Цена победы. Каковы реальные военные потери Советского Союза?

Печальный вопрос о выраженной в человеческих жизнях цене победы во Второй мировой войне давно и неизбежно сопровождает каждый военный юбилей. Нынешний – не исключение. СССР вынес на себе главную тяжесть борьбы с нацистской Германией и ее союзниками, понеся при этом до двух третей всех безвозвратных потерь всех стран, которые затронула война. Но по поводу того, какими именно были эти потери, споры идут до сих пор, а официальные данные многократно менялись.

Мифический Калинов

Впервые цифру советских военных потерь в 1946 году назвал Сталин. В интервью, посвященном Фултонской речи Уинстона Черчилля, он утверждал: "В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек. Иначе говоря, Советский Союз потерял людьми в несколько раз больше, чем Англия и Соединенные Штаты Америки, вместе взятые". Как можно понять из текста, цифра в 7 млн погибших охватывала потери как Красной Армии, так и гражданского населения. Ни на каких документах она не была основана. Сталин вряд ли знал реальные потери и просто использовал сакральное число 7.

В 1950 году на французском языке вышла книга "Говорят советские маршалы", вскоре переведенная еще на несколько языков. Ее автором значился Кирилл Дмитриевич Калинов, полковник Советской армии, будто бы работавший в аппарате советской военной администрации в Восточном Берлине и перебежавший в Западный Берлин в 1949 году. В этой книге со ссылкой на секретные советские документы приводились данные о потерях Красной Армии в Великой Отечественной войне: 8,5 млн погибших и пропавших без вести, 2,5 млн умерших от ран и 2,6 млн погибших в плену. В сумме это дает 13,6 млн человек. Эту цифру счел наиболее достоверной цифрой потерь Красной армии германский демограф Гельмут Арнтц, который добавил к ней названные Сталиным 7 млн человек как потери мирного населения (хотя Сталин включил в нее военных) и получил 20,6 млн человек как потери СССР в войне. Статья Арнтца была опубликована в немецком сборнике "Итоги Второй мировой войны", вышедшем в 1953 году, а в 1957 году переведенном в СССР. Основываясь на статье Арнтца, Никита Хрущев в 1961 году в письме премьер-министру Швеции Таге Эрландеру назвал цифру общих потерь СССР в войне в 20 млн человек. При этом неофициально считалось, что половина потерь приходится на военнослужащих, а половина – на гражданское население. Так, в 1972 году цифра в 10 млн погибших советских военнослужащих появилась во французском переводе книги Б.Ц. Урланиса "Войны и народонаселение Европы", вышедшей тогда же в Москве.

Между тем впоследствии выяснилось, что никакого полковника К.Д. Калинова в природе не существовало, а авторами его "мемуаров" были два русских эмигранта, живших в Париже, – бывший советский дипломат-перебежчик Григорий Зиновьевич Беседовский, ставший невозвращенцем в 1929 году, и Кирилл Дмитриевич Померанцев, эмигрировавший вместе с родителями в 1920 году. Померанцев в своих мемуарах "Сквозь смерть", вышедших в 1986 году, вспоминал: "Однажды у моего знакомого писателя В.П. Крымова (издававшего в России известный журнал "Столица и усадьба") меня познакомили с полковником французского генерального штаба Б. Узнав, что я русский журналист, Б. спросил меня, читал ли я воспоминания полковника Калинова. Он объяснил мне, что в них изложена военная доктрина маршала Булганина, которая сейчас изучается в генеральном штабе. Мне пришлось полковника разочаровать: "воспоминания" писались у меня на квартире под коктейль из коньяка и молока "Глория" (отличнейшая вещь!), и даже в мою честь Калинов был "крещен" Кириллом. Смущение полковника описывать не буду: его нетрудно вообразить".

Нереальный Кривошеев

В 1990 году совместная комиссия Госкомстата и Генштаба Вооруженных Сил СССР оценила потери Советского Союза в 26,6 млн человек, в том числе потери вооруженных сил были определены в 8 668 400 красноармейцев, краснофлотцев и бойцов войск НКВД, погибших и умерших за годы Великой Отечественной войны. В 1993 году на основе материалов комиссии был издан сборник "Гриф секретности снят" под редакцией генерал-полковника Григория Кривошеева. В дальнейшем этот сборник, включающий очерки о потерях России и СССР в войнах, начиная с русско-японской войны и кончая вооруженными конфликтами начала XXI века, неоднократно переиздавался с дополнениями. Однако цифры советских потерь в 1941–1945 годах не менялись. Авторы сборника лишь путем различных манипуляций привели соотношение безвозвратных потерь Красной армии и вермахта и его союзников на советско-германском фронте почти что к равенству – 1,1:1 в пользу немцев.

