Linkuri accesibilitate

«Очень усталое общество». Россияне о себе и мире в эпоху Путина


Владимир Путин с наградами Леонида Брежнева выступает перед народом. Коллаж
Владимир Путин с наградами Леонида Брежнева выступает перед народом. Коллаж

38% граждан РФ не хотят видеть Владимира Путина президентом после 2024-го

38 процентов россиян не хотят видеть Владимира Путина президентом после 2024 года. За последний год доля подобных ответов выросла на 11 процентных пунктов.

Это следует из исследования "Левада-центра", опубликованного в конце июля. Оставить Путина в Кремле и после 2024-го желают 54 процента опрошенных. Рекордно низкой стала доля тех, кто затруднился с ответом – таких всего 8 процентов.

Эти данные появились накануне 20-й годовщины прихода Владимира Путина к власти – в качестве главы правительства России (президентом он был избран весной 2000 года). Рейтинг российского лидера колеблется, в последний год он заметно снизился, но всё еще остается достаточно высоким: по данным на июнь этого года, деятельность Владимира Путина одобряли около двух третей россиян.

Отношение к деятельности Владимира Путина. Данные исследований "Левада-центра"
Отношение к деятельности Владимира Путина. Данные исследований "Левада-центра"

Правда, многие сомневаются, насколько искренне это доверие. Максимума с июля 2001 года достигла доля опрошенных, считающих, что люди доверяют Путину, поскольку не видят ему альтернативы: так ответили 43 процента респондентов. А вариант "люди надеются, что Путин в дальнейшем сможет справиться с проблемами страны" оказался наименее популярным за 19 лет – и составил 24 процента.

Но не Путиным единым, хотя бессменный премьер-президент-премьер-президент и стал безусловным символом последних двух десятилетий российской истории. За 20 лет претерпели изменения взгляды граждан России на себя, страну, ее настоящее и прошлое, на отношения с миром за российскими границами. О том, каковы были эти изменения, чтó они говорят о сегодняшней России, ее жителях и их перспективах, Радио Свобода в рамках проекта "Путин и Россия. 20 лет" рассказал один из ведущих российских социологов, директор "Левада-центра" Лев Гудков.

​Лидер, которого ждали

– Давайте начнем с начала, то есть с 1999 года. Как можно охарактеризовать тогдашнее состояние общественного мнения России? Какое общество возглавил Владимир Путин? Там уже существовали намеки на то направление, в котором он стал это общество менять, или по состоянию на конец 90-х это было что-то вроде чистого листа, на котором преемник Ельцина мог писать то, что считал нужным?

Лев Гудков
Лев Гудков

– Конечно, это не был чистый лист. Существовал общий негативный фон, который мы фиксировали начиная примерно с 1995 года. Глубокая фрустрация, разочарование от несостоявшихся надежд и иллюзий относительно того, что отказ от советской системы тут же обернется экономическим процветанием, жизнью, как в "нормальных странах", как тогда говорили. Очень глубокий трансформационный спад вызвал тяжелые переживания и разочарование в демократах, в правительстве реформаторов. Тем более, что они давали поводы для этого. Усиливалась одновременно и консервативная критика, заявления, что все происходящее – результат заговора ЦРУ, Соединенных Штатов по развалу СССР. Постепенно поднимался темный, мутный русский имперский национализм. Свою роль сыграло и поражение в Первой чеченской войне, и начавшиеся теракты. В 1998 году на фоне мирового кризиса, который очень больно ударил по экономике России, лишив людей надежд и сбережений, возникли ожидания авторитарного лидера, спасителя, "отца нации". Это было еще до Путина, подчеркиваю, такие ожидания возникли в 1997-98 году. Путин лишь вложил себя в них, как физиономию в паспарту для фотографии.

Возникли ожидания авторитарного лидера, спасителя, "отца нации". Это было еще до Путина

– Вы упомянули поражение в Первой чеченской войне, но приход Путина связан с началом Второй чеченской войны. Насколько важен был этот фактор?

– Очень важен. В июле 1999 года Путина практически никто не знал, в августе, когда он появился на фоне событий в Дагестане, 31% одобряли его деятельность, 33% не одобряли, а 37% вообще не знали, кто он такой, и затруднялись ответить. Но уже в сентябре, после того как Путин объявил, что будет "мочить в сортире" боевиков, его рейтинг подскочил до 53%, а уровень неодобрения снизился до 27%. В ноябре-декабре, когда шли активные военные действия в Чечне, рейтинг подскочил до 80%, а число недовольных действиями Путина упало до 12%. Здесь, конечно, есть прямая зависимость. Но не только Чечня: в целом ощущение, что пришел вождь, который выведет страну из кризиса, было чрезвычайно сильным. Еще ничего в экономике не изменилось, а настроение, все оценки ситуации резко подскочили. Я бы сказал, что общество опознало его как своего, приняло на фоне глубокого разочарования, которым характеризовались последние годы правления Ельцина.

