На Всемирной выставке 1893 года в Чикаго, Колумбовой выставке, конечно же, был русский павильон и множество представительств со всего мира. Особенностью был белоснежный Женский дом, демонстрирующий исключительно женские достижения. Он был выстроен впервые в истории, и туда отправилось Великое кружевное посольство из России. Около колонн ротонды Женского дома располагалась экспозиция Императорского женского комитета России.
Приглашение от организаторов было получено за несколько лет до выставки, женщины собирались и обсуждали: кто из нас сможет добраться до Америки? Что покажем? Какие есть в России художницы, музыканты, скульпторы, писательницы, учёные, промышленницы, купчихи? Кто будет возглавлять делегацию и сколько денег потребуется? Помимо создания женского павильона, надо было помогать в организации общенационального и профильных.
Отдел кружев можно считать не только самым богатым и разнообразным, но в то же время и весьма замечательным
Это была невиданная для России женская мобилизация. Сказать, что она касалась только высших слоёв общества, можно, но это не отражает действительности. Поехали в итоге только аристократки, но работали сотни тысяч женщин из других социальных групп. Работа на выставке не была для участниц посиделками с чашечками чая. Это был изнуряющий полугодовой труд – общение с посетителями, демонстрация и охрана экспонатов, заключение договоров, работа на конгрессах и совещаниях комиссий, изучение чужих достижений. Добавьте сюда еще по два месяца на дорогу через океан, заботы о проживании, безопасности, питании, одежде, гигиене, семейные и медицинские проблемы, и вы получите полную картину быта аристократок, “развлекавшихся” в США.
Возглавила предприятие великая герцогиня Елизавета Фёдоровна. Практически же Комитетом русских женщин руководила известная попечительница бедных и больных детей, Варвара Фёдоровна Вышнеградская. В Чикаго были делегатки из Казани, Вятки, Одессы, Тобольска, Ковно и Минска. Каталоги выставки и подшивки журнала “Нива” сохранили для нас имена женщин-творцов и даже фотографии экспонатов.
Потомственная художница Софья Крамская представила в Женском доме акварельный портрет императрицы Марии Федоровны, а Ольга Ивановна Барятинская – портрет князя. Барятинские в тот период времени жили в Италии – мать Ольги, Мария Апполинарьевна Бутенева, держала в своём римском палаццо русский салон. Две её дочери, Мария и Ольга, были художницами. Вообще большинство аристократок, о которых пойдет речь ниже, постоянно путешествовали по миру – для учёбы, творчества, работы, лечения или общественной деятельности.
Мадемуазель Олсуфьева показала в Чикаго пейзаж “Берег Оки”. Учредительница Первого российского Дамского художественного кружка (1882, Санкт-Петербург) Анна Александровна Имеретинская – две пейзажные работы.
Писатель Владимир Чуйко (“Нива”, №7, 1893) подробно описывает произведения женского ремесленного искусства:
“Произведения русских женщин, отправленные теперь в Чикаго, состоят из различных крестьянских костюмов, вышивок, плетений, кружев, ковров, стеклянного производства, работ из кожи и резьбы на дереве. Отдел кружев можно считать не только самым богатым и разнообразным, но в то же время и весьма замечательным. Тут собраны кружева Мариинской школы кружевниц в Петербурге, находящейся под покровительством Государыни Императрицы, затем кружевные работы, исполненные под руководством А. Н. Нарышкиной, и богатое собрание кружев кустарного производства различных губерний, по национальным рисункам и орнаментам. Особенного внимания заслуживает золотое с жемчугом кружево для платья Императрицы, исполненное ученицами Мариинской школы, а также возобновление нижегородского кружева из орлов, окаймляющее скатерть, выполненную по образцу одной скатерти времен Алексея Михайловича. Весьма замечательна коллекция вышивок иглой и плетений госпожи Шабельской со старинным русским рисунком; и особенно любопытно украшение на дверь, воспроизводящее один барельеф палатинской капеллы в Палермо XII века: рисунок изображает двух павлинов, стоящих по сторонам пальмы и протягивающих к ней одну лапу; это – арабский рисунок византийской работы…”
В Америку поехали и “копия занавеси трона царей Петра и Ивана” (1681 года), и старинные русские головные уборы, и костюмы от “мадам Шабельской из Императорского русского исторического музея”.
