Москва и Анкара, поддерживающие противоборствующие стороны в затяжной гражданской войне в Ливии, очевидно, решили оказать прямую военную помощь своим союзникам в этой африканской стране и отправить туда своих солдат. Если о неофициальном присутствии в Ливии российских наемников известно давно, то теперь там могут появиться регулярные и иррегулярные турецкие части. И гипотетически в скором времени они способны вступить в боестолкновение друг с другом. Впрочем, подобный сценарий, о котором уже несколько дней рассуждают многие мировые СМИ, крайне маловероятен.
Реджеп Эрдоган, недавно заявивший о готовности отправить турецкие войска на помощь признанному ООН ливийскому Правительству национального согласия (ПНС) в Триполи, возглавляемому Фаизом Сараджем, однозначно взбудоражил весь мир. В первую очередь обеспокоенность выразил Кремль, оказывающий военную поддержку главному противнику ПНС, фельдмаршалу Халифе Хафтару, лидеру так называемой Ливийской национальной армии (ЛНА). Ранее Анкара и Триполи подписали два меморандума: о разграничении морских экономических зон на востоке Средиземного моря (вызвавшее ярость Египта и Греции, которые сочли, что это соглашение грубо ущемляет их интересы) и сотрудничестве в военной области.
По поводу второго меморандума официальный представитель МИДа России Мария Захарова заявила, что его появление "дало основание для утверждений о попытках Турции легализовать свою военную поддержку правительства в Триполи в его противостоянии с Ливийской национальной армией Хафтара, в том числе путем открытого нарушения оружейного эмбарго ООН".
Как полагают в Анкаре, действия Москвы в Ливии и ее военная поддержка Халифы Хафтара (12 декабря в очередной раз торжественно объявившего о начале "последнего наступления на Триполи") откровенно вредят всем турецким планам и реализации этих меморандумов. 10 декабря Реджеп Эрдоган критически напомнил о присутствии в Ливии наемников из российской "частной военной компании Вагнера", которое уже и не скрывают в окружении Хафтара: "Что касается размещения военных в Ливии, "ЧВК Вагнера" из России направила туда своих людей. Если Ливия сделает такой запрос нам, мы также отправим туда наших военнослужащих, особенно после заключения соглашения о военном сотрудничестве", – заявил Эрдоган.
За последние два месяца в Ливию прибыли уже около 300 российских наемников, в том числе немало снайперов. Об этом в ноябре, например, писала The New York Times, ссылаясь на чиновников в Триполи и западных дипломатов. Как рассказал один из собеседников издания, ливийские врачи все чаще наблюдают у пострадавших ранения без выходного отверстия, характерные для оружия, которым обычно пользуются российские снайперы. А сами раны похожи на те, что получали участники вооруженного конфликта в Донбассе.
25 сентября агентство Bloomberg сообщило о переброске в страну более сотни бойцов "ЧВК Вагнера". Спустя неделю "Медуза" написала, что в Ливии во время авианалета сил ПНС погибли несколько десятков российских наемников. Позже расследовательской группе Conflict Intelligence Team удалось узнать имена некоторых убитых, которые могли служить в "ЧВК Вагнера". Это Артем Невьянцев с позывным "Халк", Игнат Боричев ("Беня") и некий Денис с позывным "Вектор", родом из станицы Кущевская.
Турция до сих пор (также в обход решений Совета Безопасности ООН) укрепляла ПНС и другие силы, обороняющие Триполи, лишь с помощью своих военных поставок, впрочем, весьма значительных. Фаиз Сарадж получил от Анкары, к примеру, артиллерию, штурмовые дроны и бронетранспортеры, все – турецкого производства. За счет этих подкреплений войска ПНС смогли остановить атаки ЛНА Халифы Хафтара (кроме России, получающего поддержку также от ОАЭ, Египта и других стран) на столицу и даже отбить у него ряд населенных пунктов и военных баз.
О вероятных сценариях дальнейшего развития событий в интервью Радио Свобода рассуждает политолог-востоковед, знаток Ливии Кирилл Семенов:
– Насколько серьезно угрожают планам России в Ливии последние решения и заявления Реджепа Эрдогана?
– Если турецкая помощь Триполи и Фаизу Сараджу будет достаточно эффективна и ее размеры будут существенны, то это может серьезным образом изменить баланс сил, который Россия как раз пытается удержать, и привести в итоге к поражению Хафтара от сил ПНС. То есть поражение в данном случае будет означать провал еще одного этапа попыток Хафтара войти в Триполи, особенно если он потеряет еще какой-нибудь крупный населенный пункт, который сейчас использует в качестве тыловой базы. Хафтар уже вынужден был сдать противнику город Гарьян. Если он, например, потеряет город Тархуна, то может стать политическим банкротом. Поэтому, конечно, для России масштабное увеличение турецкой помощи Триполи было бы невыгодным. Это приведет, по мнению Москвы, к нарушению нужного ей сложившегося в Ливии сегодня равновесия между примерно равными по силе соперниками.