– Вы сказали, что Путин как бы свое лицо вставил в уже имевшуюся рамку портрета будущего вождя. Это значит, что на "портрете" не обязательно должен был быть Путин, что это не его заслуга, а мог быть любой – и Степашин, если бы удержался в кресле премьера, и Примаков, если бы победил на парламентских выборах в конце 1999 года?

– Именно так и было. Образ сильного лидера периодически переносился с одной фигуры на другую чуть ли не с конца 80-х: с Горбачева на Ельцина, с Ельцина на Руцкого или Лебедя, затем Немцова – но с затуханием таким. В самом коце 90-х, после отставки Немцова и правительства "младореформаторов", это было ожидание кого-то из силовиков. Хотя ни Бордюжа, ни Примаков, ни Степашин не соответствовали образу решительного, сильного человека, но ожидания были. Массовое сознание как бы пробовало – подходит, не подходит эта фигура на такую позицию. Путин, высказав очень решительно свою готовность к силовым действиям в отношении чеченцев и вообще тех, кто воспринимался как враги, вполне уложился в эти структурные ожидания.

Качели популярности

– Если взять историческую эпоху Путина, которая еще не закончена, но два десятилетия уже отсчитала, – с чем связаны пики и провалы рейтинга доверия к нему общества к Путину как лидеру? Именно с силовыми действиями: Чечня, Грузия, аннексия Крыма и прочие маскулинно-милитаристские дела?

Люди почувствовали, что начали жить, потреблять. Это составило базу для массовой поддержки Путина

– Да, пики популярности приходятся именно на моменты демонстрации силы, решительности и апелляцию к имперским представлениям. Первый взлет – это 1999 год, начало Второй чеченской войны и жажда реванша за предыдущее поражение. Дальше относительный провал следует после гибели "Курска" и терактов на Дубровке и в Беслане. Тем не менее, начинает улучшаться экономическая ситуация, и рейтинг Путина поднимается до 85% к концу первого срока. Монетизация льгот обрушивает его до уровня 65%, а потом начинается плавный и устойчивый подъем до лета 2008 года, войны с Грузией. За это время, период между 2000 годом и 2008-м, происходит рост реальных доходов населения. Он составлял 6-8% ежегодно в среднем – это очень много. В стране начался потребительский бум. Люди почувствовали, что наконец-то они начали жить, потреблять. И это составило базу для массового признания и поддержки Путина, несмотря на то что именно в этот период начинается зажим политической деятельности, фактическая ликвидация оппозиционных политических партий, местного самоуправления и прочие вещи в авторитарном духе. Но пик приходится на август 2008 года – милитаристский ажиотаж в связи с войной с Грузией.

Грузинские военнослужащие на границе с Южной Осетией. Август 2008 года, начало грузино-российского конфликта
Грузинские военнослужащие на границе с Южной Осетией. Август 2008 года, начало грузино-российского конфликта

А дальше почти сразу разразился мировой кризис. С этого момента начинается длительный период падения популярности Путина – до конца 2013 года. Я вообще тогда думал, что это необратимый процесс его делегитимации в глазах общества. В декабре 2013 года была достигнута низшая точка рейтинга – 61%. Но тут начинается Майдан, разворачивается совершенно невероятная по демагогии, интенсивности, ожесточению антизападная, антиукраинская пропаганда, связанная с аннексией Крыма, рейтинг мгновенно взлетает, максимум приходится на 2015 год – 89%. После этого, если говорить о длительных трендах, он медленно спадает, поскольку начинается усталость от милитаристской мобилизации, доходы идут вниз, есть страх перед большой войной, о чем наши респонденты постоянно говорили. Начинается медленный процесс спада, идущий до лета 2018 года. Тогда Путин подписывает законопроект о повышении пенсионного возраста и тем самым принимает на себя полную ответственность за положение дел.

Коррупция, несправедливость и экономические проблемы – вот главные претензии к Путину

– А за что же он отвечал до этого?

