничего. Свое все сеяли, пахали, сажали, китайского ничего не было. Я был в Китае на фабрике, они делают паркет. Отсюда у нас берут полуфабрикат, дуб, ясень, а там дорабатывают и продают уже за валюту в Японию и Америку. Сейчас закройте, и пусть они там едят помидоры свои. Посмотрели бы, как оно было. Крестьянин и страдает, мы страдаем, водилы простые. Мы говорим: зачем издеваться над людьми, закройте эту границу, чтобы вообще все".
"Люди посмотрят, скажут: ну вот, лес везете наш. Что везу, то и везу. А что вы китайское носите? Если правительство разрешает везти лес, мы его и везем. Лесорубы его рубят. Что, их тоже пинать? Я живу среди лесорубов, сам был вальщиком леса. Убить меня за это? Если мне государство дало добро его пилить, это моя работа, я получаю за это деньги. Я против того тоже, что все в Китай".
"На сушилке русские пацаны работают, а на пилораме только китайцы. У них свои размеры, у них свои станки, все свое. Сказать одно хочу: живут они все хорошо. Чего ни коснись, все мои вещи – "мэйд ин Китай". Дороги у них прекрасные, все для людей сделано".
Владивосток
"Для китайцев название нашего города – Бухта трепанга. Когда работаешь гидом, ты не можешь с ними ругаться: нет, это наша территория. У каждой страны своя история, у них такая история, это не значит, что они напасть решили, просто считают это своей территорией".
"Допустим, у нас липу вырубают. Наше государство вырубает и продает в Китай. Нам как пчеловодам, допустим, это невыгодно. У меня сын очень любит китайцев, не знаю почему. Он говорит: уеду жить в Китай. Все, что делается, – это все китайское, это все мое, мне все нравится".
"Если прямо резко сейчас закрыть границу с Китаем и убрать отсюда всех китайцев, нечего будет есть".
"В прошлом году у нас зимой помидоры стоили в Приморье 400 рублей свежие, огурцы 400 рублей стоили, потому что граница была закрыта. Даже когда Китай уходит на свои каникулы новогодние, банки перестают работать в Китае – очень сильно сказывается на банках Приморья, взаимосвязано все. Потому что товар продается в Китай, деньги из Китая поступают сюда".