Однако данные кривошеевского сборника в части, касающейся потерь в Великой Отечественной войне, не имеют ничего общего с реальностью. В тех случаях, когда их оказывается возможным проверить по отдельным сражениям, советские безвозвратные потери в сборнике "Гриф секретности снят" оказываются заниженными на порядок по сравнению с истинными потерями. Самый яркий пример связан с Курской битвой.

Согласно данным сборника "Гриф секретности снят", 5 июля 1943 года, к началу Курской битвы, войска Центрального фронта насчитывали 738 тысяч человек и в ходе оборонительного сражения с 5 по 11 июля включительно потеряли убитыми и пропавшими без вести 15 336 человек и ранеными и больными 18 561 человек. При этом немецкая группа армий "Центр" в первую декаду июля взяла 6647 пленных, а во вторую декаду – 5079. Почти все они были взяты в ходе операции "Цитадель". К моменту перехода Красной армии в наступление на Орел, 12 июля, состав войск Центрального фронта почти не изменился: прибыла одна танковая бригада. Кроме того, из 42-й и 129-й стрелковых бригад была сформирована 226-я стрелковая дивизия, а потерявшая почти весь личный состав 132-я стрелковая дивизия была выведена на переформирование, причем ее уцелевшие бойцы были использованы для пополнения оставшихся в составе фронта дивизий. С учетом этого численность войск Центрального фронта к началу советского контрнаступления 12 июля должна была составить около 704 тысяч человек, а в действительности составила лишь 645 300 человек. Есть все основания полагать, что официальные данные о потерях в данном случае занижены как минимум на 58,7 тыс. человек, то есть в 2,7 раза. Занижение шло главным образом за счет убитых и пропавших без вести, так как потери ранеными не было большого смысла занижать: они дублировались госпитальной статистикой. Поэтому по безвозвратным потерям занижение могло быть в 4–4,5 раза.

Когда в 1995 году на юбилейном мероприятии в Исторической библиотеке в Москве мне довелось задать вопрос Кривошееву и его команде, какая у них была в школе оценка по арифметике, Григорий Федотович с возмущением ответил, что он окончил школу с золотой медалью. Когда же я привел пример с потерями Центрального фронта, они растерялись и дали весьма невразумительное объяснение: мы не можем отвечать за то, что кто-то когда-то в донесении указал то или иное число потерь.

Вскоре удалось найти еще одно доказательство того, что к цифрам советских потерь в сборнике "Гриф секретности снять" нельзя относиться серьезно. Согласно данным этого сборника, в ходе обороны Одессы, продолжавшейся с 5 августа по 16 октября 1941 года, советские потери составили 16 578 убитых и пропавших без вести и 24 690 раненых и больных. Однако, согласно румынским архивным источникам, при взятии Одессы румынская армия захватила 16 000 пленных. Эта цифра представляется вполне надежной, так как когда в 1943 году Румыния официально аннексировала Транснистрию, то есть Одессу с Приднестровьем, 13 682 уроженца этой территории были освобождены из лагерей военнопленных. Нет сомнений, что почти все они были захвачены в плен при осаде и взятии Одессы. Кроме того, из румынского плена бежал 3331 советский военнослужащий, главным образом это были уроженцы Транснистрии (Axworthy Mark, Scafes Cornel, Craciunoiu Cristian. Third Axis Fourth Ally. Romanian Armed Forces in the European War 1941–1945. London: Arms and Armour Press, 1995, p. 58).

Получается, что за 73 дня героической обороны Одессы советские войска потеряли убитыми только 578 человек, по 8 человек в день, что явно маловато для такой обороны. Не приходится сомневаться, что советские безвозвратные потери при обороне Одессы многократно занижены. Заметим, что эвакуация Приморской армии из Одессы проходила в полном порядке, и ни один дивизионный штаб не был потерян, так что при желании учесть потери можно было достаточно точно. Только желания не было ни у командования Приморской армии, ни у исследовательской группы Кривошеева.