– А как с военной точки зрения может действовать в Ливии Анкара? Напрямую отправит туда свои воинские части, или, как и Россия, воспользуется услугами полуофициальных наемников?
Какие-то турецкие военные, скорее всего, уже сейчас находятся в Ливии
– Это будет, наверное, и то и другое. Какие-то турецкие военные, скорее всего, уже сейчас находятся в Ливии. Там действуют турецкие беспилотные летательные аппараты Bayraktar, и вряд ли ими управляют ливийцы – скорее всего, их операторами являются кадровые турецкие военнослужащие. В Ливии могут быть развернуты, например, собственные турецкие ЧВК, такие как SADAT, это некий аналог российской "ЧВК Вагнера". Но также может появиться и дополнительный официальный контингент, например, много участвующих в боях "военных советников", ведь договор о безопасности между Анкарой и Триполи, в том числе, предусматривает и такой вариант.
– Расскажете подробнее об этой турецкой частной военной компании?
– Ее часто называют "личной гвардией Эрдогана". Она, кажется, появилась после попытки военного переворота в Турции летом 2016 года и активно использовалась, в том числе, в операции "Оливковая ветвь" в Сирии. И сейчас SADAT активно задействована там же, в операции "Источник мира". То есть это ЧВК, которая действительно, по некоторым данным, участвует и в прямых боестолкновениях, а не только занимается какими-то охранными функциями.
– Гипотетическое столкновение России и Турции в Ливии – это борьба за нефть или, скорее за то, что называется геополитическим престижем и влиянием? Или и то и другое?
– В большей степени, конечно же, речь идет именно о надеждах на рост геополитического влияния. Но, кроме России и Турции, нужно учитывать и всех иных игроков, так как у России могут быть определенные обязательства и договоренности по Ливии с Объединенными Арабскими Эмиратами, а у Турции – со своим ближайшим союзником Катаром. Это большой клубок ближневосточных противоречий, в который входит "ливийская тема".
Что касается нефти, конечно, она также там для всех важна. Кстати, российские компании, между прочим, уже работают в Ливии, вне зависимости от обстановки, и заключают контракты. К примеру, "Татнефть" решила возобновить там разведку. И еще вторая российская компания, которая находится в Германии, но фактически является дочерним подразделением "Газпрома", Wintershall.
Кремлю важно, скорее всего, даже не то, чтобы Халифа Хафтар овладел Триполи, а чтобы он и его сторонники сохранились в качестве действующих игроков, чье бы слово в ливийских делах было решающим. Ведь Россия в Хафтара достаточно много вложила сил и средств и поддерживала его с 2014 года. И поэтому Путин не хотел бы просто-напросто потерять все свои инвестиции в Хафтара, которых он может лишиться в случае неудачи. Но это, кстати, совсем не означает, что Москва не работает и с Триполи. У России есть интересы в развитии отношений и с Фаизом Сараджем, в том числе в сфере нефтяных контрактов, которые подписываются россиянами с ливийской NOC (это нефтедобывающая корпорация из Триполи).
– А почему весь мир говорит в последние дни о соглашениях, подписанных Триполи и Анкарой, в чем их суть и почему они вызывают раздражение многих стран, от Греции до Египта?
– Эти два меморандума – один о разграничении морских границ, второй о безопасности – и вызвали нынешнюю волну напряженного внимания и в целом новое обострение обстановки в Ливии и вокруг нее. Прежде всего, Греция этими соглашениями не может быть никак удовлетворена, потому что кусок ее экономической зоны, шельфа у острова Крит, в результате этого договора оказывается разделенным Анкарой и Триполи. Турция, как получается, сможет вести там отныне разработку нефтяных и газовых месторождений. Афины в этом случае поддержали другие страны, в том числе Египет, которых так или иначе косвенно касаются эти проблемы. "Турецкая часть" Средиземного моря теперь как бы очень велика, фактически ее границы заканчиваются в районе греческого Крита (если у Анкары все получится), а дальше на юго-западе сразу начинается "ливийская часть".
– Почему Реджеп Эрдоган вообще сделал ставку именно больше на ПНС и правительство Сараджа, а Путин – больше все-таки на Хафтара? По практическим или политико-идеологическим соображениям?
– Здесь, скорее всего, и то и другое, потому что и Турция, и Катар, ее союзник, с самого начала поддерживали силы, которые находятся в Триполи и в Мисрате – тех, кого часто связывают с движением "Братья-мусульмане" и кто стал союзниками Фаиза Сараджа. Сам Сарадж, конечно, не является сторонником ни идей, ни идеологии "мусульманского братства", но среди тех, кто его поддерживает, очень много как раз абсолютных "братьев-мусульман". Естественно, это близкие союзники как Турции, так и Катара, нового турецко-катарского альянса.
