Волна задержаний в Москве, возбуждение уголовных дел и массовое применения насилия к протестующим послужили толчком к созданию новых групп юридической помощи, сообществ студенческой солидарности, а также первых групп психологической поддержки для пострадавших и их родственников.
“Этим летом я не была в Москве и следила за протестами только через соцсети и СМИ. В какой-то момент поймала себя на мысли о том, что начинаю погружаться в навязчивое состояние и постоянно листаю ленты новостей, чтобы узнать больше о задержаниях и обстановке в целом”, – рассказывает создатель одной из групп поддержки для пострадавших во время протестных акций Алена Юзефович.
Не хватало чего-то, что будет работать на оздоровление пострадавших
Инициатива родилась после массовых задержаний во время акции 27 июля. За это время прошла одна очная встреча в Подмосковье, а также несколько индивидуальных консультаций по Skype.
По словам Юзефович, сразу после задержаний на акциях активисты стали объединять, чтобы передать посылки задержанным в ОВД. Образовались и группы студенческой солидарности. “В итоге у меня возникло ощущение, что в этом паззле не хватает какого-то кусочка, а именно возможности обратиться за психологической помощью. Не хватало чего-то, что будет работать на оздоровление пострадавших, на внутреннее центрирование”, – рассказывает Юзефович.
Московские акции отличались показательным насилием
Она обратилась к психотерапевту Марии Кожевниковой, и вместе они решили организовать первую очную встречу с пострадавшими. Важно было начать говорить о необходимости беречь свое психологическое здоровье, даже во время акций, а также собрать в рамках одного поста в Facebook базу с контактами психологов, к которым в случае необходимости можно обратиться за помощью, поясняет она.
“Я понимала, что, когда человек травмирован, он находится не в том состоянии, чтобы начинать поиск специалиста с нуля. Московские акции отличались в этом году показательным насилием. Все это было направлено на формирование выученной беспомощности и транслировало такой посыл со стороны власти – вы, граждане России, ничего не стоите и ни на что не влияете. Конечно, это могло травмировать”, – говорит Юзефович.
Наибольшей опасности с точки зрения психологического здоровья подвергались мужчины, так как задерживали и избивали их чаще. При этом авторами немногочисленных негативных комментариев под постом о психологической поддержке были именно мужчины. По словам Юзефович, это связано с тем, что в России люди не привыкли заботиться о своем психологическом здоровье, а мужчины реже всего обращаются к терапевту с такими проблемами.
“Глядя на то, как развивались протесты, я удивлялась, каким образом люди, даже в таких условиях, стараются сохранять мирный характер шествий. Для меня это важно, потому что именно мирные акции имеют гораздо больше шансов на то, чтобы создать почву для каких-либо изменений”, – считает Юзефович.
Человек во время акций как будто находится на войне
Она много лет была наблюдателем на выборах, а также ходила на акции как участник. “Системные изменения – это долгий изнуряющий марафон. Его успешность напрямую связана со способностью того, кто изменения несет, восполнять энергию, не выгорать и сохранять психологическую устойчивость и упорство. Поэтому важно следить за своим состоянием, общаться с друзьями не только на политические темы, вести полноценную жизнь и вне протеста”, – говорит Юзефович.
Участие в протестах требует огромных ресурсов, в том числе эмоциональных. Человек во время акций как будто находится на войне, а война – это нездоровая мобилизация, уточняет Юзефович, а обращение к специалисту – это не про слабость.
“От того, как внутренне ты себя ощущаешь, зависит то, какую картинку ты будешь приносить в мир. Система действует с позиции “ты для государства”, а не “государство для тебя” и постоянно держит население в страхе. Вопрос в том, хотим ли мы, как участники протеста, этот страх множить, или мы все-таки хотим создавать какую-то собственную позитивную повестку”, – объясняет она. А позитивную повестку можно создать, только находясь в здоровых отношениях с самим собой.
В первой очной встрече принимали участие всего несколько семей, лично столкнувшихся с задержанием во время акции 27 июля. Психотерапевт Мария Кожевникова, которая вела эту сессию, рассказывает, что был специально установлен многоступенчатый вход, чтобы в итоге на встрече оказались только знакомые знакомых, а также чтобы избежать провокаций со стороны сотрудников правоохранительных органов, а такие попытки были.
“Я изначально понимала, что это будет очень нишевая история, потому что у нас институт психологической помощи и поддержки не очень развит. К психологу в России люди обращаются в последнюю очередь”, – говорит Кожевникова.
О длительной терапии в рамках этой инициативы тоже речи не шло. Перед собой психотерапевт ставила единственную задачу – снять симптоматику посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).
Тема протестов становится брендом
Формат групповой терапии был выбран, потому что он уже достаточно распространен на Западе и в США и не раз демонстрировал свою эффективность. “Мы не хотели создавать большую группу. Нужен был очень интимный формат встречи. Когда люди общаются с терапевтом один на один, все надежды они возлагают на него, с пространством терапевт в этом случае особо не работает. Любой групповой процесс создает пространство, которое становится дополнительной силой и ресурсом. Для многих пострадавших было важно осознать, что они не одни, – рассказывает Кожевникова. – Тема протестов становится брендом. Таким образом, и любое ее отражение становится брендированием. Мне это не нравится. В таком процессе я участвовать не хочу”.
Для нее изначально сам проект был не про желание выразить политический протест или помочь тем, кто его выражает: она откликнулась на предложение, потому что хотела помочь людям, находящимся в состоянии посттравматического стресса.
Психолог Ольга Малинина из Московского института гештальта и психодрамы, наоборот, решила принять участие в проекте, потому что история в политическом контексте оказалась для нее максимально близкой. “Моя мама баллотировалась в депутаты в Калужской области. Она прошла весь этот этап фальсификаций и судов. Я видела, как она переживала, что у нее не получается быть депутатом, поэтому была сильно включена и в московские выборы”, – рассказывает Малинина.
Люди могут бояться даже говорить о митингах и о том, что они или их близкие принимали в них участие
Она готова была провести бесплатные консультации по Skype с теми, кто плохо себя чувствовал из-за протестов. В итоге так ни одной беседы и не получилось. “Возможно, проблема заключается в недоверии к психологам, а также в том, что людям это просто оказалось не нужно. Ни один из моих клиентов не говорил, например, о тревоге или страхе в связи с протестами. Одна клиентка начала разговор на эту тему, но она наоборот переживала из-за меня. Я слишком резко высказывалась на эту тему в фейсбуке”, – делится Малинина. Она также предположила, что люди могут бояться даже говорить о митингах и о том, что они или их близкие принимали в них участие.
В апреле 2019 года проект Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям “Русь Сидящая” запустил похожую инициативу. Организация предложила бесплатную психологическую помощь бывшим осужденным, семьям заключенных и людям, чьи права были нарушены сотрудниками правоохранительных органов. Для этого нужно было только заполнить анкету на сайте организации. По словам инициатора этого проекта психолога Ивана Брушлинского, всего за четыре месяца поступило 20 обращений. Обращаются в основном родственники осужденных, которые либо переживают за тех, кто находится в колонии, либо находятся в тяжелом психологическом состоянии из-за случившегося в их семье.
