Владимиру Путину пришлось дать журналисту BBC развернутый ответ, касающийся бизнеса его детей. Он также допустил изменения в российской Конституции, при которых в РФ больше не повторится такая ситуация, как с ним, когда он 20 лет у власти. Меняется ли он? В студии аналитик Фонда Карнеги Андрей Колесников. Вы также услышите мнения журналистов, которые были участниками его первой пресс-конференции, образца 2001 года.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Не хочется отпускать Владимира Путина Александру Гамову, корреспонденту "Комсомольской правды", вечному участнику этих пресс-конференций. Отпускать не хочется, но он все время намекает ему, что транзит будет, можно мы поучаствуем как-то в этом транзите власти, включите нас в свои игры. С нами Андрей Колесников, аналитик Фонда Карнеги, который транзитом власти занимается уже давно, пишет об этом доклады, пытается спрогнозировать, как это будет. Вы обратили внимание, что не только Александр Гамов, которому не хочется терять Владимира Путина, но еще парочка человек спрашивали: как вы думаете дальше быть? Разговоры идут, что возглавите союзное государство. Вы обратили внимание, что он не ответил по поводу "разговоры идут"?
Андрей Колесников: Не готов пока. Может, и возглавит – это же зависит от ситуации. Если они прогнут Лукашенко каким-то образом, можно и возглавить, а если не получится, тогда другой разговор – будем конституцию менять, эти два срока подряд.
Елена Рыковцева: Как раз конституцию менять он собирается совсем не под себя.
Андрей Колесников: Сложный вопрос.
Елена Рыковцева: Слушаем такую любопытнейшую вещь, которую сказал Владимир Путин про два срока "подряд".
Елена Рыковцева: Даже возмущенно: ваш покорный слуга имел такую возможность вернуться, надо, чтобы следующий уже такой возможности не имел.
Андрей Колесников: Здесь Путин подчеркивает, что он идет навстречу пожеланиям трудящихся. Только пожелания не очень понятные. С одной стороны, есть какие-то непонятные политологи, которым это не нравится, что он слишком долго сидит. Но в принципе можно трактовать по-разному. Трактовка номер один, наверное, неправильная в данном случае, что отменяется слово "подряд" и тогда он может сидеть сколько угодно. Наверное, он имел в виду что-то другое, что появляется после него, условно, Медведев.
Елена Рыковцева: Вы уже второй раз это говорите, что если он отменяет слово "подряд", то может сидеть сколько угодно. Ничего подобного, он говорит: не может занимать больше двух сроков.
Андрей Колесников: Вторая трактовка, очевидно, правильная, что не больше двух сроков. Приходит следующий президент, сидит два срока и дальше уже не может ничего.
Елена Рыковцева: Значит, он не может поручить свой стул греть Медведеву. Уже такого он сделать не может: погрей мой стул, а я вернусь.
Андрей Колесников: Но если он возвращает Медведева, Медведев сидит один срок, допустим, можно за один срок оглядеться вокруг, придумать еще какую-нибудь схему и, в конце концов, стать елбасы, объединиться с Белоруссией. Возраст уже будет почтенный совсем, может быть, другие приоритеты появятся. Осталось еще четыре с половиной года, это тестирование изменений конституций как таковых уже началось. Сейчас он говорит: давайте я уйду, наступит в этом смысле процедурная демократия такая. С другой стороны, в принципе этот разговор об изменении конституции – такая тонкая вещь. Менять можно в разные стороны. Сейчас политологи и общественные деятели требуют убрать слово "подряд", а потом навстречу пожеланиям трудящихся пойдут. Трудящиеся скажут: нет, давайте Путин будет навсегда. Четыре подряд или вообще без ограничений. Тут же можно крутить по-разному, время есть еще. Был опрос ФОМа про изменение конституции: как вы на это смотрите? Граждане говорят: мы хорошо смотрим, можно ее менять. Признавшись, правда, что они не читают конституцию в массе своей. Граждане думают, что если в конституцию записать, что дадут больше корма, то этот корм будет давать более активно государство.
Елена Рыковцева: То есть вы считаете, что тем самым как бы идя навстречу, назовем их очень условно либеральным аналитикам, политологам, он просто-напросто приучает общество, что возможны перемены?
