18 октября 1867 года в Ново-Архангельске (ныне город Ситка), столице русских поселений в Северной Америке, под жидкий артиллерийский салют и при скромном параде военных двух стран был спущен российский флаг и поднят американский. Именно в этот день США отмечают "День Аляски", хотя сами жители штата празднуют день подписания Договора о покупке Аляски – 30 марта того же года. А если бы кому-то в России пришло в голову праздновать день продажи Аляски, то лучшей датой было бы 1 августа 1868 года, когда российский поверенный в делах в Вашингтоне барон Эдуард Стекль наконец получил в казначействе США чек на 7,2 млн долларов. Не то чтобы много, но нормально.
Кто был первым?
С момента своего открытия Аляска не вызывала у российских правителей особого энтузиазма, в нее и поверили-то далеко не сразу. Считается, что открыл ее знаменитый казак-первопроходец Семен Дежнев, на семи кочах выйдя из устья Колымы и пройдя на них "из Студеного моря в Теплое". Именно на этом пути Дежнев увидел и описал берега Аляски, но Петр Первый скептически отнесся к его сообщениям. Царь-реформатор был втайне убежден, что Азия должна соединяться с Америкой, и чтобы удостовериться в существовании пролива, послал туда экспедицию Витуса Беринга и Алексея Чирикова. Те действительно нашли пролив (который тотчас был назван Беринговым, будто Дежнев там никогда не проплывал), но никакой Аляски из-за тумана не заметили.
Даже одна экспедиция к берегам Аляски могла принести огромный капитал
Впервые на ее берег высадились моряки бота "Святой Гавриил" под началом геодезиста Михаила Гвоздева в 1732 году – и обнаружили местных жителей, которые после мучительного преодоления языкового барьера объяснили пришельцам, что уже видели похожих на них светлокожих и бородатых людей. Они "жили тут в старину и молились на иконы". Кто это был, так и не выяснилось, хотя некоторые историки полагают, что речь могла идти о новгородских ушкуйниках, бежавших от Ивана Грозного…
Как выяснилось позднее, у алеутов даже есть своеобразный обряд "явление дьяволов", направленный на воспитание скромности и осторожности в девушках, и описанный в начале XIX века епископом Иннокентием (Вениаминовым), жившим на одном из алеутских островов. В юрту является переодетый бородатый дьявол, похищает кого-нибудь из мужчин или еще что-то ценное, и ради выкупа ему ненадолго отдают одну из женщин.
Можно ли верить легендам алеутов, чей генотип по отцовской линии, как показывают современные исследования, сильно смешан и содержит огромный вклад европейцев? Наверное, можно. Кто-то там явно побывал. Но, так или иначе, новым хозяевам Аляски были нужны не женщины (хотя из-за популярной рок-оперы на стихи Вознесенского "Юнона и Авось" может создаться именно такое впечатление), а кое-что более теплое и пушистое. Пушнина.
Карта Аляски как штата США
В погоне за морским бобром
В 1741 году Беринг и Чириков вернулись со второй экспедицией к берегам Аляски, чтобы ее "дооткрывать" и окончательно нанести на карту, а уже в 1845 году первые русские промышленники на судне "Святой Евдоким", охотясь за каланами (тогда их называли "морскими бобрами") высадились на алеутском острове Атту. Алеуты встретили пришельцев не слишком дружелюбно, произошла стычка, которая, впрочем, окончилась победой промышленников, вооруженных ружьями. Хорошо экипированные добытчики были уверенны, что обойдутся без помощи местного населения, и набьют столько каланов, сколько им захочется.
Морской бобер, или калан
И правда, "морские бобры", которыми тут буквально был усеян берег, демонстрировали редкое добродушие и беззащитность перед огнестрельным оружием. Их шкурки (которые, впрочем, надо было еще довезти до Европы) ценились на вес золота, и даже одна экспедиция к берегам Аляски могла принести огромный капитал. Не удивительно, что сюда потянулись десятки и даже сотни мелких артелей добытчиков. В основном это были "пропащие" люди, которых купцы нанимали на один сезон, многие с уголовным прошлым, поэтому понятно, что их контакты с местными племенами (индейцами, эскимосами и алеутами) не всегда отличались вежливостью. Если одни предпочитали торговать с аборигенами, выменивая на бусы и стальные ножи шкурки каланов, китовый жир и оленьи шкуры, то другие просто все это отбирали, обкладывая местное население выдуманным налогом ("ясаком").