– За символический статус России как, в его версии, возрождающейся державы, обретшей опять тот авторитет, которым пользовался СССР на мировой арене. Это преподносилось как главное достижение Путина: внешняя политика. Потому что во внутренней политике его достижения выглядели очень скромно, если не отрицательно. Экономически не было каких-то особых достижений, кроме упомянутого мной и позднее прекратившегося роста доходов. Коррупция при Путине достигла невероятных размеров – это становится постепенно главной проблемой в глазах населения. Коррупция, несправедливость и экономические проблемы – вот главные претензии к Путину. Накапливается усталость и раздражение. Но раньше ответственность за внутреннее положение дел переносилась с Путина на Медведева как премьер-министра, на правительство, на депутатский корпус, на местные власти и так далее. Работал старый механизм "царь хороший, бояре плохие".

– Это до 2018 года. А после?

– После того, как президент подписал пенсионный законопроект, рейтинг его обрушился примерно на 35-40%. Этот тот уровень, ниже которого, вообще говоря, популярность Путина никогда не падала. Потому что это уровень, который обеспечивается пропагандой и всеми другими институтами.

"Моя хата с краю"

– Люди, далекие от социологической кухни, часто задаются вопросом: насколько общественное мнение – это пластилин, насколько оно формируемо? Вы сказали: происходит начало очередной силовой кампании, и рейтинг Путина растет. Происходит Крым с его пропагандистским обеспечением – тоже видим небывалый всплеск популярности президента. Так можно накачивать общество до бесконечности, или все-таки включаются какие-то механизмы, благодаря которым люди начинают больше смотреть на то, что происходит за окном, а не на телеэкране?

– Вообще говоря, отношение к власти в целом и к Путину, в частности, принципиально двойственно. Высокий рейтинг и одобрение деятельности Путина – это не личные его достижения, а оценка символической роли президента, его позиции. Потому что, когда он оценивается как человек, лидер, включаются совершенно другие критерии. Никакой тут эйфории или симпатии особенной нет, отношение к нему достаточно равнодушное, примерно по формуле "я не могу сказать ничего плохого о нем". Не то, что хорошее, но и плохого нет. На вопрос, который мы регулярно задаем после того, как появился доклад Немцова "Путин. Коррупция" – виновен ли президент в тех злоупотреблениях, в которых его обвиняют оппоненты, ответы выглядят так. "Несомненно виновен, так как об этом говорит множество фактов, приводимых в интернете и в свободных СМИ", – утверждают 11% опрошенных. (Это данные за 2017 год, когда последний раз такое исследование проводилось). Другой вариант ответа: "Наверное, да, виновен, как и все высокопоставленные чиновники, но я об этом мало знаю и не слежу за этим". Это такой лукавый вариант ответа, который позволяет уходить от прямой оценки. Его дают 34%. "Даже если это правда, важнее, что при нем страна стала жить лучше", – говорят 24%. И категорически не приемлют какой-либо критики Путина 17%.

Митинг протеста против очередного выдвижения Владимира Путина на пост президента России. Барнаул, январь 2018 года
Митинг протеста против очередного выдвижения Владимира Путина на пост президента России. Барнаул, январь 2018 года

То есть большая часть говорит: да, виновен, несет ответственность за коррупцию, но какая разница, если при нем жить лучше? Вот это отчужденное отношение к Путину и является опорой режима. Неучастие, безоценочное, нейтральное, пассивное, отстраненное отношение – это и есть несущая конструкция авторитарных режимов. "Моя хата с краю". Весь советский опыт жизни при репрессивном государстве, необходимость приспосабливаться к этому, дает такое двоемыслие. Да, государство коррумпировано, произвол чиновников, но сделать с этим я ничего не могу, поэтому вынужден терпеть. Вот примерно эта формула: пассивное отношение к власти и стремление спрятаться в норке собственной частной жизни.

Пассивное отношение к власти и стремление спрятаться в норке собственной частной жизни

– То есть не происходит корреляции между тем, как ухудшается социально-экономическое положение населения, и готовностью участвовать в демонстрациях, что-то еще активное предпринимать, выражать свое недовольство более открыто?

– Открытое оппозиционирование, резкие негативные выражения в отношении власти характерны только для очень небольшой части населения. В принципе критическое отношение к нынешней системе свойственно примерно трети населения. Но активно выступать готовы не больше 6-7% в целом. Сильнее это выражено в мегаполисах, особенно в Москве. Москва вообще, по последним нашим замерам, настроена скорее антипутински. Тех, кто не желает видеть Путина во главе страны и после 2024 года, здесь немножко больше, чем тех, кто не против: 49% против Путина, 45% – за.

Украина – бывший друг, ныне враг

– А как россияне при Путине смотрели и смотрят на внешний мир и место России в нем?

