Пять лет назад украинскую правительственную резиденцию в урочище Межигорье впервые за много десятилетий смогли посетить сотни тысяч туристов – после того как ее хозяин, бывший президент Украины Виктор Янукович, убежал в Россию.
Высокий забор окружал эту территорию с 1935 года, когда из Харькова в Киев было решено перенести столицу Украинской ССР и построить на том самом месте, где сейчас находится резиденция, загородные виллы для партийной и чекистской верхушки. Эти дома и их хозяева сгинули в небытие, как и живший здесь бывший президент Украины, совершивший политическое самоубийство.
Строительство трех летних дач, как их тогда называли, началось в 1935 году. После соответствующего указа политбюро для этого был полностью снесен Межигорский монастырь, основанный еще при Юрии Долгоруком, а позже ставший войсковым церковным центром запорожского казачества. Как выглядели дома, построенные на месте монастыря, долгое время оставалось тайной: они были разрушены, и впоследствии на их месте появилась резиденция для послевоенных коммунистических лидеров Никиты Хрущева и Владимира Щербицкого, еще позже – резиденция Януковича, выведенная им из государственной собственности.
Киевский историк и архивист Наталья Кашеварова обнаружила документ "Партийные особняки в Киеве и окрестностях", в котором есть фотографии довоенных зданий. Он был составлен 29 мая 1943 года, чтобы описать бытовые условия "большевистских руководителей Украины" для Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга.
Авторы этого документа подчеркивали, насколько далеки были условия жизни обычных киевлян от тех, кто управлял ими: "Убогие, полуразрушенные хаты окружают Киев… между ними то тут, то там выделяются неестественные и не менее уродливые серые и красные жилые казармы. Вообще нет новых небольших поселений, домов на одну или две семьи" – так описаны в архивном документе условия жизни советских граждан на оккупированной территории. На этом фоне правительственные загородные дома бросались в глаза.
В 1943 году, когда документ составляли, виллы в межигорском урочище были пусты, но до войны их использовали председатель Совета народных комиссаров УССР Панас Любченко, народный комиссар внутренних дел УССР и организатор Большого террора на Дальнем Востоке Всеволод Балицкий и секретарь ЦК Компартии Украины и один из главных организаторов Голодомора Станислав Косиор. Все они стали жертвами Большого террора. Балицкий и Косиор расстреляны, а Любченко в 1937 застрелил свою жену и покончил с собой, узнав, что его обвиняют в руководстве контрреволюционной организацией.
Историк Наталья Кашеварова в последние несколько лет часто работает в немецких архивах, так как занимается темой перемещения украинских культурных ценностей за пределы СССР в военный период:
– Архив Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга считается крупнейшей организацией, которая осуществляла грабеж на территории Европы. Но многое зависело от страны: за пределами СССР культурные ценности экспроприировали у частных лиц, а у нас – из библиотек, музеев, то есть из государственной собственности. Большой архив немецких документов находится у нас, а часть – в Германии. С найденным о Межигорье документом почти никто не работал, он был обнаружен совершенно случайно.
Наталья Кашеварова рассказывает, что о строительстве вилл, планах, сметах информации в архивах нет, а нынешний документ интересен благодаря фотографиям, по которым можно составить представление, как выглядели эти дома:
– Как историк, я знаю про страшные 20–30-е годы. Тогда действительно был огромный разрыв между партийной верхушкой и населением. Но если посмотреть даже на эти по тем меркам богатые загородные здания, видно смешение всех стилей, то есть не было архитектурной традиции. Так называемая элита – это были выходцы из простого народа, которые завладели огромными богатствами и выстроили свою отдельную реальность. Ведь к этим домам, как и к правительственным зданиям, было запрещено подходить. Даже жители окрестных поселений не знали, что там находится.
– Для чего эти виллы использовались? Исключительно для жилья или они предназначались в том числе для поселения гостей, может, из других стран?
– Это были дачи, в основном они использовались летом как загородная резиденция. Эти дома были для круга приближенных лиц, скорее, для развлечений, отдыха, но, вполне возможно, там проводились и какие-то собрания. Точно известно, что они не использовались для встреч на высшем уровне.
