19 октября российскому ученому Виктору Кудрявцеву исполнится 76 лет. В конце сентября его выпустили из СИЗО под подписку о невыезде после того, как врачи диагностировали рак легких. В следственном изоляторе ученый провел год и два месяца по подозрению в госизмене. Он был самым пожилым арестантом "Лефортово".
Сейчас состояние Виктора Кудрявцева настолько тяжелое, что у родственников нет уверенности, что он доживет до своего дня рождения. С начала следствия врачи и адвокаты настаивали на домашнем аресте. Кудрявцев страдал тяжелой формой диабета, перенес инфаркт, но следователь отказывал в изменении меры пресечения до тех пор, пока ученый не оказался при смерти.
До ареста 20 июля 2018 года Кудрявцев был ведущим специалистом в Центральном научно-исследовательском институте машиностроения (ЦНИИмаш). Его подозревают в передаче секретной информации бельгийскому Фон Кармановскому институту гидродинамики. Пока вина ученого не доказана, продолжается следствие. Защита Кудрявцева утверждает, что ЦНИИмаш официально сотрудничал с иностранным институтом, программа была согласована на уровне правительства России и все работы по ней были открытыми.
По словам Виктора Кудрявцева, сейчас уголовное дело его мало волнует, а адвокаты просят говорить о нем как можно меньше, ссылаясь на секретность. Сейчас ученый борется за жизнь, на днях он начнет проходить химиотерапию. Виктор Кудрявцев хотел бы провести день рождения дома в окружении четверых внуков, но будет находиться в больнице. 27 сентября ученого поздравили с освобождением после выхода из СИЗО, но он считает, что радоваться нечему:
Я думаю, что СИЗО просто не нужен покойник
– Во-первых, я не на свободе. А во-вторых, вспомните, из-за чего меня выпустили? Я хочу попробовать полечиться. Уже прошел обследование в гражданской больнице, там диагноз подтвердился. Все даже хуже, чем говорили врачи в СИЗО. Как я понял, особенность рака легких в том, что по лимфе он очень быстро переходит в другие органы. Пошли метастазы в почки. Вопрос об операциях не стоит, потому что непонятно, что нужно вырезать. Остается химиотерапия. А там видно будет. После заключения о том, что при таком заболевании нельзя держать под стражей, меня выпустили под подписку "о невыезде и надлежащем поведении". "Надлежащее поведение" – это значит не препятствовать следствию. После того, как я ознакомился с постановлением и поставил подпись, меня в течение трех часов выкинули из СИЗО. Я знал, что диагноз серьезный, но не подозревал, что это будет делаться в такой срочности. Я думаю, что СИЗО просто не нужен покойник. Ведь это дело скандальное. Я им предлагал выпустить меня на следующее утро, чтобы я успел подготовиться, все собрать. Но меня вывели в тот же день в девять вечера – и до свидания! Поторопили. Значит, были у них для этого основания, – рассказывает Кудрявцев.
Your browser doesn’t support HTML5
"Я должен был оговорить сначала себя"
– Я думаю, что здесь комплекс обстоятельств, – считает адвокат объединения "Команда 29" Иван Павлов. – Надо иметь в виду и состояние здоровья, о котором мы говорили постоянно. Мы утверждали, что это несоразмерная мера. Пожилого человека с таким букетом заболеваний нельзя держать под стражей в условиях строжайшего изолятора "Лефортово". Следствие приняло во внимание это обстоятельство только сейчас, спустя более года нахождения под стражей. Естественно, здоровье лучше не стало.
Состояние Виктора Кудрявцева резко ухудшилось в августе. Он стал жаловаться на боль в груди. Ученый написал запрос генпрокурору о том, как исполняется распоряжение ЕСПЧ по его обследованию и обеспечению лекарствами. В апреле Европейский суд по правам человека потребовал от российских властей отправить Кудрявцева на лечение.
– С августа появилось то, чего никогда не было. Все болело. Обследование – плохой анализ крови. Я потребовал, чтобы мне сделали рентген, – рассказывает Виктор Кудрявцев. – Меня повезли в больницу "Матросской тишины". Там сделали УЗИ внутренних органов, результаты врачам не понравились. Потом меня три дня подряд возили в онкодиспансер. Там дали официальное заключение о том, что у меня рак. До этого я дважды был на обследовании: в сентябре прошлого года и в мае этого года. Тогда врачи онкологию не выявили. И тут вдруг появился этот диагноз. Наверное, моих внутренних резервов на большее не хватило, и пошли новообразования. Притом что я достаточно крепкий человек. Хотя, если бы не диагноз, мне бы пришлось находиться в неволе еще очень долго. Статья о госизмене предусматривает до 20 лет лишения свободы. Все говорят: "шпион" – это не правильно. Это слово относится не к гражданам России. Шпионаж – это 276-я статья, а меня обвиняют по 275-й, в госизмене.
Расследование этого дела связано с утечкой данных о гиперзвуковых технологиях комплексов "Авангард" и "Кинжал". В 2013 году ЦНИИмаш официально участвовал в программе на получение грантов от Евросоюза на космические исследования, и в то время, по версии следствия, Кудрявцев, якобы переслал секретную информацию по электронной почте.
