Журналист сетевого издания "Газета.ру" и свидетель акции в рамках "Стратегии-31" на Театральной площади в Москве Александр Артемьев, активист московского отделения молодежной организации партии "Яблоко" Кирилл Гончаров, задержанный 5 июня за попытку организовать на Красной площади акцию в защиту озера Байкал и участник арт-группы "Война" Петр Верзилов. Его товарищ Леонид Николаев скрывается от милиции, обвинившей его в злостном хулиганстве и нарушении общественного порядка – за то, что Николаев, протестуя против злоупотреблений владельцев автомашин с мигалками, залез на автомобиль Федеральной службы охраны с синим ведром на голове.
– Александр, для вас акция 31 мая завершилась печально – милиционеры сломали руку. Как вы себя чувствуете? Где вы сейчас находитесь? И каков диагноз?
Александр Артемьев: Я с вечера 31-го в больнице. Диагноз – осколчатый перелом нижней трети левой локтевой кости. В ближайшие десять дней я буду, скорее всего, здесь, потом посмотрят на результаты нового рентгена, и если все нормально, на три месяца загипсуют.
– Вы на Театральную площадь пошли как журналист или выражать свою гражданскую позицию?
Александр Артемьев: Нет, я пошел на этот раз как активист движения "Солидарность", как гражданин, обладающий набором прав и обязанностей.
– А как вам сломали руку милиционеры? Вы собираетесь с ними судиться, требовать ответственности, компенсации какой-то?
Александр Артемьев: Я в пятницу, 4 июня, через своих адвокатов подал заявление о преступлении. Может быть, во вторник будет начата проверка, по результатам которой будет возбуждено уголовное дело. А сломали мне руку во дворе УВД Замоскворечье, часа через три после того, как задержали.
– Как это случилось?
Александр Артемьев: Просто сама ситуация была исключительно паршивая. Нас везли полтора часа в замкнутом пространстве, мы все вспотели. Двери и окна не были открыты, нас выпустили, когда довезли до Замоскворечья во дворик. Мы просидели полчаса, потом УВД вместо того, чтобы пригласить в здание, решили отправить обратно в автозак. Люди уже чувствовали себя плохо от жары, потели. Уже тогда начались эксцессы. Девчонки не хотели идти, их оторвали от земли и кинули туда. Мы прошли, сели. Потом начали брать у нас паспортные данные, как обычно это делается во время задержания, но и тогда не пригласили в УВД, а каждого по отдельности вытаскивали, опрашивали, а потом обратно приглашали в автозак. Мы тогда поставили условие: или нас сейчас проводят в ОВД, как по всем инструкциям должно делаться, или женщина, которая берет паспортные данные, залезает к нам сама в автобус. Мы препирались полчаса, после чего стало понятно, что три часа, положенные по закону на оформление нашего задержания, закончились, мы требуем единственное - распустить нас по домам, поскольку милиционеры не сделали того, что должны были сделать в положенные по закону сроки. Но на это было принято жесткое решение, нас всех повыкидывали из автозаков, очень жестко, кому-то вывихнули палец, у кого-то царапина на ногах, меня же доставили в ОВД, заломив руки, два сотрудника ОВД. Подбежал третий, изломил руку с такой силой, что она у меня в конечном итоге сломалась.
– Кирилл Гончаров тоже недавно побывал в милиции – после попытки провести акцию в защиту чистоты озера Байкал на Красной площади. Кирилл, будете ли вы судиться из-за таких действий милиции и готовы дойти до Страсбургского суда?
Кирилл Гончаров: Нам просто-напросто не дали провести мирное шествие, причем без всяких лозунгов и плакатов, у нас вместо плакатов была просто растяжка с рисунком озера Байкал и больше ничего. Нас задержали и продержали более трех часов в ОВД Китай-город, причем отняв личные вещи и даже мобильный телефон, при этом выписали нам штраф 500 рублей, суд назначен на 11 июня, я считаю, что мы будем это оспаривать. Насчет того, чтобы доходить до высших инстанций, я думаю, пока рановато говорить.
