Анимадок: о личном без переносов и иносказаний (ВИДЕО)

• Доканимация – это ты как будто с другом честно на кухне поговорил в 3 часа ночи.
• Мы вдруг начали говорить на всякие серьезные и взрослые темы с помощью того же самого анимационного инструмента.
• Вообще, документальная анимация – это такой свежий ветер, потому что если история оформлена более художественно, там много метафор, и, чтобы дойти до смысла, который заложил автор, нужно их распаковывать, распаковывать, распаковывать...
• Абсолютно никаких навыков не надо, все постигается разными методами. Ты придумываешь историю и очень быстро подтягиваешь максимально подходящий метод.
• Документальная анимация дает тебе новые инструменты: ты можешь рассказать документальную историю, которая была в прошлом.
• С двух сторон мы пришли на какую-то, видимо, нейтральную территорию.
• 
  
• Тамара Ляленкова: Сегодня речь пойдет о жанре, официальная история которого насчитывает более ста лет, хотя по-настоящему он стал развиваться сравнительно недавно. В России с ним работают в основном молодые авторы. Речь пойдет о документальной анимации, образцы которой мы, конечно, будем смотреть в процессе разговора.

В московской студии - режиссеры-аниматоры Юра Богуславский, Саша Кононова, и режиссер документального кино Яна Исаенко.

Тамара Ляленкова: Из всей документальной анимации я выбрала тему личного, поскольку, как мне кажется, именно этот жанр дает возможность предельно откровенного высказывания, без всяких переносов или иносказаний.

И начнем мы, пожалуй, с работы Юрия Богуславского "История про папу". Замечательный фильм: минимальными средствами удается передать сложные переживания.

Юра, вы – профессиональный аниматор. Почему вам понадобилась именно документальная история?

Юра Богуславский: Это моя первая попытка сделать документальную анимацию, хотя в моих предыдущих фильмах тоже есть определенные заходы в эту сторону. Мне нравится совмещение условной анимационной фактуры, изображения, с хроникой или с фотокадрами. И во всех своих фильмах я это использовал как-то интуитивно. Ну, и потихонечку анализируя, понял, что, да, это, наверное, какая-то часть моего стиля.

«Некто Паша Богуславский», режиссер Юра Богуславский, 2019

Тамара Ляленкова: Как вы понимаете степень достоверности, в чем она выражается? Вы аниматор, вы можете сделать многое профессиональным образом, но вы умышленно изображаете какие-то вещи крайне примитивно - и они отлично работают! Как вы понимаете этот баланс?

Юра Богуславский: Во-первых, надо сказать, что в данном случае надо за несколько дней сделать фильм. В анимации это нонсенс, обычно работа даже над коротким фильмом занимает год или даже больше. Здесь же надо было успеть за маленькое количество времени, поэтому не было времени на анализ, на самокритику: как идет – так идет. Но в то же время я давно уже хотел с этим материалом поработать, готовился к этому. Если бы я это начал делать в самостоятельном режиме, наверное, я бы так до конца и не довел. Мог бы годами сидеть и думать, как это лучше преподнести.

Тамара Ляленкова: Мы смотрим сегодня, главным образом, фильмы, которые были сделаны в киношколе в Свияжске. Называлась она Школа документальной анимации при документальном фестивале "Рудник".

Мне кажется, что в итоге у ребят получается не только эстетически вполне самодостаточное кино, но возникает еще терапевтический эффект — в том числе и для зрителя. Яркий тому пример это работа Сони Горя. Она рассказывает о своем биполярном расстройстве. Соня профессиональный аниматор, и документальной анимации она стала заниматься совсем недавно.

