Тревоги эпохи "омикрона". Эпидемия, инфляция и политика в США

Станет ли новый год годом крушения надежд Демократической партии США? Придется ли демократам и президенту Байдену политически расплачиваться за ковид и инфляцию? Америка разворачивается вправо?

Эти и другие вопросы мы обсуждаем с экономистом, профессором Хейверфорд-колледжа Владимиром Конторовичем и историком, профессором университета Сетон-Холл Максимом Матусевичем.

В первые дни нового года на улицах американских городов появились очереди. Весной 2020 года очереди выстраивались у продовольственных магазинов, где число покупателей резко ограничивалось. Сейчас очереди, нередко длиной в квартал, протянулись к палаткам и тентам, где предлагается тестирование. Такого спроса на тесты не было в худшие дни пандемии. Сведения о взрывном распространении штамма "омикрон" явно напугали американцев. Они бросились проверяться и столкнулись с дефицитом наборов для тестирования. Их нет в аптеках. Лаборатории перегружены. Ожидание результатов тестирования может занять несколько дней. Люди из окружения президента Байдена признают, что они, сделав упор на пропаганду вакцинации, упустили из вида тестирование. Американцы это, судя по опросам, замечают. Рейтинги президента Байдена падают. Сейчас меньше половины опрошенных положительно оценивают его ответ на пандемию коронавируса. Совсем недавно это был единственный пункт, по которому президента поддерживало большинство американцев.

Очередь на тестирование в Бруклине. 18 декабря 2021 года

– Владимир Конторович, если верить опросам, именно ковид в 2020 году стал основной причиной поражения Трампа на президентских выборах. Трампа тогда оппоненты обвиняли в некомпетентности, антинаучном подходе и прочем. Сегодня в США самый высокий за всю пандемию уровень заражений. Люди стоят часами в очередях на тестирование. Критики Байдена потирают руки и саркастически вспоминают его обещание покончить с ковидом к 4 июля прошлого года. Справедливые претензии к президенту?

– Я думаю, что нет, – говорит Владимир Конторович. – С ковидом никто не знает, что делать, по всему миру. Все правительства тыкаются в разные стороны, результат примерно одинаково плохой у всех. Просто обещания покончить с ковидом были обычной политической демагогией, ей не надо было верить. Вешать все на федеральную власть неправильно. В США большую ответственность несут правительства штатов. Да, людям надоело, например, то, что происходит в школах, которые, по сути, были закрыты из-за коронавируса после начала пандемии. Новая вспышка заражений вызывает новые отмены занятий. Родители стонут. Я – дедушка, меня это не касается, но все мои дети стонут каждый раз, когда их дети должны оставаться дома. Образования нет. Документировано уже после двух лет, что сидение дома плохо отражается на психическом здоровье детей. Я не знаю, может, народ это повесит на Байдена, но если так, то это будет несправедливо.

– В новом году у президента Байдена целый набор опасных противников: это и ковид, и инфляция, и дефицит. Что для него опаснее, как вы считаете?

– В моем понимании инфляция страшнее для переизбрания, чем то, что происходит с ковидом. Я не исключаю, что ковид уже на излете. Можно предположить, что это будет более легкая волна, а за ней будет еще одна более легкая, ограничения сойдут на нет.

– Максим Матусевич, наш собеседник говорит, что претензии к президенту Байдену в отношении ковида, в общем, безосновательны. Но ведь Байден шел на выборы, уверяя избирателей, что государство может справиться с пандемией, он попытался ввести принудительную вакцинацию госслужащих, призывает людей носить маски, но, похоже, он проваливается. По крайней мере, его предшественник обеспечил быстрое создание вакцин, а администрации Байдена вменяют в вину неспособность организовать производство наборов для тестирования, их нет в аптеках.