Есть и третий пример колоссального занижения потерь. Как я уже писал, официальные данные о безвозвратных потерях советских войск в ходе Берлинской операции оказались занижены в 3,9–5,4 раза. Думаю, этих примеров достаточно, чтобы понять, что данные сборника "Гриф секретности снят", авторы которого использовали главным образом донесения фронтов о потерях, нельзя класть в основу оценки безвозвратных потерь Красной армии.

Трагедия языком цифр

В качестве альтернативного метода я использовал данные о безвозвратных потерях Красной армии в 1942 году (с разбивкой по месяцам), которые в 1993 году опубликовал генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, который тогда являлся советником президента Бориса Ельцина ("Известия", 1993, 8 мая). Данные Волкогонова вдвое превышают данные о потерях в 1942 году, содержащиеся в сборнике "Гриф секретности снят". Я также сравнил помесячную информацию о потерях, приводимую Волкогоновым, с данными о помесячном числе раненых за всю войну в процентах от среднемесячного уровня, приведенными в книге бывшего начальника Главного военно-санитарного управления Красной армии генерал-полковника медицинской службы Ефима Смирнова "Война и военная медицина 1939–1945" (М.: Медицина, 1979. С. 188). Выяснилось, что в 1942 году единственным месяцем, в котором немцы почти не брали пленных, а советские безвозвратные потери были подсчитаны наиболее точно, был ноябрь. Для этого месяца на 1% раненых от среднемесячного уровня за войну приходится 5000 погибших. Распространив эту пропорцию на всю войну и вычтя из полученной суммы 900 тысяч пропавших без вести, оставшихся на оккупированной территории, но не попавших в плен, и добавив 4 млн умерших в плену, а также небоевые потери, я получил общие потери Красной армии в 26,9 млн убитыми и умершими.

Общие же потери советского населения вместе с потерями вооруженных сил я оцениваю в 40,1–40,9 млн человек, из которых на долю мирного населения приходится 13,2–14,0 млн. Разброс в цифрах объясняется тем, что невозможно точно оценить довоенную численность населения СССР. Большинство мирных жителей, погибших в годы войны, умерло от голода и болезней, а также погибло в ходе боевых действий и стало жертвой репрессий со стороны как германских оккупационных властей, так и советских репрессивных органов. Среди погибших – 1,5 млн советских евреев, ставших жертвами нацистского "окончательного решения еврейского вопроса".

Архангельский поисковик-исследователь Игорь Ивлев установил, что общее число "похоронок" – извещений военкоматов о погибших и пропавших без вести, присланных в семьи Архангельской области, превышает 150 тысяч человек. По его оценке, примерно 25% таких извещений не попали в военкоматы. В то же время в военкоматах Российской Федерации насчитывается 12 400 900 извещений, в том числе 61 400 на погибших и пропавших без вести в пограничных войсках и 97 700 – во внутренних войсках НКВД СССР. Таким образом, 12 241 800 извещений поступили из частей НКО и НК ВМФ. Из этого числа, по оценке Ивлева, около 200 тысяч приходится на повторы, на лиц, оставшихся в живых, а также служивших в гражданских ведомствах. За их вычетом получится не менее 12 041 800 уникальных извещений. Если пропорция извещений, не попавших в военкоматы, для всей России примерно та же, что была определена для Архангельской области, то общее число уникальных извещений в пределах Российской Федерации можно оценить не менее чем в 15 042 000. Чтобы оценить число уникальных извещений, которые должны находиться в остальных бывших союзных республиках, Ивлев предполагает, что доля погибших жителей России среди всех безвозвратных потерь Красной армии и флота примерно равна доли русских в безвозвратных потерях, приведенной в книгах группы Кривошеева, – 72%. Тогда на остальные республики приходится примерно 5 854 000 извещений, а общее их число в пределах СССР можно оценить в 20 905 900. С учетом же потерь пограничных и внутренних войск НКВД общее число уникальных извещений, по мнению Ивлева, превышает 21 млн человек. Но сам он склоняется к цифре потерь Красной армии в 19,4 млн погибших, тогда как общие потери СССР оценивает в 41 979 417 человек, что также не сильно отличается от моей оценки. Оценка Ивлева в России в 2017 году была принята Федеральным собранием и движением "Бессмертный полк".