– Петр Верзилов, участник арт-группы "Война". Напомню, что Леонид Николаев, один из активистов этой группы, скрывается от милиции, которая обвиняет его в хулиганском поступке. Петр, с точки зрения милиции поступок может быть действительно хулиганский? Нельзя бегать по крышам чужих машин.
Петр Верзилов: Знаете, если вообще посмотреть, то собственно исполнительная власть в стране является главным беспредельщиком. Так как большинство насильственных или незаконных выпадов по отношению к гражданским активистам совершаются именно со стороны власти, естественно, чаще всего через милицию. Например, Леня Николаев был похищен сотрудниками ФСО, когда он выходил утром 28 мая, шел на работу, его схватили, надели на голову мешок, скрутили и положили на заднее сиденье одной из двух машин ФСО, которые приехали за ним. После этого говорить о том, что милиция смотрит на какое-то явление, как на не совсем отвечающее букве закона, уже некорректно. Милиция, с нашей точки зрения, является главным нарушителем в данной ситуации и некорректно придираться к активистам, которые доступными им средствами выражают свое мнение.
– А не обидно арт-группе "Война", что Движение автомобилистов не поддержало Николаева в этом поступке, который, по вашей трактовке, был направлен в интересах общественного блага?
Петр Верзилов: Нет, не обидно. Общество "синих ведерок" – это очень хорошие ребята, но их цель – протестовать против спецсигналов на транспорте, используя средства, не нарушающие ни административного, ни уголовного кодекса. "Война" же пытается использовать весь арсенал, все возможные средства, чтобы донести художественными методами наши идеи до публики.
– Потерпевший Александр Артемьев, у вас есть доказательства того, что вам руку сломала милиция?
Александр Артемьев: Вы знаете, сейчас история развивается так, что ГУВД по городу Москве пытается всех ввести в заблуждение, рассказывая, что я жаловался на боль в плече еще в авотзаке, что я дрался еще с омоновцами, используя весь набор дискредитирующих факторов. Но, учитывая, что на наши жалобы в автозаке вообще никто не обращал внимания, и 60-летняя женщина говорит, что мы должны были вызвать "скорую", чтобы выбраться из этого душного автобуса, можно отмести все эти аргументы. Что касается доказательной базы, естественно, я не сомневаюсь в том, что те 20 сотрудников милиции, которые были непосредственными свидетелями противоправных действий по отношению ко мне, не будут свидетельствовать против своих коллег, и поэтому рассчитывать мне приходится лишь на некоторые объективные вещи, допустим, запись камеры слежения, которая установлена перед ОВД, на запись, которую вел Центр Э, и показания своих товарищей по несчастью, задержанных в тот день на Триумфальной площади. Но, насколько я понимаю, непосредственные свидетели моего перелома не могут указать человека, который в этом виновен, и я не могу сказать, что запомнил его лицо. Может быть, очная ставка как-то поможет. Поэтому у разбирательства есть перспективы, но эти перспективы достаточно шаткие. Если сотрудники ОВД исполнили бы свой гражданский и человеческий долг и могли бы определить виновного, назвав его имя, то перспективы были бы самые что ни на есть ясные у этого дела.
– Кирилл, как вы считаете, изменения законодательства могут помочь вам в проведении разного рода акций?
Кирилл Гончаров: Я думаю, конечно, это может помочь. Но вопрос, стоит ли этим заниматься при нынешней власти, которая, как мы видим, нарушает действующее законодательство, ту же статью 31-ю Конституции. Поэтому я считаю, что при нынешнем руководстве страны это дело неперспективно и смысла в нем нет.
– Петр, Федор Бондарчук (тоже художник - большой художник кино) назвал всех участников такого рода публичных акций протеста, очевидно, включая в них и вашего товарища Леонида Николаева, хулиганами и сказал, что с ними нужно разбираться так, как разбирается милиция. Вы не считаете себя хулиганами?
Петр Верзилов: С точки зрения человека, для которого демократические ценности не являются пустым словом, здесь хулиганом является действующая власть – в лице милиции, которая проводит решения действующей власти. Поэтому, кто здесь является хулиганом, а кто является человеком, отстаивающим свои права – это зависит от того, с какой позиции на это смотреть. И опять же, в слово "хулиган" можно вкладывать разные значения, как положительные, так и резко отрицательные.