– Мне не кажется, что он проваливается, – говорит Максим Матусевич. – Его администрация очень бодро начала. Администрация Трампа довольно успешно и быстро стимулировала создание вакцин, потом пришел Байден и быстро начали всех вакцинировать. Все это, на мой взгляд, было неплохо. Но потом подоспел другой вариант вируса – "дельта". На "дельту" ответили бустером. Теперь возник "омикрон". Это, знаете, как переходить реку по плавающим льдинам, все время возникает какая-то новая ситуация, которую нужно решать. Давно уже было понятно, что нужно организовать доступ к тестированию для населения – это то, что очень плохо организовано в Америке. За это можно осуждать и администрацию Байдена, не уверен, что администрация Трампа справилась бы с этим лучше, потому что проблемы еще в системе американского здравоохранения. Я разговаривал со своими друзьями в Берлине, они заходят в любой супермаркет, за три евро покупают себе тест. У нас это большая проблема, вокруг все раскуплено на десятки, сотни миль, возник дефицит. Это связано еще и с тем, что цепочки снабжения нарушены, что во всем полагаемся в большой степени на Китай, на китайское производство. Может быть, какие-то выводы сейчас из этого сделают и станут налаживать американскую промышленность. Период "омикрона", мне тоже, кажется, близок к концу, по крайней мере, есть основания для надежд. Так что посмотрим, я не стал бы хоронить администрацию Байдена.

Президент США Джо Байден обсуждает проблемы поставок мяса с фермерами и производителями мясных продуктов 3 января 2022 года

– Владимир Конторович, вы говорите, что инфляция потенциально более опасный враг Джо Байдена и демократов, чем ковид. Вы экономист, как вы считаете, администрации Байдена попросту не повезло с инфляцией или она несет пусть частичную ответственность?

– Не повезло. Ее предшественники один за другим накачивали деньги в экономику, администрация Байдена продолжила эту политику и пытается накачать еще больше денег в экономику. Накачивание денег разжигает спрос, предложение не успевает за спросом, и цены растут. Правительство Байдена хотело бы тратить деньги так же, как его предшественники, как и все остальные политики, но это, конечно, только подбросит дровишек в огонь инфляции. Этого делать не надо было бы. Про эффект инфляции на избирательные перспективы политиков мы знаем хорошо, это проверено – публика инфляцию очень не любит. Те цифры, которые мы видели в последние месяцы, самый высокий за 30 лет уровень инфляции – это нехорошо. То, что это нехорошо для Байдена, – это мелочи, это нехорошо для страны и для нас для всех. Многие экономисты сейчас удивляются. Похоже, никто не ожидал, что та раздача денег, которая пошла по поводу ковида, даст возможность людям сидеть дома и не возвращаться на работу.

– То есть США начинают расплачиваться за это щедрое разбрасывание денег, которое, как нас уверяли многие политики и экономисты, необходимо для помощи людям и стимулирования экономики? Кстати, ведь те же экономисты сейчас говорят, что в действительности финансовая помощь не влияет на желание людей работать.

– Количество работающих все еще на пару миллионов ниже, чем до ковида. Люди не торопятся, пока не кончились эти денежки, идти на свою часто неприятную и трудную работу. Почему количество работающих на два миллиона меньше, где они? Сидят дома. Тут еще много чего. Когда читаешь, например, про то, почему поставки из Китая задерживаются, тут нет одной причины, есть миллион мелких ограничений. Местные власти не разрешают парковаться грузовикам, местные власти не разрешают ставить контейнеры в три ряда, профсоюзные правила, какие-то федеральные правила. Это все накапливается. В тот момент, когда система должна проявить гибкость, гибкости-то и нет. Это грустно, потому что это долгосрочная вещь, опять же это плохо для экономики. Есть целая теория экономического роста: страны, у которых есть долгие периоды стабильного политического, экономического развития, в них накапливаются правила, которые проталкивают разные организации, группы интересов, профсоюзы, предприниматели, наслаиваются одно на другое, экономика становится склеротичной.

– Вы, профессор, уходите в теорию, а республиканские критики администрации Байдена скажут вам что резкий рост стоимости бензина или нефти, например, результат попыток администрации Байдена осуществить скачок к зеленой экономике, производителям нефти чинятся препятствия.

– Есть такое дело. И в европейских странах цены на энергию растут, в Германии они заоблачные и в Британии – это прямо связано с политикой. Она же не только американская политика – это политика стран Запада.

– Как вы думаете, рост цен на бензин, продовольствие, в общем, инфляция – это долговременное явление? Оно может сокрушить избирательные шансы демократов на выборах в Конгресс нынешней осенью?