Тлинкитские воины, одетые в лосиные плащи и звероподобные шлемы, напали на пришельцев
В 1763 году это привело к восстанию алеутов на Лисьих островах, поводом к которому послужило избиение розгами сына одного из алеутских вождей. Дождавшись, когда промышленники разобьются на мелкие артели и отправятся для добычи пушнины по разным местам, алеуты в начале декабря 1763 года внезапно напали на них и почти всех перебили, а затем осадили зимовье, в котором спрятались последние 13 добытчиков. Спастись им удалось лишь чудом, спустя месяц проскользнув на один из уцелевших кораблей под покровом ночи. Весной промышленники, обратившись за помощью к своим товарищам и собрав небольшую "армию", ответили настоящими карательными рейдами, подойдя к островам на двух больших кораблях. Было уничтожено несколько десятков поселков алеутов и убито не менее 400 человек, но самые страшные потери местные племена понесли из-за ранних холодов, оставшись без припасов и крова. По некоторым подсчетам, погибло до 5000 человек, включая женщин и детей, и этот печальный эпизод в истории колонизации Аляски часто вспоминают, сравнивая русских промышленников с испанскими конкистадорами. Однако в "большую войну" с алеутами конфликт, к счастью, не вылился. Более того: обе стороны извлекли из него урок, и поняли, что им выгоднее не воевать, а сотрудничать.
Шхуна "Нева" во время битвы у острова Ситка
Тем более, морской бобер тоже был не дурак. Он быстро смекнул, что огнестрельное оружие очень неприятная вещь, и при первых же выстрелах стадо каланов мгновенно покидало лежбище, уплывая на другие острова. Гоняться за добычей становилось все труднее. Оказалось, что добывать каланов удобнее всего "по-тихому", стрелами и копьями, как это делали охотники-алеуты, и к концу XVIII столетия именно они, а не крутые ребята с ружьями стали основными поставщиками пушнины для купцов.
Черный пират и война с индейцами
До Петербурга новости с Аляски доходили, как информация из другой вселенной, и чаще всего это были неприятные новости. Если с алеутами у русских в итоге установился мир, то с другим племенем, индейцами-тлинкитами, проживавшими на юго-востоке Аляски и прилегающих островах, были серьезные проблемы. Первое столкновение произошло в 1792 году во время попытки промышленников высадиться на острове Хинчинбрук. Тлинкитские воины, одетые в лосиные плащи и звероподобные шлемы, напали на пришельцев, и тем едва удалось отбиться (причем в этом бою едва не погиб глава партии промышленников, купец, будущий правитель Аляски Александр Баранов). Спустя шесть лет на соседнем острове Ситка ему все-таки удалось заложить форт, а с индейцами подписать мирный договор, но этот мир оказался крайне недолгим. И нарушил его, как это обычно случается в плохих приключенческих фильмах, не кто-нибудь, а английский пират.
Генри Барбера, капитана английского брига "Юникорн", знали на Гавайях, в прибрежных водах Северной Америки и в редких тавернах на побережье, как человека крайне неприятного. Но кличку "Черный пират", которую позднее дали ему в русских факториях, он заслужил именно благодаря событиям на Аляске. Согласно одной из легенд (а документов о тех событиях осталось не слишком много) Барбера сильно интересовали шкурки калана, годовой запас которых находился в русской фактории на острове Ситка, и ради них, как утверждают некоторые его современники, он сумел развязать настоящую войну.
Если это правда, то план, придуманный Барбером, действительно был по-пиратски коварен. Утверждается, что весной 1802 года он высадил на дальней оконечности острова Ситка матросов, подстрекавших индейцев к мятежу, дал им ружья и порох, а еще троих матросов якобы "выгнал" в наказание с корабля, и отправил искать спасения в русской фактории, где они были радушно приняты "по добродушию россиян".