– А вы какое вкладываете, вы себя считаете хулиганом?
Петр Верзилов: Как современный художник я вкладываю в понятие "хулиган" исключительно положительные коннотации. Поэтому я не могу сказать, что это звучит для меня оскорбительно.
– Саша, теперь вопрос более политического характера. Многие считают, что такие акции, подобные "Стратегии-31" или "Маршам несогласных", ничего в России не меняют. Выходит всего несколько сот человек, иногда пара тысяч... Зачем вы этим занимаетесь?
Александр Артемьев: Здесь вопрос не того, что мы хотим заставить солнце остановиться и обратить движение Земли вспять. Вопрос заключается в том, готов ли ты как человек, как гражданин, который претендует на какое-то место в обществе, на уважение в глазах собственных и глазах других, совершить минимальный набор действий, который поможет обрести самостоятельность, достоинство в отношениях с властью и в определении себя в контексте того общества, в котором мы живем. Я как раз рассуждаю о "Стратегии-31" как о действии не столько политическом и не столько преследующем цели политического давления на власть, сколько как об акции эмансипации граждан, неком освободительном шаге, который позволяет и мне, и тем, кто выходит вместе со мной на улицу, не чувствовать себя поданными, а чувствовать себя гражданами. Поэтому я и выхожу на подобные акции.
– Кирилл, теперь вопрос к вам. Партия "Яблоко", как известно, хотя в ряде областей и сотрудничает с движением "Солидарность", не является членом этого движения. Многие ваши партийные лидеры скептически относятся и к "Маршам несогласных", и к "Стратегии-31". Участвуете ли вы лично в этих акциях и что вы думаете об их перспективе?
Кирилл Гончаров: Я хотел бы ответить на предыдущий, вопрос – поможет ли это кому-нибудь, даст ли какой-то результат. Поскольку на сегодняшний день у "Яблока" и "Солидарности" нет парламентской трибуны для выражения своего мнения по тем или иным вопросам, в частности, по Байкальскому ЦБК, нам приходится выражать свою позицию такими уличными акциями протеста. То, что мы не поддерживаем сегодня "Солидарность", когда они выходят на улицу с конкретными требованиями – это касается только руководства партии и каких-то конкретных мнений. Я скажу от себя лично. Я участвовал в последнем "Марше несогласных", в "Стратегии-31", был в ОВД Замоскворечье, где мы требовали, чтобы активистов выпустили из ОВД. Я считаю, что сотрудничать надо, и лично я делаю для этого все возможное. Молодежное "Яблоко" также сотрудничает со многими организациями, в том числе и с "Солидарностью", со многими активистами – и будет продолжать это делать, несмотря на мнение и позицию руководства самой партии.
– Петр, вы, современный художник, как относитесь к партийно-окрашенным акциям протеста, присоединяетесь ли к ним? Или для вас важна жизнь в искусстве, и она не имеет прямого соприкосновения с этими партийными разногласиями?
Петр Верзилов: Современные художники, высказывающиеся в политическом контексте, конечно, очень четко понимают, что происходит в политической и партийной жизни сегодня. Естественно, нам ближе "Солидарность", а "Яблоко" от нас дальше. Но при любом событии, которое происходит на улице, мы стремимся понять, какие цели преследуют организаторы, кто является участником движения. Мы не присоединяемся безоговорочно к каким-либо мероприятиям "Солидарности", в то же время мы часто сотрудничаем и помогаем движению.
– А какие-то новые художественные акции политического плана или общественного плана "Война" готовит сейчас?
Петр Верзилов: Безусловно, планируется акция, посвященная проблеме милицейского беспредела и вообще проблеме милиции в Российской Федерации.
– Подробнее расскажите, пожалуйста, что это может быть.
Петр Верзилов: Это глубоко законспирированная информация, к сожалению, не могу поделиться, но вскоре о ней все узнают.
