9 апреля 2020 года Следственный комитет России возбудил уголовное дело по статье 357 УК РФ ("Геноцид") о массовых убийствах мирных граждан во время войны на территории Ростовской области. Рассекречена часть документов, которые проливают свет на судьбы тысяч погибших людей. Радио Свобода попыталось разобраться, почему это сделано именно сейчас.
Охотники за нацистами
О преступлениях нацистов на территории Ростовской области было известно давно, но сейчас Следственный комитет России заинтересовался личностью переводчика Гельмута Оберлендера – этнического немца, советского гражданина и выходца из Украины, который служил Sonderkommando 10a.
"В 1940-х и 1960-х годах несколько переводчиков и других участников зондеркоманды СС-10а были задержаны и осуждены, дав признательные показания о своей карательной активности и деятельности подразделения в целом. Однако Оберлендер, скрывшись от органов предварительного следствия сразу же после капитуляции Германии, смог избежать уголовной ответственности", – сообщила Светлана Петренко, официальный представитель Следственного комитета. В сообщении СК содержится напоминание о том, что в соответствии с уставом Международного военного трибунала в Нюрнберге такие дела не имеют срока давности.
Гельмут Оберлендер родился в 1924 году в городе Гальбштадт (теперь украинский город Молочанск), основанном немецкими колонистами. Когда в 1941 году немецкие войска вошли в Советскую Украину и заняли город, 17-летнего Оберлендера взяли на службу как этнического немца. С 1941 года он был переводчиком, а после расформирования 11 апреля 1943 года зондеркоманды 10а его перевели пехотинцем в вермахт. В 1944 году Оберлендер стал гражданином Германии и скрывался здесь до 1952 года, а потом вместе с женой эмигрировал в Канаду. У них две дочери, одна из которых страдает психическим заболеванием. Оберлендер стал гражданином Канады в 1960 году и успешно работал в строительной компании.
После Второй мировой войны в разных странах шли судебные процессы над бывшими нацистами. Со временем количество этих судов снижалось, а потом практически сошло на нет. Искать военных преступников продолжали неправительственные организации. Особенно преуспел в этом австрийский архитектор Симон Визенталь, бывший узник концлагеря Маутхаузен, – он считал, что государства недостаточно активно занимаются выявлением и наказанием уцелевших нацистов. В 1977 году в Лос-Анджелесе основан неправительственный Центр Симона Визенталя.
Все эти годы сотрудники центра ищут бывших нацистов. Оберлендер был включен в первую десятку поискового списка. Кто из сотрудников Центра Визенталя нашел его на территории Канады, неизвестно. Однако в 1995 году власти Канады начали судебный процесс над Оберлендером, который длился почти четверть века. Оберлендер во время суда категорически отрицал свое участие в преступлениях оперативной группы. Он утверждал, что его насильно завербовали в подростковом возрасте в качестве гражданского переводчика и при попытке дезертирства он был бы казнен.
Дело Оберлендера вызвало неоднозначную реакцию в Канаде. Его сторонники утверждали, что он был "образцовым гражданином" Канады более 60 лет. Обвинители настаивают на том, что он должен понести наказание.
Депортация переводчика
В России это первое уголовное дело против военного преступника после распада СССР. После долгого судебного процесса в Канаде Оберлендер был лишен гражданства этой страны. Сейчас решается вопрос о его выдаче. 96-летний старик может быть депортирован либо в Германию, гражданином которой стал в 1944 году, либо в Украину, либо в Россию. Для осуществления последнего варианта России нужно подготовить для немецких следователей веские доказательства преступных действий Оберлендера в зондеркоманде 10а и доказать, что на его совести именно убийства людей. Немецкие следователи пока не могут обнаружить документов в своих архивах, доказывающих причастность Оберлендера к преступлениям, и будут изучать доказательства, которые представит им российская сторона.
Российские власти хотят доказать причастность Оберлендера к убийству по нескольким эпизодам: в Змиевской балке Ростова-на-Дону, в Шахтах и в Морозовском районе Ростовской области. Известно об этих преступлениях давно.
Змиевская балка
Сразу же после захвата населенных пунктов нацисты стали устанавливать новые порядки с помощью так называемых сил правопорядка – зондеркоманд. Туда набирали, как правило, коллаборационистов из числа местных жителей или этнических немцев.
Зондеркоманда 10а, которая уничтожала людей, входила в состав айнзацгруппы D. Командовал группой с 1941 по 1942 год оберштурмбанфюрер СС Генрих Зетцен, а с 1942 по 1943 год – штурмбанфюрер СС Курт Кристман, который тоже выжил после войны и скрылся в Аргентине. Потом он вернулся в Германию и стал одним из самых богатых людей Мюнхена. В 1962 году в отношении него началось расследование, а в 1974-м он был арестован.