Индейцы с радостью ухватились за возможность изгнать русских со своей земли, и в июне, дождавшись, пока из фактории уйдут на промысел партии промышленников, огромный отряд атаковал русскую крепость, в которой оставалось лишь 15 человек. Они врывались в дома, окружавшие крепость, и убивали и русских, и алеутов, снимая скальпы с ещё живых жертв. Партии промышленников были уничтожены по одной, в них тоже погибло несколько десятков человек. В самый разгар зверств к берегу подошел "Юникорн", будто бы пришедший на выручку, и выстрелом из пушки потопил одно индейское каноэ.
Реализовав свой план, Барбер не только захватил хранившийся на Ситке запас шкур, но и получил от Русско-американской компании выкуп за "спасенных" им пленников, русских и алеутов. После чего отправился на Гавайские острова, где, говорят, предавался пьянству и хвастался, что скоро "снова пойдет на русских и разгромит крепость на острове Кодьяк". Впрочем, все это (кроме полученного Барбером выкупа) – не точно. Английский капитан до конца жизни утверждал, что он спас пленников от индейцев, а русские были убеждены что "англичанка гадит". О судьбе мехов, пропавших из русской фактории, никто ничего так и не узнал.
Русско-тлинкитская война (а именно так называют это многие историки) продолжалась несколько лет, а можно сказать, что и десятилетий, до конца 50-х годов XIX века. Конечно, потери в этой войне даже по меркам слабо населенной Аляски кажутся скромными: с одной стороны погибло 45 русских и чуть больше 230 дружественных им алеутов, с другой – несколько сотен индейцев.
Но надо признать, что спокойной жизни в этих местах больше не было ни у кого – и никогда. Даже после того, как Аляска стала американской, индейцы не зарыли топор войны, и пустили его в ход спустя почти два века, когда 25 октября 1989 года в центре Ситка был установлен памятник Баранову. Прямо перед открытием неизвестные отрубили ему нос.
Памятник Баранову на Аляске. Остров Ситка
Русско-американская компания, государство в государстве
И все-таки промысел пушнины на Аляске шел весьма неплохо, а где неплохо, там и конкуренция. К концу XVIII столетия из множества маленьких и больших компаний, добывавших здесь пушнину, остались только самые крупные, а в итоге всего одна, "Северо-восточная компания", принадлежавшая купцу Григорию Шелихову (именно он и основал поселение на острове Кодьяк). Говорят, благодаря правильно поставленному бизнесу за десять лет ему удалось увеличить свои капиталы в десятки раз. Уже в 1788 году Шелихов просил Екатерину II предоставить компании торгово-промышленную монополию, отправить на Аляску военных и священников, разрешить напрямую торговать с азиатскими странами и запретить иностранцам вести здесь коммерческую деятельность. Для Петербурга это был лучший выход, ведь управлять столь отдаленной территорией из столицы не было никакой возможности. И вопрос решился положительно – но уже после смерти Шелихова и Екатерины, при Павле I, когда в 1799 году была основана Российско-американская компания, которую возглавил наследник, зять Шелихова, Николай Резанов.
За первые десять лет существования компании ее чистый доход составил свыше 15 миллионов золотых рублей
Это была первая в России акционерная компания, во многом созданная по образцу легендарного коммерческого гиганта – Британской Ост-Индийской компании, и среди ее акционеров были сам Император и члены императорской семьи. В сущности, Российско-американская компания была "государством в государстве", со своим флагом, своей системой управления, своим бюджетом, своими посольствами в некоторых странах. Ее интересы простирались на весь регион. И, разумеется, теперь у Русской Америки (так теперь назывались эти земли) должен был появиться свой правитель. Насчет его кандидатуры никаких сомнений не было: Александр Баранов, в сущности, давно уже выполнял эту роль, и опыт у него накопился огромный.
Компания, чьи владения простирались на огромные территории площадью в полтора миллиона квадратных километров, занималась не только промыслом морского зверя и торговлей, но и благоустройством Аляски. Строились новые поселки и города (первым стал Новоархангельск на острове Ситка, возведенный на месте уничтоженного индейцами форта и ставший столицей Русской Америки). Открывались школы, строились церкви и часовни. Дружественные русским алеуты охотно изучали русский язык и переходили в православие. Развивалась даже промышленность: на одном из островов заложили судостроительную верфь, наладили добычу полезных ископаемых, построили медеплавильный завод…
В 1812 году Резанов еще более расширил сферу влияния компании, построив несколько небольших крепостей на Гавайских островах и добравшись до Калифорнии, где была основана крепость и фактория Форт-Росс, самый южный форпост России в Америке. Эти территории тогда находились под юрисдикцией испанцев, но еще не были ими колонизированы, так что земли Резанов получил по договору с местными индейцами, которые охотно уступили их за три одеяла, три пары штанов, два топора и несколько ниток бус. Да, в Российско-американской компании умели вести выгодный бизнес.