Соня Горя: Я уже лет 15 в анимацию работаю. Она, конечно, изменила мою жизнь. В основном я делала такие штуки для детей или более коммерческие истории, но в прошлом году попала на фестиваль документальной анимации, где мы вдруг начали говорить на всякие серьезные и взрослые темы с помощью того же самого анимационного инструмента. Там были тяжелые темы – какие-то заболевания, жизнь секс-работников или непонимание в семье на разных уровнях. И более веселые – любовный треугольник между девушкой и двумя парнями, один из которых ее настоящий парень, а второй – его же идеальная версия.

Вообще, документальная анимация – это такой свежий ветер, потому что если история оформлена более художественно, там много метафор, и, чтобы дойти до смысла, который заложил автор, нужно их распаковывать, распаковывать, распаковывать... Это больше о художественном исполнении, о качестве, о ремесле, тогда как доканимация – это ты как будто с другом честно на кухне поговорил в 3 часа ночи.

«Плохая, хорошая, злая», режиссер Соня Горя, Школа доканимации, 2018

Я очень много находила всяких сообществ русскоязычных, касающихся людей с ментальными расстройствами. Если ты заходишь туда, там очень негативный общий фон. И мне хотелось сделать что-то, что вселяло бы надежду.

Если рассказывать подробно, то там гораздо больше каких-то событий и вещей. Но я сделала что-то среднее между образовательной историей и моей личной. Потому что обычно тебя спрашивают – что? чего это такое? Ты говоришь, что есть мания, есть депрессия, есть опыт того, что у тебя появляются суицидальные мысли.

А про манию вообще классно рассказывать, потому что это такой супербезумный монтаж самого безуспешного клипа, который вы когда-либо видели. И мне было важно дать другим людям понять, что это просто часть, это не ты таким становишься, просто химия в мозгу сейчас такая. И с этим надо что-то делать.

Тамара Ляленкова: Действительно, фильм про биполярное расстройство получился очень позитивный. И помимо личного, что Соня выложила бесстрашно, есть осмысленный посыл художника – сделать рассказ про ментальное заболевание понятным для многих.

Мне кажется, что подобное личное бесстрашие, когда на широкую публику выносятся достаточно тонкие переживания, оно, наверное, обусловлено тем, что есть такая среда как Интернет. Есть ощущение некоей дружественной среды, поддержки и безопасности. Хотя случается и наоборот.

Яна, после того, как вы стали выкладывать видео, которое снимали в Алтуфьево и которое пользовалось популярностью в Интернете, к вам пришла полиция. И вы, вообще-то документалист, который не умеет рисовать, рассказали всю эту историю в формате документальной анимации. Почему?

Яна Исаенко: Меня как раз и привлек мастер-класс по документальной анимации, потому что документальная анимация дает тебе новые инструменты: ты можешь рассказать документальную историю, которая была в прошлом. В документальном кино мы можем брать интервью о том, как это было, и тогда это просто говорящие головы. Какие у нас еще возможности? А в документальной анимации у нас есть возможность перепрыгнуть в прошлые события, используя фотодокументы или нужным образом организуя видеоматериалы.

Начала я заниматься документальной анимацией именно для того, чтобы понять методы и способы, как я еще могу рассказывать истории. Историю про наш дом с привидениями я взяла для того, чтобы начать изучать эти методы и способы. Мне показалось, что она может быть, очень визуально выигрышна в жанре анимации.

«Привидения в Алтуфьево», режиссер Яна Исаенко, 2019

Тамара Ляленкова: В этом жанре надо уметь рисовать?

Яна Исаенко: Абсолютно никаких навыков не надо, все постигается разными методами. Ты придумываешь историю и очень быстро подтягиваешь максимально подходящий метод. Это такое бесстрашие. Мне кажется, абсолютно никаких навыков не надо. То, что ты умеешь, ты максимально вбрасываешь туда и воплощаешь свою историю.

Тамара Ляленкова: Юра, Саша, а вам не обидно, как аниматорам, что на вашу территорию пришли нахальные документалисты со своими навыками? Может быть, это уже не анимация, а что-то другое?

Саша Кононова: Нет, не обидно.