Андрей Колесников: Изменение конституции в какую-то сторону. Не отпускают меня, ну что делать.
Елена Рыковцева: Как Гамов говорит: не хочется вас терять. Казалось бы, он не потеряет Владимира Путина, ну, он уйдет на пенсию, пойдет в "Газпром". А вот не хочется, говорит, терять.
Андрей Колесников: Это глас народа. Для чего делается эта пресс-конференция? Это же люди, которые не задают вопросы на самом деле, там не было вопросов почти, за редким исключением, там были просьбы, жалобы, благодарности бесконечные: спасибо от колымчан, благодарим вас за то, что вы к нам приезжали, постройте нам метро. Кто-то высказывался о том, что наболело. На пресс-конференцию это совсем не похоже, там не было журналистов как таковых, за редким исключением.
Елена Рыковцева: Это ведь тоже совершенно не журналистская работа – даже спросить у президента, наказан ли кто-то по делу Ивана Голунова. Они ведь его спросили, и он им ответил, что пять человек наказаны. А почему они должны узнать это сегодня на пресс-конференции Владимира Путина?
Андрей Колесников: Вместо того чтобы спрашивать, что происходит с политическими репрессиями, как вы на это все смотрите, на странные приговоры, возникает вопрос: будут ли чистки в правоохранительных органах? "Это не наши методы" – естественный ответ. Фактически человек, неправильно задав вопрос, подыгрывает президенту. Он же опытный дискусант. Голунов – это начало истории с общественным подъемом этого лета. Говорить нужно было про московские протесты и приговоры, а не про это.
Елена Рыковцева: Ни одного вопроса про московские протесты и приговоры задано не было. А что касается наказаний по делу Ивана Голунова, он уже не первый раз об этом говорит, что эти сняты, эти наказаны. Кто снят, как наказаны – это новое расследование предстоит, видимо, журналистам делать. Одно расследование он сам предложил им произвести – это расследование касается его дочерей.
Андрей Колесников: Он сказал: вам надо поковыряться еще.
Рыковцева: Обсудим это. Но сначала посмотрим опрос московских прохожих, которых мы спрашивали, почему это он решил отказаться от слова "подряд" в применении президентских сроков.
Елена Рыковцева: Это подтверждает вашу идею, что хитрость эта в свою пользу.
Андрей Колесников: Это интеллигентный человек с бородой седой, такая группа все время подозревает власть в чем-то нехорошем.
Елена Рыковцева: Виктор из Москвы, ваше мнение, как он меняется за эти 20 лет?
Слушатель: Как меняется, честно говоря, достаточно очевидно. Вначале были демократические декларации, потом логика своих поступков привела к тому, что мы сейчас имеем. Я послушал сейчас его ответ насчет сроков, чисто психологически, судя по тому, что он легко этот вопрос, он мог бы какой-нибудь туман напустить, сказать, что это сложный вопрос, он требует обсуждения и так далее, он достаточно легко сказал: ну, надо подумать, может быть, это слово "подряд" убрать. Такое впечатление, что действительно есть какой-то уже третий вариант. Один вариант с Лукашенко, сделать союз, под это знамя обновить сроки. Но, видимо, Лукашенко достаточно определенно дает понять, что он просто так не дастся. Видимо, третий вариант, какой-нибудь совет государственный и так далее, с какими-то гарантиями, что Путин не будет преследован по каким-то делам.
Елена Рыковцева: Андрей, что вы думаете о том, что Александру Григорьевичу не нравятся все эти разговоры. Кстати, про Союзное государство Владимир Путин сегодня сказал, что фактически ни один из пунктов этого договора нежизнеспособен пока, мы должны сделать, чтобы этот договор был жизнеспособен. Вообще интересно было бы посмотреть на выборы между двумя кандидатами – Путиным и Лукашенко.