– Конфронтация с Западом нарастала вместе с разворотом в сторону политики относительной ресоветизации, подъема советских ценностей и представлений, общих разговоров о том, что у России особый путь, западная демократия нам не подходит и так далее. Это плавный процесс, он стал заметен примерно с 2004 года, когда подготовка к 60-летию Победы развернула весь комплекс обращений к милитаристскому прошлому, включая прежде всего культ Победы. К этому же периоду относится реакция на то, что балтийские страны вступили в ЕС и НАТО. Начинается резкая кампания по дискредитации этих стран, обвинения в поддержке фашизма, в реабилитации коллаборантов. Это ярко проявилось в 2007 году во время конфликта в Таллине вокруг "Бронзового солдата". Тогда становятся регулярными обвинения в адрес ряда соседних стран, в том числе Польши, как настроенных антироссийски, русофобски и т.д.

Отношение россиян к Украине. Данные исследований "Левада-центра"
Отношение россиян к Украине. Данные исследований "Левада-центра"

– А украинская "оранжевая революция" разве не была переломным моментом?

– Эта работа шла постепенно. Если смотреть на графики наших замеров отношения россиян к Украине, то каждая политическая кампания давала вспышку антиукраинских настроений: 2004, 2008 и прочих годов, некоторые всплески. Но надо было приложить очень много усилий, чтобы преодолеть взаимные симпатии, чувство близости россиян к Украине, представить ее врагом.

– Сейчас какие чувства россияне испытывают к украинцам, в основном негативные или все-таки нет?

– В основном негативные. А ведь еще в ноябре-декабре 2013 года никакой неприязни, агрессии, антипатии к украинцам и Украине не было. Когда начался Майдан, то абсолютное большинство, примерно 75% опрошенных, говорили, что не следует нам вмешиваться в украинские дела. Но пропаганда подняла очень важные темы: мол, на Украине произошел государственный переворот, к власти пришли крайние националисты, угрожающие геноцидом русскому населению. То есть пропаганда заговорила на языке борьбы с фашизмом, на языке Второй мировой войны, а это очень чувствительная тема для русского сознания. И ситуация с восприятием Украины мгновенно изменилась.

Царь-батюшка Иосиф Виссарионович Брежнев

– Вы тем самым затронули тему отношения россиян к своему прошлому, она тоже в контексте путинской эпохи важна. Как за время путинского правления менялись приоритеты общества при взгляде на важные исторические эпохи, моменты, персонажей? Часто пишут, допустим, о том, что стала сильно набирать обороты массовая популярность Сталина. А что еще?

Образ будущего, представление о том, куда идет страна, полностью исчезли

– Пошло возрождение и насаждение всех имперских и изоляционистских представлений. Пропаганда сама по себе не выработала и, видимо, не в состоянии выработать каких-то новых представлений, привлекательных для общества. Нет новых ориентиров развития. Поэтому легитимация власти идет через апелляцию к утопическому, мифологическому прошлому. Светлое прошлое взамен светлого коммунистического будущего. Это очень важно. Соответственно растет идеализация советской власти как сильной, справедливой, народной, заботливой и прочее. Вместе с этим поднимается действительно и фигура Сталина, в контексте победы в войне прежде всего, человека с жесткой рукой, но выведшего страну на уровень супердержавы, не допускавшего коррупции в стране и прочее. Фигура Сталина, как и идеализация советского прошлого в целом, является условием для выражения недовольства настоящим. Поскольку политика просто стерилизована, возможности обсуждения реальных проблем политических закрыты, вообще говоря, образ будущего, представление о том, куда идет страна, полностью исчезли, то люди вынуждены для оценки настоящего все время сравнивать его с некоторым фиктивным прошлым.

Владимир Путин открывает памятник царю Александру III в аннексированном Крыму, ноябрь 2017 года
Владимир Путин открывает памятник царю Александру III в аннексированном Крыму, ноябрь 2017 года

– А как получается, что популярны одновременно фигуры и образы и советского, и досоветского прошлого? И Сталин, и Николай II среди наиболее популярных фигур. Как это все в общественном сознании сливается?

– Оно объединяется на одной мысли – на том, что у нас была великая держава, которой мы должны гордиться. Ни проблемы, которые существовали в прошлом, ни цена установления коммунистического режима, ни террор, ни репрессии в это не включаются. Россия великая – и точка. Особенно часто повторяются слова Александра III о том, что армия и флот – главные союзники России. И это соединение милитаризма, имперских символов, претензии на особую роль в мировой истории компенсирует убожество частной жизни, зависимость маленького человека от произвола власти, от бюрократии, становится очень важным основанием для консолидации с властью, для ощущения единства. Это с одной стороны. С другой – фиктивное прошлое разрушает чувство реальности, возникает мощный разрыв между тем, что происходит в повседневной жизни, и в мифологическом плане, где мы великая страна.