Но тут есть некоторые возражения. Нельзя оценивать долю извещений, находящихся за пределами Российской Федерации, основываясь на оценке доли нерусского населения среди безвозвратных потерь. Во-первых, в России живут и жили не только русские. Во-вторых, русские жили не только в РСФСР, но и во всех остальных союзных республиках. В-третьих, у Кривошеева доля русских в числе погибших и умерших военнослужащих оценивается не в 72%, а в 66,4%, причем она взята не из документа о безвозвратных потерях, а рассчитана на основе данных о национальном составе в списочной численности Красной армии в 1943–1945 годах. Если же брать статистику 1941 года, то доля РСФСР в населении Советского Союза составляла 56,2%, а за вычетом населения Крыма, переданного в 1954 году Украине, и с добавлением населения Карело-Финской ССР, включенной в 1956 г. в состав РСФСР, – 55,8%. Тогда общее число уникальных извещений можно оценить в 26,96 млн, а с учетом извещений в пограничных и внутренних войсках и за вычетом тех, кто остался в эмиграции, – 26,99 млн. Это число практически совпадает с моей оценкой потерь Красной армии убитыми и умершими в 26,9 млн человек.

"Не числом, а умением"

27 мая 1942 года, после катастрофы под Харьковом, Сталин писал членам Военного совета Юго-Западного фронта Семену Тимошенко, Никите Хрущеву и Ивану Баграмяну: "За последние 4 дня Ставка получает от вас все новые и новые заявки по вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резерва Ставки.

Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт – значит доставлять врагу легкую победу.

Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть еще у нас другие фронты.

Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране.

Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь".

Слова в принципе правильные. Только после этого письма Сталина ничего не изменилось. По-прежнему посылали в бой необученное пополнение и позволяли немцам воевать малой кровью. А командиров наказывали не за большие потери, а за не взятые в срок города и высоты.

На самом деле Сталин карал своих полководцев не за большие потери убитыми и ранеными. Он верил, что при этом противник несет такие же потери (а это было далеко не так). Сталин наказывал своих генералов тогда, когда они несли большие потери пленными. В начале войны советские войска в Белоруссии были разбиты и потеряли более 300 тысяч человек пленными. Тогда Сталин расстрелял группу генералов во главе с командующим Западным фронтом Дмитрием Павловым. В последовавшем затем Смоленском сражении потери советских войск пленными опять составили около 300 тысяч человек. После этого у Сталина появляется мысль расстрелять начальника Генштаба Георгия Жукова, от чего его с трудом отговорили Маленков, Молотов и Берия. Об этом Берия напоминал своим коллегам по Президиуму ЦК КПСС в письме вскоре после своего ареста: "Т.Т. Маленков и Молотов (другой вариант расшифровки – Микоян. – Б.С.) хорошо должны знать, что Жуков, когда его сняли с генерального штаба по наущению Мехлиса, ведь его положение было очень опасно, мы вместе с вами уговорили назначить его командующим фронтом и тем самым спасли будущего героя нашей Отечественной войны…"

Потом последовало более 600 тысяч пленных в киевском "котле". Но здесь расстреливать было особенно него: командование Юго-Западного фронта погибло в окружении. Прежний командующий Юго-Западным направлением Буденный как раз выступал за отвод войск, за что и был снят. Новый же главком Тимошенко, будущий сват Сталина (дочь Тимошенко Екатерина была женой Василия Сталина в 1946–49 годах) и вообще близкий к нему человек, из-за этой своей близости наказания не понес. Дальше последовал Вяземско-Брянский "котел" с 660 тысячами пленных. По утверждению Жукова, Сталин тогда собирался отдать под трибунал командующего Западным фронтом Конева, и только его, Жукова, заступничество спасло Ивана Степановича от суровых последствий. В мае 1942 года произошли катастрофы на Керченском полуострове (170 тысяч пленных) и под Харьковом (240 тысяч). За Керчь ответили начальник ГлавПУРа и представитель Ставки Мехлис и командование Крымского фронта, пониженные в должностях и званиях. За Харьков ответил начальник оперативной группы Юго-Западного направления Баграмян, снятый с должности. Члена Политбюро Хрущева и того же Тимошенко Сталин пощадил. После ноября 1942 года вермахт никогда уже не брал больше 50 тысяч пленных в одной операции, и Сталин теперь наказывал своих генералов за невзятые города и незанятые территории. Так, в марте и в апреле 1944 года за неудачные операции по освобождению соответственно Керченского полуострова и Белоруссии были сняты с командования Приморской армией и Западным фронтом и разжалованы из генералов армии в генерал-полковники Иван Петров и Василий Соколовский. А поскольку важнее было выполнить задачу любой ценой, чем понести меньше потерь, то людей советские командиры не жалели.