Андрей Колесников: Александр Григорьевич не будет вторым лицом, он устроен иначе, даже психологически. Если человек был много лет автократом, назовем деликатно, то почему он должен уступать место другому автократу только потому, что этот другой автократ настаивает на том, что белорусский и русский народ – это одно и то же. Как он настаивает на том, что русский и украинский народ – это одно и то же. Это должно пугать очень сильно в контексте инкорпорации Крыма, попыток инкорпорации Донбасса, "Новороссии" и так далее. Лукашенко это не нравится, он не хочет быть захваченным ни Западом, ни Востоком. Он не готов идти на Запад, он не готов идти на Восток. Конечно, можно шутить о том, что скоро демократия наступит в Минске, и мы все туда поедем, будем оттуда устанавливать, наоборот, демократию в России. Я не думаю, что Лукашенко готов к такому сценарию тоже. Путин потерял Украину, он не может себе позволить потерять Белоруссию. Есть разные способы удержать ее. Пережимать не надо, сейчас пережали немножко. В конце концов, столько денег у России, мы продавали нефть, повысили НДС, деньги некуда девать. Точнее, так устроен бюджетный процесс, что остаются деньги в бюджете, они не могут их потратить, экономика не переваривает столько. Дайте Лукашенко, он будет этим буферным государством защищать нас от Запада. Эту страну рассматривают как просто бруствер такой. Лукашенко с этим не согласен.
Елена Рыковцева: Он сказал, что мы не можем вас содержать и давать вам больше средств, чем в любой российский регион.
Андрей Колесников: Он не может нас содержать, тогда отказываемся от функции бруствера, тогда пойдем с НАТО учения проводить. Он же дойдет до НАТО в конце концов. Плати за то, что мы тебя защищаем от Запада, – это совершенно нормальный размен.
Елена Рыковцева: И за то, что мы даем тебе шанс остаться во главе Союзного государства. Но они еще пока не подписались под тем, что они такой шанс дают. Владимир из Новороссийска, здравствуйте.
Слушатель: Вы спрашивали, что он делал все эти 20 лет.
Елена Рыковцева: Мы спрашивали, как он менялся.
Слушатель: Он сначала озирался, прощупывал, смотрел, что вокруг. Потом он стал прикрывать СМИ – это был первый шаг. Потом он понял, что на этом всем надо делать деньги, пользуясь нашим народом, который в него стал верить. Потом он стал богатеть, он увеличивал свое состояние постоянно. В конце концов, когда денег стало много, у него осталась одна цель – остаться как можно дольше у своей власти. Для этого и Союзное государство, и, возможно, парламентская республика. А страсть у него одна. По идее, по сути он трус, он окружил себя службой безопасности. У нас правоохранительных органов больше, чем где-либо вообще, они получают колоссальные зарплаты. Трусы так делают всегда. Народ ему как быдло, он больше всего боится дубины народной. Вот что он делал все эти 20 лет. Он увеличивал свое состояние, когда денег стало много, ему некуда идти, он только идет к власти.
Елена Рыковцева: Такой эволюционный путь Владимир вам как аналитик аналитику описал.
Андрей Колесников: Наверное, это похоже на правду. Потому что взамен приватизации 90-х Путин предложил своему окружению передел нулевых. Этот передел состоялся, мы пришли к авторитарному политическому режиму в форме экономического государственного капитализма. Так бывает, мы не уникальны. Все это склеивается идеологией сильно консервативной, унаследованной от нашего далекого прошлого. Можно условно это назвать православием, самодержавием, народностью. Все это работает. Даже сегодня было видно, насколько Путин умеет балансировать разные интересы и фильтровать свою речь. Когда девушка из Белоруссии неожиданно задавала вопрос о том, что надо вообще дать правовую оценку Горбачеву, который в 1991 году все развалил, конечно, удивительное представление об истории, но это отдельная тема, и вернуть государственную идеологию. Он сказал: нет, не надо нам никакой государственной идеологии.
Елена Рыковцева: Она еще покруче сказала, она сказала, что давайте мы это все вернем, приведем законодательство к нормам 1991 года, тогда территориальные претензии сами собой рассосутся. Он даже удивился: а что вы имеете в виду? Вроде бы мы территориально разошлись.
Андрей Колесников: Это же тихое безумие, незнание истории полное абсолютно. Владимир Владимирович в этом смысле выглядел вполне разумным, рациональным лидером.
Елена Рыковцева: Тут его не упрекнешь. Мы переходим к этому моменту, почему мы подробно сейчас дадим его ответ, потому что это достаточно уникальная ситуация. Журналист Би-би-си, которая задавала Владимиру Путину вопрос о дочерях, она уже не надеялась, был уже конец пресс-конференции. Видимо, Дмитрию Пескову этот выбор Владимира Путина совсем не понравился. Она держала табличку со словом "Семья".