Кристман руководил расстрелом евреев в Ростове, в Змиевской балке. Было уничтожено более 27 000 человек, большинство евреи. Но немецкие следователи смогли доказать причастность Кристмана только к убийствам в Краснодарском крае. Зондеркоманды занимались поголовным уничтожением евреев, коммунистов, а также душевнобольных и инвалидов, брошенных на произвол судьбы советскими властями.
Среди добровольных помощников был один блондин, который хвалился тем, что спускался в ров и вытаскивал у расстрелянных изо рта золотые зубы
– Эвакуировали больных в последнюю очередь, а иногда не эвакуировали совсем, – рассказывает краевед Александр Шкляр. – В первую очередь вывозили стратегическое имущество – заводы, продовольствие, скот. Большинство пациентов психбольниц погибло на оккупированной территории: в Латвии – около 2000 пациентов, в Могилеве – 836, в Киевской больнице – 800, в Игренской психиатрической больнице – 1200, в Симферопольской больнице – 485, в Ленинградской психиатрической больнице им. П.П. Кащенко – 1300, в лечебнице "Орловка" Петинского сельсовета Гремяченского района Воронежской области – 700, в Московской областной психиатрической больнице (село Микулино Лотошинского района) – около 700, в Ставропольской больнице – 660 человек. Это – неполный перечень.
В Ростове-на-Дону, Краснодаре, Ейске, Новочеркасске, Таганроге, на Ставрополье, в станице Ольгинской администрации больниц тоже не смогли вовремя вывезти людей. Для быстрого массового убийства людей использовались специально изобретенные немецкими конструкторами газовые машины. Они были оснащены дизельным двигателем, обиты оцинкованным железом, на полу – решётка, через которую по трубе поступал отработанный газ. В одну машину помешалось до 80 человек. Люди называли эти машины "душегубками".
По материалам судебных слушаний из послевоенных немецких архивов архивариус ростовской синагоги Владимир Ракша восстановил обязанности переводчика при немецких войсках. Переводчик должен был главным образом передавать советским гражданам распоряжения военных: говорил, куда идти, куда складывать вещи, украшения, ключи от домов. Если люди не слушались, то подключался немецкий офицер и делал резкий окрик, замечания. Эти угрозы переводчик тоже переводил.
– Отступая, немцы, как правило, бросали полицаев на произвол судьбы, – говорит Ракша, – многие из них скрывались на территории Советского Союза, сменив фамилию, имя, отчество. Однако советские органы правопорядка целенаправленно занимались поиском военных преступников: после войны и вплоть до 70-х годов шли публичные судебные процессы. Прояснить ситуацию могли бы дела Краснодарского суда, но доступа к ним нет. Илья Эдинбург, автор книги "Над бездной", смог почитать документы и на их основании написать книгу.
Ракша получил из криминального ведомства Мюнхена, которое в 1965 году вело дело о массовых убийствах в Змиевской балке, показания переводчика Лео Маара, работавшего в зондеркоманде СС 10а. "На окраине города, среди зеленых насаждений, стоял дом. Мужчин и женщин в нем принимали раздельно, – рассказал на суде Маара. – Я находился в комнате, куда приходили женщины. По указанию оберштурмбанфюрера я требовал, чтобы женщины свои ценные вещи клали на стол, а затем шли в угол комнаты и раздевались. За домом стояли грузовики, в которые евреи должны были после выхода загружаться. Среди добровольных помощников был один блондин, который после акции хвалился тем, что он спускался в ров и вытаскивал у расстрелянных изо рта золотые зубы".
Фамилии Оберлендера Ракша в документах не видел.
– Не желание узнать судьбу тысяч погибших людей, а пропагандистские уловки – вот главная причина возбуждения уголовного дела, – говорит архивариус. – Я все время изучаю информацию о гибели людей в Змиевской балке. У меня более двух тысяч документов, и могу с уверенностью сказать, что ничего нового следователи нам не показали. Сегодня меня больше беспокоит судьба засекреченных документов, которые могут прояснить судьбу тысяч убитых граждан. В 90-х годах нам открыли архивы, а потом резко закрыли. Зачем нам искать доказательства причастности переводчика к совершенным преступлениям, когда в 1967 году Ростовский областной суд провел процесс над военными преступниками и есть все материалы? Но их нам не выдают. Также в Краснодаре есть аналогичные уголовные дела – доступ к ним закрыт. Мы приезжали еще в Таганрогский государственный архив, где хранится много трофейных немецких документов, но и там нам отказали. Меня больше беспокоит судьба этих документов, чем 96-летнего старика, который в годы войны служил переводчиком.
Ейский детский дом
Следственный комитет собирается доказать причастность Оберлендера и к факту зверского убийства 214 воспитанников Ейского детского дома. Уголовное дело было возбуждено после изучения рассекреченных ФСБ России архивных материалов. Аналогичные документы обнародовала декабре 2018 года кандидат исторических наук Ирина Реброва на выставке "Помни о нас".