За этим именем – Шабельская – целая вселенная. Наталье Леонидовне Шабельской и её мастерицам удалось собрать и реконструировать крупнейшую коллекцию женских народных костюмов России. В 1890 году Шабельская в собственном московском доме основала московский Музей старины, первыми экспонатами которого стали вещи, купленные в путешествиях по стране, а также изготовленные мастерицами вышивальной мастерской в селе Чупаховка Лебединского уезда Харьковской губернии. Происхождение экспонатов тщательно документировалось, был сделан фотоальбом.
Сейчас мы смотрим на коллекцию Шабельской иначе – это национальная история, это одежда, в которой находят отражение природа, погода, условия работы и жизни, общинность, семейные узоры и предания. В коллекции насчитывалось более 20 000 экспонатов, часть демонстрировалась на выставках. Коллекция была куплена императорским музеем, но после революции рассеялась.
Женский комитет Казани переслал в Чикаго собрание серебряных и золотых вышивок на различных материалах. Каталог, подготовленный президентом Женского дома Бертой Поттер-Палмер, упоминает такие российские экспонаты, как расшитая узорами XVII века драпировка туалетного столика работы учениц школы Александры Николаевны Нарышкиной (статс-дамы и величайшей благотворительницы своего времени). Тамбовская школа Нарышкиной существовала в Шацком уезде, недалеко от барского дома на Быковой горе. Там плели ковры, вышивки и кружева, которые часто отправляли на выставки.
Владимир Чуйко про ковры Нарышкиной: “...между ними особенно замечательны: ковёр Императрицы по золотому фону с рисунком одной заставки московского рукописного евангелия XVI века и подушка Государя на серебряном фоне в древнерусском стиле и технике... два ковра – по рисункам "Остромирова Евангелия" и "Святославова сборника"; третий – по образу черемисских народных вышивок Владимирской губернии, а четвёртый – по образцу одной заставки молдаво-валахийского евангелия XVI века...”
Госпожа Бём отправляет в Америку довольно разнообразную коллекцию сосудов золотистого цвета
Посетители называют имя княгини Урусовой из Смоленска. Скорее всего, в Чикаго попали работы мастериц Сычевской школы прядения и ткачества, основанной княгиней Марией Александровной Урусовой в 1888 году. Учителей она привезла из Петербурга. Вскоре выпускницы Сычёвской школы сами поехали по стране обучать новых мастериц – как обрабатывать лён, изготавливать ткани, плести кружева.
Описаний работ баронессы Корф Амурской (вероятно, дочери генерал-губернатора Приамурья, Надежды Андреевны Корф, но это лишь предположение) и мадам Гончаровой из Симбирска (речь идет о родственнице автора “Обломова”) не сохранилось.
Мария Алексеевна Шаховская из Пензы была совершенно неутомимым организатором и предприняла героические усилия для успеха русской делегации. Прежде всего – выступила в качестве творца. Ученица скульптора М. М. Антокольского, она сделала мраморный бюст княгини Оболенской и терракотовый бюст. В Поколенной росписи рода князей Шаховских можно прочесть, что за год до Колумбовой выставки Мария Алексеевна “основала в селе Вазерки Мокшанского уезда Пензенской губернии мастерские по изготовлению кружев” и почти сразу начала возить работы на выставки. Так, в 1896 году в Атланте Шаховская получила Большую золотую медаль "за коллекцию строчек" и серебряную – за ткани. Также Мария Алексеевна составила текст для каталога и выступила с речью на открытии Женского дома, приветствуя публику и американского президента, но об этом позже.