– Я сомневаюсь, что узнают все, ведь центральные средства массовой информации не слишком балуют вас вниманием. Но, наверное, художественное слово пробьет и эти цензурные преграды. Александр, как ваше газетное начальство относится к тому, что вы занимаете активную гражданскую позицию? Начальники не говорят вам, что это не дело журналиста?
Александр Артемьев: Вы понимаете, я считаю, что журналист – это представитель профессии, такой же почетной профессии как, допустим, учитель, шахтер или врач. Но при этом это одна из сторон человека как живого существа. Он может быть и отцом, и сыном, начинающим писателем, непризнанным художником, в том числе он является ответственным гражданином, гражданином, который должен осознавать, каковы конкретные цели проживания и нахождения в обществе.
– Кирилл, молодежное "Яблоко" планирует какие-то новые акции в ближайшее время?
Кирилл Гончаров: Конечно, мы планируем новые акции, но пока мы не будем делиться информацией. Это будут эпатажные, яркие акции. Я думаю, ближайшую акцию мы попробуем довести до конца, чтобы заявить о своей позиции. И несмотря на то, что с нами произошло - это не конец, мы будем учиться на своих ошибках и знать, что теперь нам просто-напросто нужно надеяться только на себя.
– Кирилл, у вас есть ответ на вопрос, почему все эти публичные акции протеста не находят отклика у подавляющего большинства россиян, почему никто не выходит в России на площадь сейчас?
Кирилл Гончаров: Потому что люди боятся. Люди боятся, что их выгонят из института, боятся, что их уволят с работы, боятся того, что на них будут показывать пальцем и так далее. Большинство людей нас поддерживают, но у всех есть работа, у всех есть семья и всем нужно семью кормить. На акции милиционер, который составлял протокол, мне говорит: я полностью вас поддерживаю, но поймите, что у меня тоже работа, и я бы вас с удовольствием сейчас отпустил, но не могу это сделать.
– Вы студент. Что говорят однокурсники? Они не относятся к вашему занятию, как к несколько странной деятельности?
Кирилл Гончаров: Конечно, относятся, они не понимают. Но я все-таки считаю, что оппозиция сегодня набирает обороты. Некоторые мне откровенно говорят: Кирилл, я с тобой согласен, я тебя поддерживаю, но все-таки бы ты не рисковал – вдруг выгонят. Когда говорят такое, я понимаю, что в России люди пока, к сожалению, не готовы массово выходить на улицы.
– Александр, для вас акция 31 мая завершилась печально – милиционеры сломали руку. Как вы себя чувствуете? Где вы сейчас находитесь? И каков диагноз?
Александр Артемьев: Я с вечера 31-го в больнице. Диагноз – осколчатый перелом нижней трети левой локтевой кости. В ближайшие десять дней я буду, скорее всего, здесь, потом посмотрят на результаты нового рентгена, и если все нормально, на три месяца загипсуют.
– Вы на Театральную площадь пошли как журналист или выражать свою гражданскую позицию?
Александр Артемьев: Нет, я пошел на этот раз как активист движения "Солидарность", как гражданин, обладающий набором прав и обязанностей.
– А как вам сломали руку милиционеры? Вы собираетесь с ними судиться, требовать ответственности, компенсации какой-то?
Александр Артемьев: Я в пятницу, 4 июня, через своих адвокатов подал заявление о преступлении. Может быть, во вторник будет начата проверка, по результатам которой будет возбуждено уголовное дело. А сломали мне руку во дворе УВД Замоскворечье, часа через три после того, как задержали.
– Как это случилось?