Реброва занималась поиском документов в фондах Государственного архива РФ и в городском архиве Мюнхена, где в 1960-е годы шли процессы над нацистскими преступниками. По запросу немецких следователей КГБ присылал свои ответы, благодаря которым можно узнать, при каких обстоятельствах были совершены преступления. Представители Мюнхенского земельного суда выехали в Советский Союз и получили доступ ко всем документам Государственной чрезвычайной комиссии. Они были и в Ейске.
Основанный в 1934 году Ейский детский дом предназначался для воспитания умственно отсталых детей. В годы войны около 40 детей, которые были лежачими и считались необучаемыми, жили в одноэтажном корпусе в районе улицы Плеханова и Коммунистической. Еще около 120 детей жили на улице Баррикадной в двух корпусах. Согласно рассекреченным документам, в годы войны сюда эвакуировали и около 100 детей из Симферополя, многие из которых болели костным туберкулезом. Эксперты говорят, что эта информация не точна, что нужно провести большую работу с документами, чтобы понять, из каких регионов поступали сюда дети.
В Ливадии осталось около ста лежачих детей с туберкулезом, они умирали от голода, так как персонал разбежался
– Возможно, речь вообще о путанице в первичном документе, когда событие, происшедшее в одном месте, перенесено в другое. Словосочетание "Симферопольский детский дом" – это ни о чем. Симферополь был большим по тем временам городом, до войны – 142 тысячи человек. И детский дом там был не один. Если с ближайшими пригородами, то насчитывалось детдомов не меньше семи, – говорит крымский журналист Наталья Дремова. – В документе упоминаются дети, больные костным туберкулезом. Никогда в Симферополе не существовало детдома для таких детей. Было два санатория: в Ялте, имени Боброва, и в Евпатории – имени Крупской, для подростков. И больница для детей в Ливадии. Как проходила эвакуация из Ялты, неизвестно. В Ливадии осталось около ста лежачих детей с туберкулезом, они умирали от голода, так как персонал разбежался. Известно, что из Евпатории детей эвакуировали. Надо искать документы о том, как эвакуировали: всех вместе или постепенно. По косвенным данным, часть детей из санатория имени Крупской в эвакуации оказались в Теберде, где 47 из них действительно были расстреляны немцами.
Массовая казнь детей-инвалидов в Ейске длилась двое суток – 9 и 10 октября 1942 года. Их погрузили в "душегубки", умертвили и свалили в яму на окраине города, засыпав землей.
О злодеяниях стало известно сразу после освобождения города. Сотрудники Чрезвычайной государственной комиссии составили акт судебно-медицинского осмотра трупов 15 апреля 1943 года. "Осмотр проводился на месте могилы-ямы находящейся в восточной части города, около дороги, идущей на хутор Синовоку, 1500 метров от профиля, идущего на хутор Широчанский", – говорится в документе, обнаруженном историком Ириной Ребровой в фондах Государственного архива РФ. "Из могилы было вынуто и помещено в гробы более 40 детских трупов в возрасте от 5-6 лет до 15-16 лет (приблизительно), остальные были погребены на месте их смерти, в той же могиле, – вспоминал очевидец тех событий Владимир Сидоренко. – Часть детских останков захоронили в братской могиле в городском саду имени Пушкина. В 1963 году останки детей были перенесены на городское кладбище".
Большая часть детей так и остались лежать в неизвестной могиле
Большая часть детских останков осталась лежать в неизвестной могиле. Где это место, сегодня не знают ни российские следователи, ни историки. Сейчас поисковики пытаются отыскать первую могилу, которая находилась на территории садоводческого товарищества "Звезда".
Дети из Ейского детдома погибли не все. По одним данным, спаслись 46 детей, а по другим – 14 человек. В момент расстрела они находились на территории подсобного хозяйства. Среди них – Леонид Дворников, он долгие годы работал в Краснодарском архиве и написал документальную повесть – это двенадцать сшитых вручную тетрадей. Эту рукопись Дворников отдал в Краснодарское книжное издательство. Книга была подготовлена к печати, но так и не вышла в свет. Рукопись вернули автору. В 1981 Леонид Дворников году подарил ее Ейскому музею. И только в 2016 году музей на свои средства отпечатал книгу тиражом 1000 экземпляров.
Судьбой выживших детей мало кто интересовался. На памятнике детям, установленном в Ейске, нет фамилий, хотя имена убитых детей известны с 1943 года. В Ейском музее хранится список погибших детей. Удастся ли следователям доказать вину Оберлендера в этом преступлении – большой вопрос.
– Однозначно одно: появление таких дел – это ещё один шанс получить доступ к засекреченным ранее документам. России предстоит еще многое сделать, чтобы пролить свет на события 77-летней давности, – говорит Владимир Ракша.
Пока идет согласование между правоохранительными ведомствами России и Германии, канадские власти приостановили процесс депортации Оберлендера из-за пандемии коронавируса.