Привезены были работы мадам Гурко (это, видимо, была родственница генерал-фельдмаршала Гурко, командовавшего Варшавским военным округом) и мадам Барановой из Нижнего Новгорода (возможно, жена губернатора). Какие работы Гурко и Барановой были на выставке, узнать не удалось.
Статья Чуйко – единственный текст про хрупкие экспонаты: “Из числа стеклянных предметов укажем на работы двух дам: E. M. Бём и Т. Б. Семечкиной. Госпожа Бём отправляет в Америку целую, довольно разнообразную коллекцию сосудов золотистого цвета со старинными русскими орлами….”
Елизавета Меркурьевна Бём – одна из первых русских профессиональных художниц, иллюстратор книг и силуэтист. Но к концу 1880-х она стала терять зрение, и профиль работы пришлось поменять. Бём начала делать эскизы для стеклодувов Мальцовского стекольного завода. Предметы из стекла принесли Елизавете международную славу. Колумбова выставка была дебютной и триумфальной, за ней последовали другие – нижегородская (1896), парижская (1900), миланская (1906).
“Госпожа Семечкина выставила большое окно для здания русского отдела на выставке в Чикаго. На этом окне изображен русский воин верхом, в железных доспехах, а рядом с ним – боярыня XVII столетия. Рисунок этого окна принадлежит художнику Васнецову...”
Идея шкафа оригинальна: он предназначен специально для произведений графа Толстого
Панели-витражи "Боярин" и "Боярыня" работы Татьяны Борисовны Семечкиной (художницы, пианистки, главной надзирательницы Александровской женской гимназии в Петербурге, будущей начальницы Мариинского института благородных девиц) установили возле входа в российский павильон, также она расписала два окна около главного входа. Решетка-ограда русского женского павильона повторяла орнаменты Юрьев-Польской церкви XII века, была изготовлена из прорезного и позолоченного дерева, покрыта выжженными рисунками по методу, изобретённому княгиней Шаховской. В работе над решеткой участвовали мадам Дубасова, мадемуазель Олсуфьева, мадемуазель Поленова и княгиня Волконская и другие. Редактор книги Art and Handicraft in the Woman's Building утверждает, что после выставки решетка была куплена американцами.
“...любопытен большой шкаф, выставленный госпожой Семечкиной. Идея шкафа оригинальна: он предназначен специально для произведений графа Л. Н. Толстого (на русском и иностранных языках), а поэтому он украшен снаружи множеством портретов нашего великого писателя; все эти портреты выполнены посредством выжигания по дереву. В этих превосходных портретах Л. Н. Толстой является в самых разнообразных видах и в различные эпохи своей жизни: молодым человеком, в мундире артиллерийского офицера, человеком средних лет, затем пожилым, то в штатском сюртуке, то в блузе рабочего, то в крестьянской рубахе, пашущем в поле с двумя белыми лошадьми. Между портретами находится, между прочим, вид дома в Ясной Поляне со стороны сада. По самой середине шкафа – большое факсимиле подписи нашего писателя”, – продолжает описывать свои впечатления Владимир Чуйко.
Госпожа Дурново привезла на выставку церковные царские врата из дерева – реплику ворот Саввинского Звенигородского монастыря. Старинную русскую резьбу заменили золочённым кружевом, добавили орнаменты из олова и позолоченные детали. В похожей технике изготовили и входные двери от госпожи Васильчиковой.
