Кристина Бальчева была признана умершей в 2014 году, после пяти лет нахождения в розыске. А в 2018 году женщине потребовалась серьезная медицинская помощь – у нее был обнаружен рак. Но уже на протяжении полугода Кристина, считаясь умершей, не может лечь ни в одну больницу. Однако статус "покойницы" не помешал одновременно завести на нее уголовное дело.
Рак шейки матки третьей стадии Кристине диагностировали в больнице "Матросской тишины" зимой 2018 года. Еще с сентября она начала писать жалобы в ОНК, прося обеспечить ее обезболиванием и назначить лечение:
"От боли я постоянно мучаюсь, терплю, как могу, но, честно говоря, уже не выдерживаю. Сегодня, 24.09.18, мне передали две таблетки парацетамола. Недавно мне, как обычно, не передали обезболивающие на выходные, приходилось вызывать дежурных врачей по ночам, кое-как дожила до понедельника, и когда была на перевязке, попросила сделать обезболивающий укол, но мне грубо отказали. В тот момент я не выдержала, сорвалась, начала кричать и плакать на всю медчасть. Приступы и кровотечение происходят часто, а между ними боль постоянная: ни спать, ни сидеть, ни лежать невозможно. Я мучаюсь беспрерывно, а отчаяние и безысходность перерастают в истерику. Когда врачи и сотрудники говорят, что из-за моей статьи никто не хочет мне помогать, то руки окончательно опускаются. Очень хочу в дальнейшем как-то наладить свою жизнь, но уже нет сил ни на что".
– Я ее отлично помню, – говорит ведущий аналитик УФСИН по г. Москве Анна Каретникова. – Кристина сама к нам обратилась за помощью. Мы поначалу занимались ее ногой – она не разгибалась в колене, надо было делать операцию. Мой помощник Юрий очень проникся ее случаем – молодая женщина, а ходить не может. Вытащили ее в больницу "Матросской тишины", хирурги там стали спорить, что делать, резать – не резать. И каждый раз, когда мы приходили, начинали с ними из-за этого ругаться. Есть у нас ряд больных, по поводу которых мы все время там ругаемся. Мы требовали, чтобы врачи составили рапорт и запрос в Департамент здравоохранения на предмет консультации травматолога, а они что-то никак. Через 21 день ее вернули в СИЗО-6, не прооперировав. Но за это время у нее выявили онкологию. Вероятно, потому что мы на них из-за Кристины все время наседали.
Кристина Бальчева обвиняется по ст. 228, ч. 2 ("Наркотики"). Суда еще не было, но из СИЗО ее выпустили в декабре прошлого года "в связи с наличием заболевания, препятствующего нахождению под стражей". В справке сказано, что ей рекомендуется обратиться в профильное медицинское учреждение. Вот только получить какую-то медицинскую помощь Кристина не может.
С иском признать Кристину без вести отсутствующей в 2009 году обратилась ее мать Ирина Бальчева – дочь давно не появлялась в своем доме в Сергиевом Посаде. Суд иск удовлетворил, а спустя пять лет Кристина была автоматически признана умершей: так она сейчас и проходит по всем базам. Кристина узнала об этом в отделении полиции в Москве в 2016 году, когда на нее составляли административный протокол по поводу употребления наркотиков. Впоследствии на нее, умершую, неоднократно составляли протоколы, а потом и завели уголовное дело. С этим было просто. А вот получить медицинскую помощь с таким статусом оказалось практически невозможным.
Анна Алимова ранее работала социальным работником Фонда им. Андрея Рылькова (признанного иностранным агентом. – РС). По вечерам на специальной машине Анна ездила к местам, где появляются наркопотребители, и вела там профилактическую работу:
– Мы познакомились с Кристиной в 2016 году во время нашей уличной работы. Очень долго Крис просто брала чистые шприцы, мы немного общались, и она уходила. Но когда у нее начались проблемы со здоровьем, она мне позвонила. Собственно, больше ей звонить было некому.