– В этом году да, конечно. Инфляция связана еще с огромным государственным долгом. Его было необременительно обслуживать, потому что процентная ставка все еще низкая. Если сейчас Федеральная резервная система ударит по тормозам, чтобы затормозить инфляцию, процентные ставки пойдут наверх, бюджетная ситуация ухудшится. Бюджет должен платить все более высокий процент, чтобы рефинансировать долг, занимать новые деньги, чтобы выплатить старый долг. Это тоже неприятное потенциальное осложнение для администрации Байдена, хотя оно, может быть, не будет фактором на осенних выборах, а инфляция наверняка будет.

– Максим Матусевич, как вы думаете, может новый год стать годом разочарования американцев в прогрессистских идеях, может он стать годом, когда большинству станет очевидна цена этих идей: зеленой экономики, раздачи денег нуждающимся и ненуждающимся, сокращения числа полицейских, внедрения школьных программ с леволиберальным идеологическим подтекстом? Некоторые комментаторы видят признаки ответной реакции в обществе?

– Америка очень сложная система, поэтому, мне кажется, ссылаться на какую-то одну причину очень сложно. Тут и катастрофа в Афганистане сыграла роль. Хотя, я полагаю, уже сейчас большинство американцев об этом забыли. И выросшие цены на бензин, инфляция, "омикрон" подоспел. Вы упомянули разочарование в прогрессивных идеях, я не уверен, что было очарование изначально. Возникла в Демократической партии такая очень агрессивная активная когорта людей, которые продвигали эти идеи. До какой степени разделяет их Байден, об этом можно поспорить. Слева его не любят, справа его не любят, что говорит о том, что он занимает более-менее центристскую позицию. Поэтому это не разочарование, а это усталость от этой риторики. Потому что риторика разделяет людей на группы, риторика подталкивает людей к самобичеванию по поводу и без. Люди устали от этого. Мы видим, что то, что произошло на последних выборах в Вирджинии, то, что произошло у нас в Нью-Джерси, например, это меня просто поразило. В Нью-Джерси губернатор Мерфи, который достаточно популярен, достаточно сдержанных взглядов, демократ-центрист, еле-еле выиграл на губернаторских выборах прошлой осенью. Потому что, мне кажется, Демократическая партия за последние годы стала ассоциироваться именно с этими движениями радикального пересмотра того, что значит Америка, американская история, американские идеи. Как выясняется, людей это очень раздражает. Причем раздражает это людей, независимо от расовой принадлежности, независимо от их гендера. В Вирджинии осенью губернаторские выборы проиграл демократ, выиграл республиканец, в большой степени, видимо, из-за того, что происходило в школьной системе, в школьном образовании. Это происходит не только в Вирджинии, это происходит и в других штатах, когда идеи, которые подаются в классе учителями, раздражают родителей учеников, и они возмущаются.

– В Вирджинии произошло, грубо говоря, восстание родителей, протестовавших против попыток педагогического истеблишмента ввести в школьную программу ревизионистскую теорию американской истории или попыток пересмотреть историю страны.

– Разговор шел о пересмотре американской истории. Я как историк считаю, что историю нужно пересматривать, нужно критически относиться к своему прошлому. Меня лично всегда раздражали такие ура-патриотические попытки подать американское прошлое как что-то не запятнанное ничем, такой глупый патриотизм. Но впали в другую крайность – искажение, уплощение исторического прошлого, все сводят к идентификации людей, к гендеру или расовой принадлежности. В общем-то лично я ничего в этом не вижу прогрессивного совершенно, на мой взгляд. Это как раз подход к изучению истории довольно реакционный. Я сейчас читаю биографию Гитлера для класса, который буду преподавать, вещи, которые подаются сейчас как прогрессивные в некоторых кругах, на мой взгляд, они легко узнаваемы, и прогрессивного, с моей точки зрения, в них абсолютно ничего нет. Меня эта идея раздражает, и результат этого мы видим. Есть знаменитая фраза, что на выборах все сводится к экономике. Да, инфляция будет на уме у людей, но дополнительным фактором будет и то, что общество устало от этого раздрая и от того, что его постоянно рвут, делят на части и на племена.