Александр Артемьев: Просто сама ситуация была исключительно паршивая. Нас везли полтора часа в замкнутом пространстве, мы все вспотели. Двери и окна не были открыты, нас выпустили, когда довезли до Замоскворечья во дворик. Мы просидели полчаса, потом УВД вместо того, чтобы пригласить в здание, решили отправить обратно в автозак. Люди уже чувствовали себя плохо от жары, потели. Уже тогда начались эксцессы. Девчонки не хотели идти, их оторвали от земли и кинули туда. Мы прошли, сели. Потом начали брать у нас паспортные данные, как обычно это делается во время задержания, но и тогда не пригласили в УВД, а каждого по отдельности вытаскивали, опрашивали, а потом обратно приглашали в автозак. Мы тогда поставили условие: или нас сейчас проводят в ОВД, как по всем инструкциям должно делаться, или женщина, которая берет паспортные данные, залезает к нам сама в автобус. Мы препирались полчаса, после чего стало понятно, что три часа, положенные по закону на оформление нашего задержания, закончились, мы требуем единственное - распустить нас по домам, поскольку милиционеры не сделали того, что должны были сделать в положенные по закону сроки. Но на это было принято жесткое решение, нас всех повыкидывали из автозаков, очень жестко, кому-то вывихнули палец, у кого-то царапина на ногах, меня же доставили в ОВД, заломив руки, два сотрудника ОВД. Подбежал третий, изломил руку с такой силой, что она у меня в конечном итоге сломалась.
– Кирилл Гончаров тоже недавно побывал в милиции – после попытки провести акцию в защиту чистоты озера Байкал на Красной площади. Кирилл, будете ли вы судиться из-за таких действий милиции и готовы дойти до Страсбургского суда?
Кирилл Гончаров: Нам просто-напросто не дали провести мирное шествие, причем без всяких лозунгов и плакатов, у нас вместо плакатов была просто растяжка с рисунком озера Байкал и больше ничего. Нас задержали и продержали более трех часов в ОВД Китай-город, причем отняв личные вещи и даже мобильный телефон, при этом выписали нам штраф 500 рублей, суд назначен на 11 июня, я считаю, что мы будем это оспаривать. Насчет того, чтобы доходить до высших инстанций, я думаю, пока рановато говорить.
– Петр Верзилов, участник арт-группы "Война". Напомню, что Леонид Николаев, один из активистов этой группы, скрывается от милиции, которая обвиняет его в хулиганском поступке. Петр, с точки зрения милиции поступок может быть действительно хулиганский? Нельзя бегать по крышам чужих машин.
Исполнительная власть в стране является главным террористом, главным беспредельщиком
Петр Верзилов: Знаете, если вообще посмотреть, то собственно исполнительная власть в стране является главным беспредельщиком. Так как большинство насильственных или незаконных выпадов по отношению к гражданским активистам совершаются именно со стороны власти, естественно, чаще всего через милицию. Например, Леня Николаев был похищен сотрудниками ФСО, когда он выходил утром 28 мая, шел на работу, его схватили, надели на голову мешок, скрутили и положили на заднее сиденье одной из двух машин ФСО, которые приехали за ним. После этого говорить о том, что милиция смотрит на какое-то явление, как на не совсем отвечающее букве закона, уже некорректно. Милиция, с нашей точки зрения, является главным нарушителем в данной ситуации и некорректно придираться к активистам, которые доступными им средствами выражают свое мнение.
– А не обидно арт-группе "Война", что Движение автомобилистов не поддержало Николаева в этом поступке, который, по вашей трактовке, был направлен в интересах общественного блага?
Петр Верзилов: Нет, не обидно. Общество "синих ведерок" – это очень хорошие ребята, но их цель – протестовать против спецсигналов на транспорте, используя средства, не нарушающие ни административного, ни уголовного кодекса. "Война" же пытается использовать весь арсенал, все возможные средства, чтобы донести художественными методами наши идеи до публики.
– Потерпевший Александр Артемьев, у вас есть доказательства того, что вам руку сломала милиция?