Потери Красной армии убитыми и ранеными после контрнаступления под Сталинградом не только не уменьшились, но, наоборот, значительно возросли, во многом "компенсировав" прежние потери пленными. Максимальные потери ранеными (и, соответственно, убитыми) в процентах от среднемесячного уровня за войну советские войска понесли в июле (143), в августе (173) и сентябре (138) 1943 года и в июле (132) и в августе (140) 1944 года. За три летних месяца 1943 года, когда разворачивалась Курская битва, потери Красной Армии ранеными составили 366% от средних, а летом 1944 года, когда прошли сверхуспешные для Красной Армии Белорусская и Ясско-Кишиневская операции, они оказались всего на 4% меньше (362). По моим оценкам, если в среднем за войну соотношение потерь убитыми между Красной армией и вермахтом было 10:1 в пользу немцев, то в период с 22 июня 1941 по 31 мая 1944 года оно равнялось 16,6:1, а в период с 1 июня 1944 по 9 мая 1945 года упало до 6,6:1, все равно оставаясь в пользу немцев. На улучшение соотношения потерь для Красной армии повлияло открытие Второго фронта в Европе, куда Германии пришлось бросить свои лучшие дивизии.

"Необученные человеческие волны"

В ряде боев соотношение потерь погибшими было еще менее благоприятно для Красной армии. Так, на плацдарме у Невской Дубровки за один день 9 ноября 1941 года только Первый ударный коммунистический полк подполковника Васильева, сформированный в основном из ленинградцев, из 1500 человек личного состава потерял 1000. Для сравнения: на том же участке фронта вся 18-я немецкая армия за период с 1 по 10 ноября потеряла только 878 человек, в том числе 164 убитых и 20 пропавших без вести.

По свидетельству бывшего оперуполномоченного Особого отдела 3-го стрелкового батальона 12-й стрелковой бригады 51-й армии Леонида Иванова, 9 апреля 1942 года во время неудачного наступления на Ак-Монайских позициях этот батальон потерял около 600 человек убитыми и ранеными. Там же 11-я немецкая армия за период с 1 по 10 апреля 1942 года потеряла 175 человек убитыми, 719 ранеными и 20 пропавшими без вести, а всего 914 человек, что лишь в полтора раза меньше потерь одного советского батальона.

Советская 95-я гвардейская стрелковая дивизия 5-й гвардейской армии только за 12 июля 1943 года, в ходе знаменитого Прохоровского сражения, потеряла 948 убитыми, 1649 – ранеными, 729 – пропавшими без вести, а всего – 3326 человек (95-я гвардейская Полтавская. / Под. ред. Е.С. Юмаева. М.: Спутник+, 2016. С. 47). На том же участке фронта 4-я танковая армия немцев за период с 11 по 20 июля 1943 года потеряла 1400 человек убитыми, 244 пропавшими без вести и 4081 раненого, а всего – 5725 человек. Ее безвозвратные потери за декаду оказываются на 33 человека меньше потерь советской дивизии за день.

По свидетельству бывшего командира 11-й танковой дивизии вермахта, а в конце войны – специальной группы армий "Бальк" генерала Германа Балька, в период с 7 декабря 1942-го по 30 января 1943 года его дивизия потеряла 215 человек убитыми, 1019 ранеными и 155 пропавшими без вести. Потери противостоявших дивизии советских соединений ее штаб оценивал в 30 700 человек, причем к убитым, найденным бойцами дивизии, добавили и предположительное число умерших от ран. Бальк объяснял это так: "Столь большие потери в личном составе были обусловлены тактикой и организацией русских, которая сводилась к необученным человеческим волнам, поддержанным многочисленными противотанковыми пушками, но почти без другой артиллерии или иного тяжелого вооружения. Они наступали в плотных построениях против нашего огня и танков. К тем, кто погиб непосредственно в бою, добавились те, кто позднее умер от ран. Были ли оценки числа погибших со стороны неприятеля правильными? Я действительно не могу сказать на этот счет ничего определенного. Воодушевленные успехом, войска всегда преувеличивают число неприятельских потерь. Наиболее вероятно, что и здесь мы сталкиваемся с этим явлением". (Balck, Hermann. Order in Chaos. University Press of Kentucky, 2015. P. 292.)

Огромные потери Красной армии были следствием того, что в сталинском Советском Союзе о сбережении солдатских жизней не заботилось подавляющее большинство командиров, начиная с Верховного главнокомандующего Сталина. Поэтому цена победы оказалась непомерно высокой.