За первые десять лет существования компании ее чистый доход составил свыше 15 миллионов золотых рублей – огромные по тем временам деньги! Однако государственной казне, за счет которой все-таки временами посылались на Аляску военные, корабли, оборудование, от этих денег перепадало не слишком много. Куда-то они уходили – и не только в карманы акционеров… Чтобы взять ситуацию под контроль, в Петербурге решили, что назначать правителей Русской Америки лучше из морских офицеров, а не из торговцев. И правда, как показал опыт, они отлично поддерживали в колонии порядок, защищали права русских поселенцев и местных жителей, однако в коммерции разбирались слабее торговцев, и экономическое развитие пошло куда хуже, чем при Баранове. К тому же эти проклятые морские бобры… Их почему-то становилось все меньше и меньше, да и пушнина в Европе к середине XIX столетия начала падать в цене.
И в умах многих государственных мужей возник роковой вопрос: что делать с Аляской? Зачем она нужна?
Продаем, пока есть что продавать!
И правда, зачем нужны столь удаленные территории, которые почти не дают доходов, где живет меньше 800 русских и несколько тысяч алеутов, принявших российское подданство? К тому же в случае чего защитить Аляску не получится, ее заберет первая же сильная держава, которая заявит на нее свои притязания. А сильная держава, США, была уже тут как тут, и на глазах становилась все сильнее и сильнее. В 1841 году пришлось продать американцам Форт-Росс, который, впрочем, уже не приносил Компании никакого дохода. За него выручили 42 тысячи рублей серебром – и то хорошо! Еще несколько лет, и даже трех одеял не удалось бы вернуть…
Портрет Муравьева-Амурского. Художник: Константин Маковский. 1863 г.
Весной 1853 года генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев-Амурский писал Николаю I: "Должно убедиться в мысли, что Северо-Американские Штаты неминуемо распространятся по всей Северной Америке, и нам нельзя не иметь в виду, что рано или поздно придется им уступить североамериканские владения наши". Уж лучше тогда сосредоточиться на освоении Дальнего Востока, имея при этом США в качестве союзника против Британии! Тем более что англичане, как показали дальнейшие события, действительно не дремали: уже в 1854 году, во время Крымской войны, они сделали попытку захватить Петропавловск-Камчатский. И, хотя атака была удачно отбита, в Петербурге всерьез задумались над предложением Муравьева-Амурского.
Задумались не только над обороной дальних восточных территорий, но и над другим, может быть еще более озадачивающим фактом, который открылся в ходе войны. Дело в том, что Камчатка и Дальний Восток оказались под ударом английских кораблей и десантников, а вот на Аляску, оказывается, нападать никто не собирался. Больше того: в разгар боевых действий, когда на Севастополь падали снаряды, а героические защитники Петропавловска-Камчатского сбрасывали в воду англо-французский десант, Российско-американская компания заключила соглашение о продолжении сотрудничества с британской Компанией Гудзонова залива, договорившись о беспрепятственном ведении бизнеса и защите обоюдных интересов. Это, безусловно, был очень мудрый ход, но какой-то неприятный осадок от него оставался, тем более что и флаг над Аляской давно развивался не русский, а лишь отдаленно его напоминающий стяг Российско-американской компании…
Больше всего эта ситуация тревожила великого князя Константина Николаевича, возглавлявшего при Александре II морское министерство. Он, как и Муравьев-Амурский, считал, что добровольная уступка американцам Русской Америки позволит не только устранить вероятную угрозу военного конфликта с США, но и надолго стабилизирует обстановку во всем дальневосточном регионе. В конце концов, сил и средств на дальнейшую колонизацию Аляски все равно не хватало, а индейцы-тлинкиты (которых на этих территориях было в десять раз больше, чем алеутов) при виде русских доставали не трубку мира, а топор. Логично было передать все эти проблемы американцам – и забыть о них как о страшном сне.