Андрей Колесников: Он решил, что это про традиционные ценности, будут просить помочь многодетным семьям.
Елена Рыковцева: А ценности оказались не традиционными, речь пошла о семье самого Владимира Путина. Поскольку вам это не будут сто раз крутить на федеральных каналах, мы даем вам этот фрагмент целиком послушать.
Елена Рыковцева: Больше он не сказал ни слова. Он не ответил на вопрос, когда он объявит, что это его дочери. Но он, конечно же, дал понять, что он уже не отказывается. Он следит за ними, он знает, чем они занимаются. Он попытался отбить ту часть, что им как-то помогают в бизнесе.
Андрей Колесников: Это объяснение в жанре покойного Юрия Михайловича Лужкова о жене, талантливом предпринимателе. Очень важная сфера деятельности – так родители рассказывают о детях, когда они ими гордятся. Они подробно знают, чем они занимаются, они иногда помогают им в карьере, на что указала его фраза: я председатель попечительского совета МГУ. Помогают человеку, который руководит детьми. В данном случае предположительные дети, сделаем оговорку.
Елена Рыковцева: Уже не предположительные. Если бы они были предположительные, он бы категорически сказал: хватит мне шить этих двух женщин.
Андрей Колесников: Тем самым косвенно подтвердил, что это они. Что происходило с начальником дочерей, с товарищем Садовничьим, которому 80 лет, у которого закончились все сроки: тут принимается акт нормативный о том, что ректоры московского и для приличия санкт-петербургского университетов могут сидеть там пожизненно, и на пять лет продлевается срок ректорства Садовничьего. Он это заслужил, он награжден за то, что он помогает дочерям Путина. Вторую часть вопроса Путин опустил, потому что сказать ему нечего, на этот вопрос он не хотел ответить, поэтому так долго отвечал на вопрос Фариды Рустамовой.
Елена Рыковцева: Вы экономический журналист по своей профессии, что это такое – "нулевой акционерный капитал"?
Андрей Колесников: Это нагромождение слов, из этого понять ничего невозможно. Специально нагромождение слов, чтобы увести от базовой темы. Абсолютный провал чекистский, что он сам ткнул пальцем в Фариду Рустамову с Би-би-си, чтобы она задала этот самый вопрос. Даже если Песков знал, что это ошибка, он уже не успел по драматургии самой пресс-конференции его остановить. А возможно, он знал, потому что Фарида человек довольно известный, в том числе в связи с тем, что Леонид Слуцкий, деятель думский, к ней приставал, был страшный скандал с харассментом. Его действия были признаны комиссией по этике Думы вполне себе этически допустимыми. Это был один из двух-трех журналистских вопросов.
Елена Рыковцева: Итог этой всей семейной истории состоит в том, что можно уже называть Марию Воронцову и Екатерину Тихонову спокойно дочерьми Путина, не боясь, что ты влипнешь в какой-нибудь судебный иск.
Андрей Колесников: Не знаю.
Елена Рыковцева: Игорь из Новороссийска, здравствуйте.
Слушатель: Владимир Владимирович в течение этих 20 лет не менялся вообще, он каким был, таким и остается. Обстоятельства по мере того, как он президентствует, в России позволяют полностью раскрыть весь свой потенциал. Со своей стороны немножко похвастаюсь тем, что еще в 2000 году, когда только все это начиналось, я всем ребятам, с которыми общаюсь, предрекал большие сложности в мировом, планетарном масштабе от этого человека. Конечно, очень сожалею, что не ошибся.
Елена Рыковцева: То есть в отличие от вас Борис Березовский тогда ошибся. Вот кстати, мы решили сегодня вспомнить пресс-конференцию самую первую, их было 15 всего…
Андрей Колесников: Абсолютно точное замечание, на мой взгляд, Путин не менялся, менялись обстоятельства вокруг него, он к ним адаптировался. Он сегодня с ностальгией два раза вспоминал свое прошлое, один раз про какого-то старичка рассказал, которого все боялись, поскольку он исполнял приговоры, второй раз еще в связи с каким-то поводом. Недавно совсем он вспомнил свое прошлое в связи с тем, что всегда фильтрует свои высказывания, потому что подозревает, что его прослушивают, вероятно, свои же, знает он им цену. У него всегда были такие взгляды, какие они есть сейчас, просто сейчас после Крыма у него появилась возможность совершенно свободно разговаривать, он сжег все мосты с цивилизованным миром. Есть подвесная дорожка, по которой туда-сюда бегает Макрон, реже Меркель, все. Он может говорить все что хочет, он может принимать любые законодательные акты безумные, типа закона об "иностранных агентах", о суверенном Рунете, еще объяснять, что здесь ничего особенного нет, это все у них на Западе так устроено. Он всегда был человеком очень консервативных взглядов, причем антикоммунистических, он Ленина не любит, правда, любит Сталина. Он как бы анти-Горбачев, Горбачев любил Ленина и не любил Сталина, а Путин не любит Ленина.