В первый раз у Кристины опухла нога из-за тромбоза, и до 40 градусов поднялась температура. Кристину согласились принять в больнице без документов – состояние было острое. Но когда у нее началась ломка, Кристину отвезли в реанимацию и там в памперсе просто на сутки привязали к кровати, продолжает Анна Алимова:
– Я пригрозила, что сейчас буду жаловаться в Департамент здравоохранения. Врачи провели консилиум и постановили отвезти Кристину в наркологическую больницу. Но оттуда ее выписали через четыре часа дня с подозрением на пневмонию. Привезли в третью больницу, те звонят в 11 вечера: "Нет у нее пневмонии, забирайте". С трудом уговорили продержать до 8 утра. Пришлось уехать домой.
В больнице Кристину продержали 5 дней. Летом 2017 года Кристина в тяжелом состоянии попала в больницу №64. Она тянула до последнего, так как хорошо помнила прошлогодний опыт. Настояла на госпитализации опять же Анна Алимова. На этот раз у Кристины развилась флегмона, начался сепсис и энцефалопатия. Кристину продержали в больнице целых 10 дней, подлечили, но в результате у нее перестала разгибаться нога. Кристина говорит, что будь у нее документы, она бы прошла реабилитацию и могла ходить. Сейчас она прыгает на одной ноге, в которой по-прежнему идет воспалительный процесс, продолжает Анна Алимова:
– У таких, как Кристина, нет шансов. Человек хотел бы изменить свою жизнь, но не может. Его не видят. Ты наркозависим? Нет документов? Ты – ноль. Можешь торчать дальше. Или умереть, никто мешать не будет. Сейчас, когда у Кристины диагностировали рак, ситуация такова: без паспорта и полиса ОМС ее не берут ни в одно медицинское учреждение. Ни самотеком, ни по скорой – за эти полгода мы перепробовали все способы. С паллиативной службой мы общались – это прекрасные люди, но они не признали Кристину паллиативной больной. Остается надежда на платную медицину, будем собирать деньги. Вот только Кристина – наркозависимая, на нее собрать денег будет очень сложно. Но так нельзя, чтобы человека похоронили раньше смерти и никому, кроме тюремной системы, не было до этого дела!
Юрист Фонда им. Андрея Рылькова Владимир Цвингли говорит, что ситуация с документами очень трудная и похожа на замкнутый круг:
"Сложность состоит в том, что Кристина была признана безвестно отсутствующей решением Сергиево-Посадского городского суда. На основании этого решения паспорт Кристины признан недействительным, и она не может получить новый паспорт или временное удостоверение личности, пока решение не отменено. Статья 280 Гражданского процессуального кодекса устанавливает конкретный порядок отмены такого решения: "В случае явки или обнаружения места пребывания гражданина, признанного безвестно отсутствующим или объявленного умершим, суд новым решением отменяет свое ранее принятое решение. Новое решение суда является соответственно основанием для отмены управления имуществом гражданина и для аннулирования записи о смерти в книге государственной регистрации актов гражданского состояния."
То есть отменить решение может только тот суд, который его вынес, – Сергиево-Посадский городской суд. При этом, поскольку у Кристины нет удостоверяющих личность документов, она не может, например, выдать доверенность кому-то, кто бы представлял ее интересы в Сергиевом Посаде. Получается, обязательно надо будет доставить ее туда лично. А это практически невозможно. Мы два раза помогали Кристине направить заявление об отмене решения (составляли заявление, давали Кристине на подпись, отправляли в суд). Но с судом коммуникация не очень эффективна, и из суда нам не пришло никакой информации о судьбе заявления. Где-то месяц назад мы отправили второе заявление об отмене, о деле по-прежнему нет информации на сайте, до них невозможно дозвониться. При этом надо понимать, что если приехать в суд без доверенности, такому человеку, скорее всего, в самом суде информацию не дадут".
В итоге, пока решение не отменено, "умершая" Кристина не может выдать доверенность (ее не заверит нотариус, главврач больницы или например начальник СИЗО), и ее делами не может заниматься юрист. А сама она приехать не может: Кристина находится под подпиской о невыезде. Но даже если она доедет до Сергиева Посада, без паспорта она не сможет даже зайти в здание суда. Для судебных приставов она тоже считается мертвой.