– Владимир Конторович, влиятельный консервативный американский комментатор Джоэл Коткин задает вопрос, приходит ли, как он выражается, конец прогрессивной Америке, и c надеждой указывает на то, что ему видится как признаки ответной реакции. Какие тенденции вы видите в сегодняшнем американском обществе?

– Есть два процесса сразу, какой из них сильнее, можно поспорить. Есть процесс расширения и углубления, захвата командных высот новой идеологией, согласно которой люди определяются цветом кожи, полом или сексуальными предпочтениями, эти вещи развивались давно. Я в Америке 45 лет живу, 45 лет я вижу, как они потихоньку развивались. Это длительный процесс, оно потихоньку развивалось и развивалось. Эта идеология последние несколько лет стала более агрессивной, более крайней. Джо Байден во время предвыборной кампании сказал: вообще-то лампочку изобрел не Эдисон, а чернокожий человек. Это то, что невозможно было сказать ни в 2010-м, ни в 2000-м. Я вижу, как эта идеология расширяется и становится официальной и неоспоримой. С другой стороны, конечно, она вызывает некое сопротивление, особенно в своей нынешней агрессивной форме. На мой взгляд, сопротивление слабое и недостаточное для того, чтобы преодолеть ее развитие. Попытки предотвратить преподавание критической расовой теории в школах – это главный пример этого сопротивления. Учителя, учительские институты, к сожалению, пропитаны этой идеологией. Сопротивление этому только начинается, будет ли оно успешным, я не знаю, потому что инерция развития этой идеологии мощная. Если мы вспомним, в 90-е годы все смеялись над политической корректностью. Какие там правые, это было всем смешно, это был абсурд, а потом через несколько лет это стало общепринятым.

– Коткин приводит в своей статье интересный факт: двенадцатью американскими городами с наивысшим процентом убийств в прошлом году правят мэры-демократы. И это происходит на фоне продолжающихся призывов прогрессивных политиков лишить или сократить финансирование полиции, бросив деньги на борьбу с социальными проблемами.

– Лишать финансирования полицию – это была очень близорукая политика. И вот теперь этому делу приходит конец. Те города, которые лишали полицию финансирования, повышают финансирование. Но, во-первых, ущерб нанесен: лучшие люди ушли из полиции, в полицию пришли люди, согласные с нынешними взглядами. Во-вторых, идеологическая основа движения отмены полиции, отмены тюрем, она никуда не делась, эти люди не раскаялись, не сказали: у нас ничего не получилось. Прагматически мэры видят, что они свою власть не удержат, если разгул преступности будет продолжаться, вот тут-то произошел поворот в некоторых из этих городов, я с этим согласен. В то же время идет другое движение. В Нью-Йорке избран прокурор, который сказал: если в результате вооруженного грабежа никто не пострадал, мы будем по менее важной статье судить.

Новый мэр Нью-Йорка Эрик Адамс

– Это так, но мэром Нью-Йорка все-таки избрали бывшего полицейского, афроамериканца, обещающего укрепить полицию. Очень интересная деталь: он не набрал большинства лишь в одном районе Нью-Йорка – Манхэттене.

– Прогрессивная волна возглавляется белыми людьми. Большевики боролись за пролетариат, но пролетариату лучше не стало от их борьбы.

– Максим Матусевич, как вы думаете, чем закончится борьба этих двух тенденций, о которых говорит наш собеседник? В интерпретации Владимира, то, что можно назвать левым флангом, выигрывает.