Елена Рыковцева: Он так открыто не формулирует, что он любит Сталина.
Андрей Колесников: Пакт Молотова – Риббентропа в который раз уже, сегодня совершенно четко, это очень важная была историческая часть, он оправдал пакт Молотова – Риббентропа полностью и бесповоротно и опять наехал на Польшу, как его члены внутреннего круга очень любят делать.
Елена Рыковцева: Я хочу, чтобы вы посмотрели наш исторический сюжет про пресс-конференцию 2001 года. Я попросила Анну Хламову узнать, где эти люди, чем они сейчас заняты, которые первыми задавали вопросы Путину. Оказалось, что эти люди совсем рядом с нами.
Елена Рыковцева: Вот отличие конференции через 20 лет – про собаку уже никто не спрашивал. Как Кони похоронили, так уже перестали спрашивать про собак.
Андрей Колесников: Нет информации новой.
Елена Рыковцева: А так остальная тематика похожа.
Андрей Колесников: Тематика практически не меняется.
Елена Рыковцева: Сегодня тоже спрашивали, а есть ли в стране не то что многопартийность, а политическая конкуренция.
Андрей Колесников: Да, был такой вопрос. Владимиру Владимировичу есть что ответить с цифрами и фактами. Все одно и то же. Можно сказать, что у большинства людей уже вопросов к нему нет. Какие могут быть вопросы? Во-первых, он никуда не девается, он всегда здесь, он портрет на стене, он не собирается уходить, несмотря на эти танцы вокруг слова "подряд". О чем спрашивать, можно только просить подлатать крышу на "Прямой линии" или построить метро в Екатеринбурге – на пресс-конференции. Уже жанровое своеобразие утрачивается.
Елена Рыковцева: Меня восхищают люди, которые способны сформулировать хоть какой-то вопрос. Это странно, что про Голунова спросили здесь, но, тем не менее, если ты больше нигде не можешь получить информацию, наказан хоть кто-то или нет, то приходится задавать этот вопрос здесь. Правомерный вопрос, потому что больше тебе никто на него не ответит.
Андрей Колесников: Есть еще одна проблема: слова Путина, сказанные публично, становятся руководством к действию. Когда был задан вопрос на Совете по правам человека о брошенном стаканчике с желанием помочь необоснованно преследуемым людям, эффект обратный – он это оправдал. То же самое здесь, он оправдал суверенный Рунет, он оправдал закон об "иностранных агентах" физических лицах, объяснил почему. Почти объяснил, как его будут использовать, применять. Все только к худшему, что называется.
Елена Рыковцева: Что касается просьб, там есть одна чудесная фраза, я хочу, чтобы вы ее услышали.
Андрей Колесников: Это ровно формула того, ради чего устроена пресс-конференция. Девушка невольно обозначила главный смысл того, что происходило сегодня.
Елена Рыковцева: Невольно и точно. Мы видели с вами исключительно нелепейшие сюжеты за два дня до этой пресс-конференции из Екатеринбурга о том, как девушку гримируют, причесывают и надевают на нее белые банты, чтобы она задала вопрос о том, почему так плохо и медленно строят школы в Екатеринбурге, чтобы она была похожа на школьницу и у нее был бы шанс задать этот вопрос. Вторую девушку из этой же телекомпании одевали в костюм метростроевца, давали ей каску, чтобы она спросила, когда же в городе будет метро. Повезло третьей девушке, которая, не надев каску, все-таки задала этот вопрос про метро. Раз он услышал, то надежда на то, что сдвинется, появляется. Так же, обратите внимание, было дело с дорогой грузинской. Журналист из Чечни тысячу раз сказал сначала, как они любят Владимира Владимировича, потом спросил: может быть, вы нам дадите возможность дорогу построить в Грузию, потому что снегопады, у нас сообщение очень тяжелое, а ведь это торговля, это бизнес и так далее. Тут ему сказали, что таких денег нет, но мы понимаем важность этой проблемы. Вы как расшифруете этот вопрос, будет дорога в Грузию или нет?