Александр II в семьей в Ливадии. 1864
Немного поразмыслив, император согласился. 28 декабря 1866 года на особом тайном заседании, в котором участвовали сам Александр II, великий князь, министры финансов и морского министерства, а также российский посланник в Вашингтоне барон Эдуард Стекль, было решено, что Аляска будет продана, но хорошо бы выручить за нее хотя бы пять миллионов долларов. Барону было поручено "прощупать почву" в США, и подготовить предварительные договоренности.
Это оказалось не сложно. Американцы довольно легко согласились, и даже предложили большую сумму, около 7,2 миллиона долларов серебром, что в пересчете на территорию составило чуть менее пяти долларов за квадратный километр. Довольно дорого, учитывая, что куда более плодородные земли Французской Луизианы американцы покупали у Франции в 1803 году по семь долларов за километр. А ведь там была Миссисипи и Новый Орлеан! Так что сделка представлялась для России более чем выгодной.
Договор был подписан 30 марта 1867 года, однако русской стороне пришлось ждать выплаты денег долгие десять месяцев. Лишь 27 июля 1868 года, когда над Аляской давно уже реял американский флаг, Конгресс наконец утвердил решение о выплате России средств, но при этом (как следует из переписки российского министра финансов с бароном Стеклем) $165 тысяч из общей суммы ушло на взятки сенаторам, способствовавшим принятию решения, ведь многие из них вообще не понимали, зачем делается эта покупка.
А вот для Российско-американской компании, которая без всяких предупреждений в одночасье лишилась всего, продажа Аляски стала настоящей катастрофой. Впрочем, большинство ее акционеров были далеко не бедными людьми, к тому же им присудили небольшие компенсации из российской казны. Тяжелее пришлось простым сотрудникам компании, русским и алеутам, но и их (по крайней мере, всех кто пожелает) было приказано эвакуировать в Россию. Последняя группа русских – 30 человек – покинула Аляску 30 ноября 1868 года на купленном для этих целей судне "Крылатая стрела", которое следовало в Кронштадт. Американское подданство приняло лишь 15 человек.
Порою нестерпимо хочется…
Во всем мире люди не любят, когда государство начинает распродавать земли их страны. В России – тем более. Правда, Александр II был царем-освободителем, и поэтому почти сразу возникла легенда, будто продажа Аляски необходима, чтобы финансировать новые реформы, которые планировал русский император. Как говорится, "чтобы купить что-то ненужное, надо продать что-то ненужное". Но когда в конце XIX века на Аляске обнаружилось золото и началась знаменитая "Золотая лихорадка", покойного к тому моменту монарха стали поминать недобрым словом. Конечно, драгоценного металла на купленных у России территориях американцы добыли не слишком много – чуть больше 400 тонн. Но все-таки обидно!
А уже в XX веке в народе начали ходить слухи, что будто бы Александр II вовсе не продал Аляску американцам, а всего лишь сдал в аренду на сто лет. Вот почему заплатили так дешево! И в 1967 году, когда срок аренды истек, можно было бы получить все обратно – но вот беда, Ленин отказался от всех долгов и притязаний царской России… А так – была бы Аляска наша! "Алясочка" – как нежно называют её русские патриоты из группы "Любэ"...
Но, в сущности, американцы, купившие Аляску, тоже долго не знали, что с ней делать. Только спустя столетие, когда там появились хоть какие-то приличные города, дороги, инфраструктура, она наконец была признана 49-м американским штатом, и это произошло относительно недавно – 3 января 1959 года. До сих пор там проживает всего 700 тысяч человек, причем половина – в единственном крупном городе, Анкоридже.
Золото из недр Аляски давно выкопали. Ну, да, есть там еще немного газа, немного нефти. А так – огромная и недружественная человеку территория, которая никому особо не нужна.
И, пожалуй, для американцев единственным полновесным оправданием покупки Аляски (благодаря которому она вошла в историю литературы), помимо увлекательных повестей Джека Лондона, является замечательный роман "Порою нестерпимо хочется" Кена Кизи, повествующий о жизни одного из ее маленьких городков, в котором люди сходят с ума. Но это, как говорится, уже совсем другая история.