Люди смотрят – доходы падают, за последние пять лет реальные доходы снизились на 10-13%, это в среднем, а по отдельным категориям населения гораздо сильнее. Об этом они могут судить так же, как о коррупции, о произволе властей. Это один план. Другой, совершенно не пересекающийся –тот, который навязывает пропаганда: у нас особый путь, нами все восхищаются и боятся, мы вновь стали великой державой. Это компенсаторное удовлетворение от мифического прошлого, от идеологизированной исторической и политической роли России.

Медленный процесс деградации

– Мы начали наш разговор "пейзажем" 1999 года, завершим его взглядом на общественное мнение 2019 года. Из того, как сейчас выглядит восприятие россиянами самих себя, положения страны, внешнего мира и так далее, просматриваются какие-то тенденции, куда пойдет развитие дальше?

Идет кастрация любой политической или общественной деятельности

– Есть две тенденции, они разнонаправленные. Одна – растет раздражение, диффузное недовольство, чувство протеста, несправедливости усиливается в обществе. Но оно не ведет к какому-то участию в общественной деятельности, поэтому его можно либо канализировать, направив на каких-то внешних врагов, либо оставить в таком диффузном виде. Поэтому усилия власти направлены на то, чтобы подавить возможность организации протеста, общественного недовольства, усиления оппозиции, слияния разных групп в какое-то общее движение. Идет кастрация любой политической или общественной деятельности. Поэтому сам по себе уровень недовольства и раздражения не опасен для режима.

Другой тренд – усиление авторитарных, с моей точки зрения правильнее было бы их назвать тоталитарными, институтов, сохранившимися от советских времен. Это прежде всего силовые структуры, зависимый от власти суд и система образования. Они обеспечивают консервативный тренд, они направлены на сохранение и поддержку режима. В результате мы имеем дело с инерционным процессом: идет общая деградация системы, накопление раздражения, но нет никаких признаков того, что общество готово к другой программе деятельности, к борьбе за свои интересы. Очень небольшая часть, мы это видим на московских протестах, готова выступить с открытой критикой властей. Но то, что определяло в 1980-е годы развитие в Восточной Европе – появление параллельных общественных институтов, подготовка к политическим изменениям, разработка какой-то программы деятельности на будущее, этого пока нет. Дело не в том, что люди выходят на улицы с какими-то протестами. Нет работы на будущее, нет понимания серьезности усилий, которые необходимы для изменения нынешнего курса. Это все-таки очень усталое общество.

Полиция задерживает участницу митинга в защиту честных выборов в Москве, 10 августа 2019 года
Полиция задерживает участницу митинга в защиту честных выборов в Москве, 10 августа 2019 года

– Россия опять посреди застоя?

– Да, если провести аналогии с брежневским временем. Медленный процесс деградации, снижение уровня жизни и такое общее уныние. Я не беру небольшую часть столичных жителей, которые по-другому оценивают ситуацию и по-другому живут. Но даже специальные исследования молодежи показывают, что есть сильное дистанцирование от политики, от необходимости участия в общественных делах. Это парализует возможности изменения.

– А как же "школота" так называемая, которую выводит на улицу Навальный – это небольшой процент по вашим данным?

– Небольшой. Конечно, это очень важная вещь, потому что протестующие быстро набирают политический опыт, у них резко меняется мотивация к участию в общественных делах, появляется ответственность за страну, за собственное будущее. Но все-таки это очень небольшая часть. Большая вина, мне кажется, на нашей интеллектуальной и культурной элите, которая стоит скорее в оппозиции Путину и его режиму. Но она настолько проникнута самодовольством именно из-за этой своей критической дистанции к властям, что этого хватает ей, чтобы уже ничего другого не делать.

– То есть не разговаривать с остальной частью общества?

– Она не передает собственные знания и понимание происходящего, в том числе и о советском прошлом. Я много раз говорил, что появляются замечательные работы историков, уже никакой тайны о репрессиях, о природе сталинизма нет, но эти книги выходят тиражом тысяча экземпляров, нет перехода на средства массовой информации, нет распространения этого накопленного знания в обществе. Поэтому так легко воспроизводятся пропагандой эти мифы о Сталине, о благополучном советском времени и прочее. Уже никто не помнит ни убожества той жизни, ни бедности, ни бесперспективности, ни насилия, которое тогда было, – считает руководитель "Левада-центра" Лев Гудков.

XS
SM
MD
LG