Шаль была сплетена из 34 миллионов петель 60 оттенков сиреневого цвета
Пуховые платки – не менее 25 штук – приехали в Чикаго из Казани – от госпожи Дурнеевой, а также из Оренбургского монастыря, Орского общества, от господина Рыкова и госпожи Умновой из Оренбургской губернии, от княгини Урусовой из Сычёвки (про Сычёвскую мастерскую говорилось выше), от госпожи Виноградовой, от госпожи Ознобишиной из Клецка. В каталоге раскрывались особенности пуховязального промысла – его сезонность, трудоёмкость: на некоторые платки уходит три месяца работы, и только в то время, когда нет полевых работ. Узоры, нередко имеющие особые названия, передаются по наследству. Также копируются ледяные узоры на окнах. Шаль работы крестьянки Мавры Ивановны Ремизовой-Архиповой из сала Оленевка Пензенской области была сплетена из 34 миллионов петель 60 оттенков сиреневого цвета, весила около 250 г и была размером 40 м2 – и получила медали на двух Всемирных выставках, чикагской и парижской. Подобный платок для чикагской экспозиции изготовила и А. Владимирова.
Все эти истории о присутствии россиянок на Колумбовой выставке пришлось собирать по крупицам – на страницах зарубежных каталогов и сайтов, в подшивках старых журналов, краеведческих исследованиях. Информации так мало, что она скорее повод для исследования, чем источник. В то же самое время об участниках-мужчинах из России имеется огромное количество литературы, да они и сами оставили предостаточно записок и дневников.
Иностранные послы были сильно впечатлены видом двух царевичей, повинующихся женскому шепоту, доносящемуся из-за занавески
Наступило время изучить единственный оставшийся женский текст. Он озаглавлен “Россия” и написан Марией Алексеевной Шаховской от имени всей делегации для официальной книги о Женском доме The Growth of the Woman's Building, изданной на английском языке и под редакцией Берты Поттер-Палмер. Он крайне важен – и не потому, что там излагаются какие-то неведомые факты. Но потому, что мы можем узнать, что казалось значимым россиянкам в 1893 году, что именно они хотели сообщить иностранкам о своей стране, какую идентичность выстраивали. Повествование начиналось с княгини Ольги Премудрой, первой правительницы, принявшей христианство. Подчеркивалась интеллектуальность героинь. Судьба Ярославен, будущих европейских королев – история о том, что знатные женщины проводили жизнь в теремах, редко оказывались в обществе мужчин и были исключены из общественной жизни. Подобное угнетение было следствием татарского ига, в царствование Петра Великого положение женщин полностью изменилось. Но сначала с византийской принцессой Софьей Палеолог в страну прилетел двуглавый орёл. Имена Елены Глинской, Анастасии Романовой, Ирины Годуновой и Натальи Нарышкиной помогали в нескольких словах обрисовывать исторический период и роль женщин в жизни страны. О царевне Софье говорилось следующее:
“Иностранные послы, принятые при Московском дворе, были сильно впечатлены видом двух царевичей, сидящих на двухместном троне и повинующихся женскому шепоту, доносящемуся из-за занавески. Её политическая мудрость и популярность в народе и армии были таковы, что позднее Пётр счёл Софью столь опасной, что она была схвачена, сослана в монастырь и принуждена к постригу”.
Присутствие на вечерних светских приёмах, Ассамблеях Петра I, стало для женщин обязательным, а после Петра I на российском троне (с перерывами на недолгие царствования Петра II и Петра III) восседали женщины – Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II. С именем Екатерины связана просветительская деятельность Екатерины Романовны Дашковой, директора Санкт-Петербургской Академии наук. Дашкова была известна за рубежом как деятель культуры и науки, вела переписку со многими учёными, а также оставила мемуары.
Во времена правления Екатерины II появились первые женские учебные заведения, затем императрица Мария Феодоровна продолжила поощрять образование и благотворительность, был сформирован особый государственный орган для управления всеми воспитательными домами, школами, училищами, больницами, кредитными заведениями для неимущих – Ведомство учреждений императрицы Марии.
Затем усилилось влияние женщин в области культуры – княгиня Елена Павловна объединила в своём салоне деятелей литературы, искусства науки и политики. Она также основала Петербургскую консерваторию, способствовала отмене крепостного права. В благотворительной деятельности Елене Павловне помогала баронесса Эдит фон Раден, а затем дело продолжила дочь, Екатерина Михайловна.