Александр Артемьев: Вы знаете, сейчас история развивается так, что ГУВД по городу Москве пытается всех ввести в заблуждение, рассказывая, что я жаловался на боль в плече еще в авотзаке, что я дрался еще с омоновцами, используя весь набор дискредитирующих факторов. Но, учитывая, что на наши жалобы в автозаке вообще никто не обращал внимания, и 60-летняя женщина говорит, что мы должны были вызвать "скорую", чтобы выбраться из этого душного автобуса, можно отмести все эти аргументы. Что касается доказательной базы, естественно, я не сомневаюсь в том, что те 20 сотрудников милиции, которые были непосредственными свидетелями противоправных действий по отношению ко мне, не будут свидетельствовать против своих коллег, и поэтому рассчитывать мне приходится лишь на некоторые объективные вещи, допустим, запись камеры слежения, которая установлена перед ОВД, на запись, которую вел Центр Э, и показания своих товарищей по несчастью, задержанных в тот день на Триумфальной площади. Но, насколько я понимаю, непосредственные свидетели моего перелома не могут указать человека, который в этом виновен, и я не могу сказать, что запомнил его лицо. Может быть, очная ставка как-то поможет. Поэтому у разбирательства есть перспективы, но эти перспективы достаточно шаткие. Если сотрудники ОВД исполнили бы свой гражданский и человеческий долг и могли бы определить виновного, назвав его имя, то перспективы были бы самые что ни на есть ясные у этого дела.
– Кирилл, как вы считаете, изменения законодательства могут помочь вам в проведении разного рода акций?
Кирилл Гончаров: Я думаю, конечно, это может помочь. Но вопрос, стоит ли этим заниматься при нынешней власти, которая, как мы видим, нарушает действующее законодательство, ту же статью 31-ю Конституции. Поэтому я считаю, что при нынешнем руководстве страны это дело неперспективно и смысла в нем нет.
– Петр, Федор Бондарчук (тоже художник - большой художник кино) назвал всех участников такого рода публичных акций протеста, очевидно, включая в них и вашего товарища Леонида Николаева, хулиганами и сказал, что с ними нужно разбираться так, как разбирается милиция. Вы не считаете себя хулиганами?
Петр Верзилов: С точки зрения человека, для которого демократические ценности не являются пустым словом, здесь хулиганом является действующая власть – в лице милиции, которая проводит решения действующей власти. Поэтому, кто здесь является хулиганом, а кто является человеком, отстаивающим свои права – это зависит от того, с какой позиции на это смотреть. И опять же, в слово "хулиган" можно вкладывать разные значения, как положительные, так и резко отрицательные.
– А вы какое вкладываете, вы себя считаете хулиганом?
Петр Верзилов: Как современный художник я вкладываю в понятие "хулиган" исключительно положительные коннотации. Поэтому я не могу сказать, что это звучит для меня оскорбительно.
– Саша, теперь вопрос более политического характера. Многие считают, что такие акции, подобные "Стратегии-31" или "Маршам несогласных", ничего в России не меняют. Выходит всего несколько сот человек, иногда пара тысяч... Зачем вы этим занимаетесь?
Александр Артемьев: Здесь вопрос не того, что мы хотим заставить солнце остановиться и обратить движение Земли вспять. Вопрос заключается в том, готов ли ты как человек, как гражданин, который претендует на какое-то место в обществе, на уважение в глазах собственных и глазах других, совершить минимальный набор действий, который поможет обрести самостоятельность, достоинство в отношениях с властью и в определении себя в контексте того общества, в котором мы живем. Я как раз рассуждаю о "Стратегии-31" как о действии не столько политическом и не столько преследующем цели политического давления на власть, сколько как об акции эмансипации граждан, неком освободительном шаге, который позволяет и мне, и тем, кто выходит вместе со мной на улицу, не чувствовать себя поданными, а чувствовать себя гражданами. Поэтому я и выхожу на подобные акции.
– Кирилл, теперь вопрос к вам. Партия "Яблоко", как известно, хотя в ряде областей и сотрудничает с движением "Солидарность", не является членом этого движения. Многие ваши партийные лидеры скептически относятся и к "Маршам несогласных", и к "Стратегии-31". Участвуете ли вы лично в этих акциях и что вы думаете об их перспективе?
Кирилл Гончаров: Я хотел бы ответить на предыдущий, вопрос – поможет ли это кому-нибудь, даст ли какой-то результат. Поскольку на сегодняшний день у "Яблока" и "Солидарности" нет парламентской трибуны для выражения своего мнения по тем или иным вопросам, в частности, по Байкальскому ЦБК, нам приходится выражать свою позицию такими уличными акциями протеста. То, что мы не поддерживаем сегодня "Солидарность", когда они выходят на улицу с конкретными требованиями – это касается только руководства партии и каких-то конкретных мнений. Я скажу от себя лично. Я участвовал в последнем "Марше несогласных", в "Стратегии-31", был в ОВД Замоскворечье, где мы требовали, чтобы активистов выпустили из ОВД. Я считаю, что сотрудничать надо, и лично я делаю для этого все возможное. Молодежное "Яблоко" также сотрудничает со многими организациями, в том числе и с "Солидарностью", со многими активистами – и будет продолжать это делать, несмотря на мнение и позицию руководства самой партии.