Халифой Хафтаром, естественно, Турция никаким образом не могла быть довольна, так как он сразу выступил как раз против этих сил, фактически тогда находившихся у власти в Ливии. Еще во времена существования Всеобщего народного конгресса Ливии он поднял своих сторонников на мятеж – во многом инспирированный Египтом, Объединенными Арабскими Эмиратами и Саудовской Аравией, чьи правители ненавидят "братьев-мусульман", на тот момент уже ставшими стратегическими оппонентами Турции и Катара в рамках большого противостояния и борьбы за влияние в исламском мире. Поэтому идеология здесь, конечно, имеет большое значение.
Что касается Москвы, то ее поддержка Халифы Хафтара также имеет идеологическую составляющую. Ведь многие российские инициативы на Ближнем Востоке имеют один, скажем так, маркер – это борьба с любыми проявлениями современного исламизма. И все силы, которые, условно, борются против исламистов, считаются близкими Москве. Соответственно, таким лидером себя называет и сам Хафтар. Хотя светским деятелем его назвать никак нельзя, так как на его стороне воюют также много тех, кого можно назвать весьма радикальными исламистами. Это, например, "Салафитские бригады", их примерно одна треть от общей численности сил Хафтара. А непосредственно сегодня на фронте под Триполи вообще половина его подразделений состоит из салафитов.
Хафтар пытается себя правильно позиционировать
Хафтар пытается себя правильно позиционировать. Когда он или его представители ведут диалог с Москвой, они все время указывают на некую свою преемственность режиму Муаммара Каддафи, а для Кремля это больная историческая тема. Хотя это, конечно же, абсолютная ложь, потому что Халифа Хафтар всегда был как раз врагом Каддафи, с того момента, когда он сдался армии Чада в 80-е годы прошлого века, во время той уже полузабытой войны. Потом он жил в США, пытался работать в рядах ливийской оппозиции, которая действовала извне против Каддафи. И наконец, когда началась революция 2011 года, он одним из первых прибыл к Тобруку и попытался стать командующим оппозиционной армии. Но получил тогда только какую-то более низкую должность, остался ею не очень доволен и куда-то на время исчез.
– Весь год мы наблюдали за попытками Халифы Хафтара захватить Триполи и стать единовластным диктатором в стране. Эти попытки провалились. В Ливии военно-политическая ситуация окончательно стала сегодня патовой?
– Да, патовой – если, конечно, не произойдут какие-то серьезные военные вливания денег, солдат и оружия в ту или иную сторону. Именно поэтому Турция очень обеспокоена возможностью масштабной российской поддержки Хафтара, и как раз ответом Анкары на это стали ее последние действия по поддержке Правительства национального согласия. С другой стороны, и сама Россия, и иные союзники Хафтара, ОАЭ и Египет, также очень нервничают из-за того, что поддержка Триполи Анкарой может вывести конфликт из этой патовой ситуации и в итоге привести к серьезным успехам ПНС, которые уберут фигуру Хафтара с ливийской шахматной доски. Без какой-либо серьезной поддержки извне одной из сторон в войне в Ливии ситуация так и останется патовой – и именно поэтому и возможны какие-то новые договоренности между Россией и Турцией, о которых мы явно скоро узнаем.
Турция очень обеспокоена возможностью масштабной российской поддержки Хафтара
– 17 декабря появилось довольно невнятное заявление пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова о том, что Кремль "приветствует попытки всех стран добиться мира в Ливии". Речь явно идет о турецких инициативах. В январе Путин и Эрдоган должны вновь встречаться. Они сумеют согласовать свои планы и опять начнется торг, как и в случае с Сирией?
– Безусловно. Именно на это, скорее всего, и рассчитывал Реджеп Эрдоган, делая все свои последние заявления. И, как мы видим по итогам последних лет в Сирии, все-таки Москве и Анкаре удается разрешить все свои проблемы достаточно умело и быстро. Это подтверждают и в турецком экспертном сообществе: отвечая на вопрос, возможен ли какой-либо конфликт России и Турции в Ливии, они считают, что, конечно, нет, потому что Москва и Анкара уже давно умеют друг с другом находить общий язык. Скорее всего, договоренности, подобные тем самым, которые мы наблюдали по Сирии, будут достигнуты и по Ливии. Не исключено, что именно "ливийское досье" сейчас станет главным и вместе с сирийскими вопросами будет как-то разыгрываться в одной общей большой игре Путина и Эрдогана. Например, на определенные уступки в Сирии можно будет отвечать некоторыми уступками в Ливии, причем с обеих сторон.