Андрей Колесников: Деньги-то выделяются колоссальные на Чечню. Это же дотационный регион, и не просто дотационный, а это называется – Наталья Зубаревич, наш главный регионист называет – политические инвестиции. Сколько денег получает Севастополь, Крым и Чечня.
Елена Рыковцева: Но они же расписаны.
Андрей Колесников: Поэтому дороги не будет, потому что деньги уже целевым образом какая-нибудь комиссия отдала начальникам, они же должны как-то существовать. Кстати, как он сегодня оправдывал господина Кадырова, просто родной человек. Не трогайте его, полностью защищен президентом.
Елена Рыковцева: Не трогайте, не задавайте вопросов, почему он Герой России. Он делает для России многое, прекратите с этим. Александр из Саратовской области, здравствуйте.
Слушатель: Я согласен с одним из ваших звонивших, я тоже считаю, что он не менялся. Меня в советской школе учили, что шпионить дурно. Когда первый раз выбрали Путина, разведчика, то для меня это было очень удивительно, когда его главное дело шпионить. В 1993 году Кира Сапгир на французском радио сделала прогноз. Она тогда предугадала, что через год будет чеченская война, будет кровь, что было очень неожиданно. Когда ее спросили, что ждет Россию в 2000 году, она сказала, что придет к власти человек не очень приятный. Ее спросили: это будет Жириновский? Она сказала: нет, но такого типа.
Елена Рыковцева: Алексей из Перми, здравствуйте.
Слушатель: Вы спрашивали, какие изменения мы заметили во Владимире Путине. Мне 50 лет, я отслеживаю деятельность Владимира Путина.
Елена Рыковцева: С тридцати лет вы это делаете.
Слушатель: Да уж. Он недавно проговорился, помните это выражение: сначала мы позволим бросить пластиковые стаканчики, дальше будет плохо. В точности так же поступает он, сначала он врет – прокатило. У него раз от раза, год от года просто проходит, люди терпеливо съедают, и все.
Елена Рыковцева: Со стаканчиком, конечно, это все равно, если бы он сказал: вот этого ветерана войны, бабушку, которая унесла масло из супермаркета Санкт-Петербурга, ее нужно посадить на 10 лет. Потому что если мы ее не посадим на 10 лет, то она завтра вынесет весь магазин. То есть превентивно человека закатать.
Андрей Колесников: Это называется превенция, наказание за мыслепреступление. Так юристы не мыслят. Человек окончил юридический факультет. Наказание существует исключительно за то, что человек совершил. Человек бросил пластиковый стаканчик, то есть он не совершил преступного деяния вообще, а здесь говорится о том, что он потом пойдет крушить витрины. Это просто катастрофический стиль мышления, это самое опасное, что может быть в государстве, мыслить таким образом.
Елена Рыковцева: Мы еще обсудим настоящий вопрос немецкого журналиста. Виктор из Пермского края, здравствуйте.
Слушатель: Вопрос такой: у нас президент все-таки офицер, второй раз в жизни он на всю страну обещает не трогать пенсионный возраст. Как вы думаете, что у офицера должно быть в голове, обещая такие вещи?
Елена Рыковцева: Он сказал: больше не трогать. Он его тронул уже, но обещал больше не трогать.
Андрей Колесников: Связано это было с тем, что слухи пошли, что будут еще повышать, что все это неспроста, будет вторая волна. Странно, что не сказал, что даст руки на отсеченье и ляжет на рельсы, как делали предыдущие некоторые политические деятели, когда они обещали, что обмена денег не будет или что-то в этом роде.