Высшее университетское образование стало доступно для женщин в 1872 году, в Петербурге, Москве, Киеве и Харькове также открылись частные гимназии – Таганцевой и княгини Оболенской и другие... Госпожа Сибирякова много сделала для существования прекрасно оснащенных учебными материалами курсов филологии и естествознания в Санкт-Петербурге. Шаховская рассказывает о всемирно известных женщинах – российских учёных: математике и астрономе Софье Васильевне Ковалевской, археологе Уваровой, а также о первых российских женщинах-врачах Надежде Прокофьевне Сусловой, Варваре Александровне Кашеваровой-Рудневой, Прасковье Николаевне Тарновской и о медсёстрах сельских больниц:
“...более семисот женщин, получивших высшее образование по специальности: врачи разбросаны по всей стране, оказывая неисчислимую помощь, особенно в юго-восточной части нашей страны – мусульманскому населению, где женщинам запрещено получать мужскую медицинскую помощь...”
Далее – Красный крест, Община сестёр милосердия св. Георгия и её председательница Евгения Максимилиановна Ольденбургская и директор Елизавета Николаевна Гейден.
Здесь же имена актуальных на момент публикации каталога литераторов: это поэтесса Евдокия Петровна Ростопчина, а также хозяйка литературного салона Зинаида Александровна Волконская; мемуаристки Екатерина Великая, Мария Фёдоровна (указано, что книга не была опубликована), София Шуазёль-Гуфье, Татьяна Петровна Пассек, Антонина Дмитриевна Блудова, Людмила Ивановна Шестакова; авторы романов Елизавета Васильевна Салиас-де-Турнемир (псевд. Евгения Тур), Мария Всеволодовна Крестовская, Надежда Степановна Соханская (псевд. Кохановская), Ольга Андреевна Шапир; автор политических текстов Ольга Алексеевна Новикова.
Чести быть в арт-абзацах удостоились “Mme. Couriard, основательница Первого женского художественного клуба в Санкт-Петербурге, которым она руководила много лет”, пейзажистка Ольга Антоновна Лагода-Шишкина, Мария Константиновна Башкирцева, "представленная в Люксембургской картинной галерее в Париже”, Елена Дмитриевна Поленова, скульпторы госпожа фон дер Ховен и госпожа Дюлон, упоминавшаяся Елизавета Меркурьевна Бём – уже как мастер детских сцен и портретов – вместе с Ольгой Беггроу-Хартман.
Далее отдельной строкой сообщается, что Лист назвал Анну Николаевну Есипову “первой женщиной-пианисткой нашего времени”.
Если нет особого завещания, женщина наследует четырнадцатую часть состояния отца и седьмую часть состояния мужа
Про актрис Самойлову, Федотову и Ермолову сказано, что они являются украшением Московского драматического театра прошлого и настоящего. Роль ремесленных мастерских в улучшении быта крестьянок показана при помощи предприятий Нарышкиной, Давыдовой, Мамонтовой, Урусовой и коллекции Шабельской.
О юридическом статусе русской женщины написано: если нет особого завещания, она наследует четырнадцатую часть состояния отца и седьмую часть состояния мужа. При вступлении в брак сохраняет права на имущество. Собственницы земли могут голосовать (не лично, но доверяя голос мужчине) на провинциальных и муниципальных выборах. Заканчивается статья так: “Русская женщина принимает большое участие в общественно-политической жизни своей страны, и какой бы деятельностью мужчина не пожелал заниматься, женщина всегда будет рядом, поддерживая и поощряя”. Читать это грустно, но, возможно, в 1893 году такова была единственная формулировка-отмычка для грядущей эмансипации.