– В документе есть утверждение, что в загородных правительственных виллах были найдены ценные картины, ковры, скульптуры, изъятые из музеев Киева и Полтавы. Вы не изучали, что конкретно было взято и какова судьба этих музейных экспонатов?
– То, что написано в документе, – это свидетельства, записанные со слов тех людей, которые работали в этих домах. К сожалению, с их слов мы не можем составить точное представление, что именно было взято и в каких объемах. Но это явление не новое, это известный факт. Проследить, когда и что было взято в музеях, невозможно, потому что, например, из региональных музеев массово изымались ценные вещи, считалось, что им там нечего делать, и они свозились в центр. Потом, к 1930-м годам, большие масштабы приобрела продажа предметов искусства и старины на Запад. Это делалось официально, на аукционах, для пополнения бюджета страны, скажем так, для получения иностранной валюты советским руководством. В то время было распродано огромное количество культурных ценностей, они изымались из фондов. Даже то, что попадало в так называемый государственный музейный фонд, не было застраховано от того, что оно сохранится, будет в безопасности. Предметы искусства раздаривались, в том числе дипломатам, членам партии и в частном порядке, и на различных мероприятиях. Многое пропало именно таким образом. Не везде есть документы об инвентаризации. Что именно было в украинских музеях и куда оно пропало, установить нельзя, часть предметов вывозилась в том числе при эвакуации.
– В документе есть фотографии не только экстерьеров, но и интерьеров партийных вилл. Зачем, по вашему мнению, нужно было так подробно документировать это?
– Документ был составлен для использования в целях пропаганды, но эта пропаганда основывалась на подробном описании, с фотографиями, того, что было известно очень узкому кругу людей, общественность о ней не знала. Коммунальные условия большинства киевлян тогда были очень и очень приближенные к тому, что мы можем назвать бытовыми удобствами и комфортом. Тогда фактически не было такого понятия, как индивидуальная ванная, индивидуальное помещение для личной гигиены. На фотографии ванная даже обложена плиткой, чего в домах, особенно старых, попросту не было. Подавляющее большинство населения использовало воду и подручные средства для мытья. Это задокументировано.
Есть снимки, ныне хранящиеся в Центральном государственном кинофотоархиве имени Г. С. Пшеничного, которые, кстати, тоже были вывезены в Германию. Там есть довоенные фотографии 1930-х годов, в том числе Киева и рабочих кварталов Подола, который был тогда застроен (сейчас нет этого Подола, он уже уничтожен). На этих снимках можно увидеть, что бытовых условий тогда не было, речь не шла ни об отдельных ванных, ни об отдельных кухнях, где можно было бы готовить. В лучшем случае вода была в квартире. А на Подоле, например, удобства были во дворе: вода – на улице, и все остальное, соответственно, тоже на улице. А здесь мы видим, что это не просто ванная, там были отдельные кинотеатры, террасы для приема солнечных ванн.
– Что с этими виллами произошло? Почему они были разрушены?
– Они были построены наскоро, в межсезонье. Судя по всему, это была осень, ближе к зиме. И, как говорили свидетели, делалось это без оглядки на существовавшие нормы строительства. Они в момент съемки, в 1943 году, были уже не в очень хорошем состоянии. В 1936–37 годах они меняли собственников, как мы знаем, это страшные годы, когда расстреливали очень много людей, и те, кто расстреливал, сами потом становились в очередь на расстрел. После 1937 года и до войны там был санаторий для служащих НКВД. После войны данных нет. Мы видим, что в 1943 году они еще есть, хотя полностью разграблены, но позже – уже разобраны. Сложно точно утверждать, когда это произошло, но, скорее всего, после войны они были просто разобраны и от них не осталось и следа. То есть это непродолжительный период в истории Межигорья, но ставший очень характерным, показательным. Как мы видим, установившаяся в то время традиция сохранилась до сих пор. Мы это видим на примере недавних событий с Януковичем. Традиция устраивать себе там загородные резиденции была сохранена.