– На отправку документов в бельгийский институт было получено официальное разрешение, экспертиза была на предприятии, – утверждает сын ученого Ярослав Кудрявцев. – Только после проверки "первого отдела" документы переслали по электронной почте. Как еще отправлять, если они признаны несекретными? Тогда было все разрешено, а сейчас эти материалы объявили секретными. Очень печально, что задним числом можно объявлять несекретное секретным. Это говорит либо о плохой форме организации контролирующей службы, либо о том, что все секретное и несекретное зависит от политических факторов. У отца была низшая, третья форма доступа. К документам, связанным с боевыми ракетами, его не должны были подпускать и близко. С 2000 года он вел научную работу и никакого отношения к военной тематике не имел. У всех в ЦНИИмаш, за исключением уборщицы, есть третья форма допуска. Следствие, видимо, считает, что отец находил какие-то лазейки и получал эту информацию.
– Я под 51-й статьей Конституции, – говорит Виктор Кудрявцев, – заявил, что с обвинением не согласен и показания давать не буду. Так было в первый день, до сих пор ничего не изменилось. Следователь пытался заключить со мной сделку, но ее условия меня не устроили. Я должен был оговорить сначала себя, а потом сотрудников, с которыми я работал. Я считаю, что дело заказное и публичное. Распоясался народ, за границу ездит, общаться хочет. Этого арестованного мало – еще одного посадят.
Жена ученого Ольга Кудрявцева вспоминает предыдущие дни рождения мужа. На предприятии его торжественно поздравляли, благодарили за работу и награждали как заслуженного специалиста. 48 лет Виктор Кудрявцев посвятил российскому ракетостроению. Сейчас об этом как будто забыли.
Они просто не сказали мужу, что у него такие проблемы
– Он – лауреат премии правительства, единственный в ЦНИИмаше награжден Орденом дружбы, его разработки пригодились стране, – рассказывает Ольга Кудрявцева. – И вот взяли за шкирку: теперь как хотят, так себя с ним и ведут. То заставляют раздеваться догола, то еще какие-то унизительные вещи. Адвокат говорит, что более дисциплинированного и терпеливого заключенного он не видел и моего мужа невозможно защищать. Он падает с ног, но говорит: "Все нормально". Но и его доконали. Курить стал по две пачки в день – и вот результат. Он не разрешает его трогать, говорит, что у него все болит. Я спрашиваю, кости болят или кожа, а он говорит: "И кожа, и кости. У меня больше ничего и нет". Сейчас муж еле живой, почти не встает, не хочет есть, болят почки. На прошлой неделе его вызывал следователь – еле к нему дотащились. В мае по требованию ЕСПЧ мужа отправили на обследование в гражданскую больницу. Поместили в бокс для арестантов, быстренько за три дня проверили. Не было даже общего анализа крови. Оттуда привезли на суд и сказали, что болезней, при которых нельзя содержать под стражей, у заключенного нет. Сейчас анализы показали, что у него сильнейший воспалительный процесс. Почему-то при обследовании четыре месяца назад врачей ничего не обеспокоило. У меня впечатление, что они просто не сказали мужу, что у него такие проблемы. Я не думаю, что рак развился за такой короткий срок. Он был уже в мае.
Виктор Кудрявцев дома после освобождения из СИЗО
– Удалось включить отца в клиническую программу по испытанию нового лекарства от рака, – рассказывает сын ученого Ярослав Кудрявцев. – Если анализы будут приемлемыми для этого лечения, то в дополнение к обычной химиотерапии отцу будут давать еще и экспериментальные лекарства. Как говорят, они действуют на уровне ДНК. Надеемся, что на фоне обычной терапии эффект будет не хуже, а может быть, даже лучше. Следователь все равно позванивает, он хотел бы, чтобы отец снова к нему приехал. Пока ему удается объяснить, что это невозможно.
Ольга Кудрявцева часто созванивается с женой другого сотрудника ЦНИИмаша Романа Ковалева. В мае этого года его тоже арестовали по делу о госизмене. Ранее Ковалев проходил по нему свидетелем.
– Сразу после того, как муж прошел обследование, в мае, был арестован его начальник Роман Ковалев. Почему его раньше не задержали? Думаю, они решили, что дед для них неподходящий кадр. Надо брать свежего, тот на 20 лет моложе. Роману Ковалеву 56 лет. Хронических болезней у него нет, поэтому с ним можно работать. Но, насколько я знаю, он тоже отказывается признавать вину. А мой муж 16 октября планирует начать лечение – три дня химиотерапии, плюс новый препарат. Если выживет, после этого его заберем. Будет в плохом состоянии, останется в больнице, как раз на свой день рождения. Молюсь за мужа каждый день. Просила, чтобы его хоть перед смертью домой отпустили, вот и вымолила. Будем рассчитывать на лучшее, хотя мы все равно уже на пороге небытия, – говорит Ольга Кудрявцева.