Юра Богуславский: Самое интересное происходит всегда на стыке жанров и на стыке разных дисциплин, явлений и направлений. Конечно, это круто. И, вообще, среди профессиональных аниматоров не все рисовать умеют, по правде сказать.

Тамара Ляленкова: Ага, какие секреты открываются!

Яна Исаенко: Скорее, с двух сторон мы пришли на какую-то, видимо, нейтральную территорию.

Тамара Ляленкова: Наверное, это, действительно, новая территория, и сейчас там происходит что-то, что может дать очень интересный результат. Потому что большая часть фильмов, которые были показаны и сделаны в Свияжске, предлагают, как мне кажется, новые перспективы.

С другой стороны, российская действительность подкидывает сюжеты прекрасные не только трагикомичные, но и вполне себе драматичные. Одна из историй связана, хотя она тоже личная, с арестом правозащитника Юрия Дмитриева.

«Сказка для Наташи», режиссеры Александра Кононова, Юрий Михайлин, 2019

Тамара Ляленкова: Саша, поскольку жанр молодой, может быть, это нормально, что его делают молодые, рассказывая про свой опыт, личные переживания через документальную анимацию?

Саша Кононова: Поскольку я занимаюсь анимацией, я искала какие-то анимационные подходы. Но это очень большая тема, большой контекст, много всего. И два-три года я не могла понять, что с этим можно сделать. Но когда приехала в школу в Свияжск, внезапно нашелся такой вход. Наверное, один из входов в эту тему – через себя. Это ближе, понятней, то, что мне сейчас, видимо, по силам.

Но, конечно, документальная анимация должна рассказывать не только про какие-то личные проблемы или победы.

Тамара Ляленкова: А какие могут быть дальше в этом направлении тенденции? Или здесь пока свободное поле и может все, что угодно возникнуть?

Саша Кононова: Есть полнометражные мультфильмы, в основном, не российские, там точка входа не через себя, а, скорее, взгляд со стороны, переданный методами анимации.

Юра Богуславский: В России есть режиссер Роман Либеров, он снимает уже много лет серию про разных писателей. В общем-то, это тоже документальная анимация. Просто он не входит в анимационное сообщество. И среди аниматоров не все знают его фильмы: они не попадают на анимационные фестивали, как правило, потому что он, наверное, в этом не очень заинтересован.

Тамара Ляленкова: А как вы дальше будете работать в этом направлении, если будете? Или нужен какой-то специальный случай, чтобы дальше двигаться в эту сторону?

Яна Исаенко: Для меня это точно просто опция языка, на котором ты можешь что-то рассказать. Если я буду понимать, что этот язык необходим для того или иного рассказа, то я буду к нему прибегать.

Саша Кононова: Мне очень близка документальная анимация. Это такой способ взаимодействия с миром, потому что сила документальной анимации в том, что ты можешь брать конкретное содержание, конкретный контекст из жизни и работать с ним, никак не претворяя его в иносказание, разбираться с тем, что тебя интересует.

Юра Богуславский: У меня всегда была интенция в сторону документалистики. Я давно анимацией занимаюсь и, глядя на ее историю, вижу, что в какой-то момент она стала немного схематичной. Вся эта условность, сказочность, которая является анимационным мейнстримом - зрители уже 30 тысяч раз все это видели.

И внутри анимационного сообщества, мне кажется, есть запрос, чтобы больше жизни было в анимации, чтобы она не шла вся из головы. Конечно, в голове может очень много всяких интересных фантазий родиться, но все равно это преломление когда-то чего-то виденного, слышанного. А если мы берем прямо из жизни, то это более непосредственно.

Саша Кононова: Еще в 60-е годы прошлого века появились анимационные фильмы, которые было интересно смотреть и детям, и взрослым. И сейчас в этом направлении как раз движется документальная анимация, которая еще больше приближает анимацию к серьезному искусству, где можно делать серьезные высказывания, а не рассказывать какие-то детские сказочки.