Елена Рыковцева: Итак, немецкий журналист говорит: странная история происходит. Вы на пресс-конференции в Париже сказали, что ваша страна требовала выдачи этого убитого в центре Берлина гражданина. Но мы начали разбираться у себя в стране, министр иностранных дел говорит: ничего подобного, Россия о нем не заикалась, никакой информации о нем не было, выдачи она не требовала. И тут немецкий журналист задает очень точный вопрос: так кто прав – вы или он? На что Владимир Путин говорит: мы оба правы. Потому что, да, мы официально не запрашивали, а это были разговоры на уровне спецслужб. Так вот я правильно понимаю, что президент Российской Федерации знает, о чем разговаривают спецслужбы двух стран, а министр иностранных дел понятия не имеет, о чем разговаривают эти спецслужбы? Оказывается, российская сторона устами каких-то спецслужб просила выдачи этого человека, которого сегодня, как выясняется, Россия обвиняет в некоем преступлении, теракте на Кавказе, в ходе которого погибло 98 человек, мы даже не знаем, о каком событии он говорит, и во взрывах в московском метро. Это все выяснилось в Париже, и это он сегодня повторил. Но немцы об этом не знали, и никто у них ничего официально не просил.
Андрей Колесников: Это прямое признание того, что это сделали российские спецслужбы. Примерно так он рассуждает о дочерях, не признавая факт, что это они, но подробно объясняя, что каждый может сделать вывод, что это они. То же самое и здесь: мы в своем праве наказывать своих предателей в любой точке мира. То же самое было со Скрипалем. А то, что это общеопасным способом делалось, особенно в британском случае, то, что это вообще чужая столица… Пример, связанный с чеченцами, которые в Бостоне взорвали марафон, кажется несколько сомнительным, особенно с правовой точки зрения. Тем самым показал, что он не гражданский президент, он президент спецслужб, раз он знает всю подноготную. Прекрасно осведомлен и одобрил такой стиль решения вопросов с предателями.
Елена Рыковцева: Ведь это называется перевод стрелок. Он говорит: мы предупреждали об этих людях, но нас не послушались. Может быть, никто не спорит, но причем здесь эта история с Германией. Получается, что мысленно должны сказать: мы все это немцам рассказывали, они нас не послушались, потому что такое случилось с Америкой.
Андрей Колесников: Это традиционный способ: а у вас в Америке негров линчуют, чего вы нам рассказываете, что мы что-то не так делаем. Закон об "иностранных агентах", да американцы первыми приняли этот закон, Бутову посадили, совершенно невиновного человека. А то, что у нас этот закон используется для того, чтобы подавить гражданское общество, обанкротить его, как они сейчас банкротят "Мемориал", полный кошмар, то есть банкротят национальную память фактически о тех же самых репрессиях, о которых он сегодня высказывался, что это неправильно.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим вопрос Романа Цимбалюка Владимиру Путину и начало ответа. О чем все время идет речь: вот российских журналистов не пускают в Украину. Очень четко Роман ответил, в чем разница.
Елена Рыковцева: Дальше он говорит очень ясно, и это тоже замечательная история, не знаю, как будет реагировать Порошенко: это нас Порошенко умолял, на коленях стоял, чтобы эти люди поставили свои подписи. Они не хотели, они упирались, но он упросил. Владимир Путин замылил историю с танками. То есть Роман хотел сказать, что мы же жертвы агрессии, соответственно, мы не пускаем ваших журналистов. Почему вы не должны пускать меня в то время, как мы ничего плохого вам не сделали.
Андрей Колесников: А потом такие же они журналисты, как существенная часть тех "журналистов", которые посетили сегодняшнюю пресс-конференцию. Какие они журналисты – это пропагандисты, с ними невозможно иметь дело. Если мы находимся в состоянии гибридной войны, кто же действительно будет всерьез воспринимать. Там работают российские журналисты, настоящие журналисты. А если имеются в виду журналисты государственных каналов, то они не являются представителями этой профессии.
Елена Рыковцева: А этот ответ по поводу того, что Порошенко умолял включить ЛНР и ДНР в переговорщики, думаете, он согласится с этим? Подождем реакции?
Андрей Колесников: Этот может рассказывать все, что угодно, изображая из себя инсайдера.
Елена Рыковцева: Мы подождем все-таки реакции Петра Алексеевича на это заявление. Я могу только сказать, что там была очень любопытная тема, его спросили, модернизируется ли Россия, он говорит: конечно. Завтра мы обсудим это с Павлом Грудининым, директором Совхоза имени Ленина.