– Петр, вы, современный художник, как относитесь к партийно-окрашенным акциям протеста, присоединяетесь ли к ним? Или для вас важна жизнь в искусстве, и она не имеет прямого соприкосновения с этими партийными разногласиями?
Петр Верзилов: Современные художники, высказывающиеся в политическом контексте, конечно, очень четко понимают, что происходит в политической и партийной жизни сегодня. Естественно, нам ближе "Солидарность", а "Яблоко" от нас дальше. Но при любом событии, которое происходит на улице, мы стремимся понять, какие цели преследуют организаторы, кто является участником движения. Мы не присоединяемся безоговорочно к каким-либо мероприятиям "Солидарности", в то же время мы часто сотрудничаем и помогаем движению.
– А какие-то новые художественные акции политического плана или общественного плана "Война" готовит сейчас?
Петр Верзилов: Безусловно, планируется акция, посвященная проблеме милицейского беспредела и вообще проблеме милиции в Российской Федерации.
– Подробнее расскажите, пожалуйста, что это может быть.
Петр Верзилов: Это глубоко законспирированная информация, к сожалению, не могу поделиться, но вскоре о ней все узнают.
– Я сомневаюсь, что узнают все, ведь центральные средства массовой информации не слишком балуют вас вниманием. Но, наверное, художественное слово пробьет и эти цензурные преграды. Александр, как ваше газетное начальство относится к тому, что вы занимаете активную гражданскую позицию? Начальники не говорят вам, что это не дело журналиста?
Александр Артемьев: Вы понимаете, я считаю, что журналист – это представитель профессии, такой же почетной профессии как, допустим, учитель, шахтер или врач. Но при этом это одна из сторон человека как живого существа. Он может быть и отцом, и сыном, начинающим писателем, непризнанным художником, в том числе он является ответственным гражданином, гражданином, который должен осознавать, каковы конкретные цели проживания и нахождения в обществе.
– Кирилл, молодежное "Яблоко" планирует какие-то новые акции в ближайшее время?
Кирилл Гончаров: Конечно, мы планируем новые акции, но пока мы не будем делиться информацией. Это будут эпатажные, яркие акции. Я думаю, ближайшую акцию мы попробуем довести до конца, чтобы заявить о своей позиции. И несмотря на то, что с нами произошло - это не конец, мы будем учиться на своих ошибках и знать, что теперь нам просто-напросто нужно надеяться только на себя.
– Кирилл, у вас есть ответ на вопрос, почему все эти публичные акции протеста не находят отклика у подавляющего большинства россиян, почему никто не выходит в России на площадь сейчас?
Кирилл Гончаров: Потому что люди боятся. Люди боятся, что их выгонят из института, боятся, что их уволят с работы, боятся того, что на них будут показывать пальцем и так далее. Большинство людей нас поддерживают, но у всех есть работа, у всех есть семья и всем нужно семью кормить. На акции милиционер, который составлял протокол, мне говорит: я полностью вас поддерживаю, но поймите, что у меня тоже работа, и я бы вас с удовольствием сейчас отпустил, но не могу это сделать.
– Вы студент. Что говорят однокурсники? Они не относятся к вашему занятию, как к несколько странной деятельности?
Кирилл Гончаров: Конечно, относятся, они не понимают. Но я все-таки считаю, что оппозиция сегодня набирает обороты. Некоторые мне откровенно говорят: Кирилл, я с тобой согласен, я тебя поддерживаю, но все-таки бы ты не рисковал – вдруг выгонят. Когда говорят такое, я понимаю, что в России люди пока, к сожалению, не готовы массово выходить на улицы.