Большинство мужчин, родственницами которых были благотворительницы и художницы, занимались захватом земель, подавлением восстаний, работорговлей, уничтожением природы
То, женщины какого класса представляли свою страну, сколько их было и что именно они могли показать, много говорит о развитии Российской империи и о правах гражданок страны в конце 19-го века. Лишь самые богатые женщины имели возможность учиться, творить, путешествовать. Обратная сторона этой привилегии – происхождение богатства. Большинство мужчин, родственницами которых были благотворительницы и художницы, занимались войнами, захватом земель, подавлением восстаний, работорговлей, геноцидом, репрессиями, грабежами, уничтожением природы. Как если бы сейчас на Всемирную выставку от России поехали жены генералов и чиновников, заливавших кровью Сирию, Украину, Чечню, Грузию, и в медиа бы публиковались репортажи про их коллекции, картины, наряды и достижения российской пропаганды (возможно, на Экспо 2020 в Дубае будет именно так). Просвещенных, избегающих насилия и размышляющих о правах человека мужчин было в то время в России немного, ещё меньшее число людей отказывалось от неэтичных доходов.
Хотя в этой статье мы сфокусировались на российской делегации, не стоит забывать, что вся выставка была грандиозным мероприятием, на котором, помимо представительских выставок различных стран, проходили и глобальные съезды по отдельным областям общественной, политической и научной жизни. Были организованы 17 департаментов и более 100 конгрессов – в частности, медицинский, моральной и социальной реформы, прессы, торговли и финансов, музыки, литературы, воспитания, инженерный, архитектурный, науки и философии, труда, земледельческий.
Женщины провели всего лишь один конгресс, World's Congress of Representative Women, и он был самым посещаемым. На открытие, которое состоялось 15 мая 1893 года, пришло 3000 женщин. Было задокументировано 81 заседание, организованное комитетами различных областей США, слушателей насчитали 150 000 человек. Выступали почти 500 женщин из 27 стран. Только перечисление государств, откуда были привезены на Колумбову выставку женские работы, занимает несколько строк – в скобках примерное число художниц и скульпторов от каждой страны: США (177), Британия (46), Франция (38), Германия (36), Австрия (18), Бельгия (18), Нидерланды (14), Швеция (13), Дания (11+ королева), Россия (9), Норвегия (7), Испания (6), Канада (6), Япония (3), Италия (1), Куба (1), Мексика (1). Одна женщина-скульптор указана без всяких географических координат.
Н. А. Мезенин в книге “Парад всемирных выставок” пишет о выступлении президента Женского дома:
Мы хотели доказать, что способность к труду не зависит от пола
"Председатель женского комитета госпожа Пальмер заключила свою речь словами: "Будучи уверена, что женщина никогда не получит должного вознаграждения за свои заслуги, пока ее способности не будут признаны всеми, мы воспользовались выставкой, дабы представить образцы женского труда в областях ремесел, различных профессий, науки и искусства. Этим мы хотели доказать, что способность к труду не зависит от пола. Женщина, выставляя образчики своих работ, доказала, что она способна трудиться так же, как мужчина, и что если ей помогут и она будет лучше подготовлена, то может быть полезна, как и мужчина".
Участницы выставки были непримиримыми критиками колониализма и расизма. Сама тема выставки – юбилей “открытия” Америки Колумбом (отсюда “колумбова”) – вызывала серьезную общественную полемику, не говоря уже о том, что выставка оставалась “белой”.
Последний вопрос, который остаётся у меня здесь, около русского павильона, где мы провели столько времени: что они чувствовали, женщины из России, обменивающиеся опытом с суфражистками Америки, Франции, Бельгии, Великобритании, столкнувшиеся с тем, что женское искусство, наука, техника не только существуют, но и существенны, что они, россиянки, сами, оказывается, играют колоссальную общественную роль и вовлечены в интернациональный процесс эмансипации? Пока русская делегация думает над моим вопросом, я хочу осмотреть весь Женский дом и достижения женщин всего мира. Вы со мной?