– В общем-то, мне кажется, в Америке заложена очень мощная диалектическая двухпартийная система, поэтому действие рождает противодействие. Даже в тех же городах, в которых пытались отменить полицию, мы видим, что происходит пересмотр радикальных позиций. Выбор мэром Эрика Адамса в Нью-Йорке тоже очень интересный, потому что, как вы сказали, он занимает очень жесткую позицию в смысле преступности. Сан-Франциско вообще разваливается на глазах. Такое впечатление, что даже самые прогрессивные элементы в управлении города теперь пересматривают эту позицию. Я надеюсь, что через выборы этот вопрос как-то утрясется. Конечно, есть ощущение опасности. Опасность мне видится одновременно исходящей и с так называемой левой стороны политического спектра, и с правой. Слева – это то, о чем мы сейчас говорили, все эти безумные идеи идентичности, которые мешают людям жить вместе, на мой взгляд, совершенно и по сути дела являются реакционными. Справа другая проблема у нас, справа у нас часть Республиканской партии, которая продолжает идти за Трампом и которая не верит в институты, которые все-таки поддерживают Америку на плаву. В общем-то, что удивляет – это то, насколько люди, а это десятки миллионов людей, совершенно самоудалили себя из процесса работы институтов страны, они им не доверяют. И на это есть основания, потому что институты тоже себя опорочили в большой степени, и в академической среде, к которой я принадлежу, происходит много безобразий. Я понимаю, почему люди могут разочароваться. Если нет доверия по отношению к этим институтам никакого, то мы входим в зону нигилизма, который непонятно чем может закончиться. Так что ситуация сейчас, на мой взгляд, довольно тревожная. Я все-таки надеюсь, что с уходом ковида экономика как-то стабилизируется, может быть, мы сможем начать восстанавливать баланс. Рассчитывать приходится, мне кажется, на людей именно, может быть, я в этом плане выдаю желаемое за действительное, но на людей, как Эрик Адамс, новый мэр Нью-Йорка, это люди, у которых сильная рациональная основа, люди, которые не ведутся на идеологические посылы, и люди, которые могут установить близкий контакт с афроамериканской общиной или с испаноязычным населением, которые в целом далеки, как мы сейчас видим, от всех этих радикальных идей. Совершенно понятно, что людям хочется нормально жить, им хочется, чтобы их дети получали образование, нормально зарабатывали, покупали дома, и никуда эти желания не делись. И та, и другая сторона эти желания не помогает им осуществлять.

– Владимир Конторович, сейчас годовщина штурма сторонниками Трампа Конгресса. Многие называют это событие самым серьезным ударом по американской демократии.

– Если бы оно было одно, оно было бы не очень тревожное. Нехорошее событие, плохое. Но дело в том, что это событие произошло через четыре года после другого события, когда законно избранного президента не признали законно избранным, стали говорить, что он агент Путина. Четыре года всем вбивали в голову, что он агент Путина, никто за это потом не извинился. Вели кампанию неповиновения, государственный аппарат хвастался, что он не подчиняется законно избранному президенту. Тут легко всегда видеть в чужом глазу соломинку или бревно, но соломинки и бревна во всех глазах – это очень плохо. И ни та, ни другая сторона не хотели признавать результаты выборов.

– Владимир, год назад, в начале президентства Джо Байдена у демократов были большие надежды. Кое-кто видел в Байдене нового Рузвельта или на худший случай Джонсона, которые, используя кризисную ситуацию, смогли провести масштабные социальные реформы. Байден начал президентство раздачей очередной порции финансовой помощи почти всем американцам, был принят закон об инвестициях в инфраструктуру, но его законопроект масштабных социальных реформ – помощь семьям с детьми, бесплатное высшее образование, помощь пенсионерам и прочее – безнадежно застрял. Консервативные комментаторы уже начали называть его президентство провальным, рановато?

– Оно только началось, мы не знаем, какое оно, провальное или не провальное. Можно я поверну разговор в другую сторону? При Сталине, при Хрущеве и при Брежневе очень важно было смотреть на первое лицо. В тех обществах очень многое исходило сверху. Америка устроена по-другому, в Америке президент играет гораздо меньшую роль. Трамп был президентом, а при нем все прогрессивные процессы шли как шли, они ускорились, если Трампа выберут второй раз, они еще ускорятся. Роль президента ограничена, и очень многое в Америке идет снизу. Можно иметь республиканского президента, республиканский Сенат, республиканскую Палату представителей, республиканский Верховный суд, а пароход будет идти в ту же сторону, как он и шел последние 40 лет. В этом всегда была ошибка консерваторов, они надеялись, что будут выборы, по опросам мы, похоже, победим, мы все поменяем. Они выигрывали выборы, а пароход все равно шел в другую сторону. Потому что идут более глубокие процессы, которые более важны, более интересны, но их труднее просуммировать, труднее видеть. Байден лишь олицетворяет их.