О проблемах, связанных с нарушением прав человека на Северном Кавказе, корреспондент Радио Свобода беседовала с Александром Черкасовым, членом правления общества "Мемориал":
- Накануне слушаний в ПАСЕ правозащитный центр "Мемориал" представил свой доклад о причинах безнаказанности на Северном Кавказе. А безнаказанность здесь практически полная. Из совершенных в прошлые годы похищениий и насильственных исчезновений людей 99,9 процента преступлений остались безнаказанными. И это не метафора - лишь 3 из 3 тысяч дел расследованы. И сейчас в тех случаях, когда известно, какие структуры и подразделения причастны к похищению людей, следствие не продвигается. Необходимо, чтобы органы внутренних дел, органы прокуратуры, следственный комитет выполняли свои функции, а сейчас они системно саботируют расследование такого рода преступлений.
- Почему это происходит?
- Очевидно, это система, это политическая воля или понимание такой политической воли со стороны исполнителей. Сотрудники прокуратуры в Чечне боятся вызвать на допрос рядового милиционера. Одному из моих коллег такой следователь сказал: "Как же я его вызову на допрос? Он меня побьет". Есть и более важные системные механизмы. Ну, например, по действиям армии и ФСБ должна была работать военная прокуратура, а военная прокуратура немотивированно либо не принимала дела к производству, либо прекращала их за отсутствием состава преступления. Однако большая часть дел приостановлена в связи с невозможностью обнаружения лиц, подлежащих привлечению к ответственности. Это происходило даже в тех случаях, когда и структура, и даже конкретные лица, совершившие преступления, хорошо известны и о них сообщено прокуратуре.
- Есть ли возможность у международного сообщества влиять на ситуацию с правами человека на Северном Кавказе?
- Из международных структур только Европейский суд по правам человека имеет возможность в данном случае эффективно вмешиваться. Многие десятки дел об исчезновениях людей рассмотрены за последние годы, всего же число чеченских дел, рассмотренных в Страсбурге, перевалило за сотню еще год назад. Но к чему это приводит? Да, Россия исправно выплачивает присужденные в Страсбурге деньги, но выплачивает их как налог на безнаказанность, потому что последующего возбуждения уголовных дел и наказания виновных нет. Даже в том случае, если генерал под видеокамеру CNN приказывает расстрелять человека, в дальнейшем прокуратура заявляет, что вина этого генерала не может быть установлена, и он уходит от ответственности.
- Если проект резолюции ПАСЕ будет принят, что изменится на Северном Кавказе?
- Если этот проект резолюции будет принят, если депутаты ПАСЕ всерьез прочтут доклад господина Дика Марти, может быть, изменится отношение к проблеме. В конце концов, ведь тот же Дик Марти готовил доклад о секретных тюрьмах ЦРУ, на которые так много ссылались российские СМИ. Я думаю, что доклад столь серьезного исследователя будет воспринят с должным вниманием за рубежом. В России - не знаю, может быть, теперь его объявят необъективным врагом России.
- А что могло бы радикально изменить ситуацию в лучшую сторону?
- Простое расследование тех дел, которые уже возбуждены. Ведь один из основных механизмов рекрутирования новых людей в террористическое подполье - это их неверие в то, что здесь, на этом свете и правовым путем, можно добиться справедливости. Именно убежденность в несправедливости порождает новых рекрутов для террористического подполья.
- Накануне слушаний в ПАСЕ правозащитный центр "Мемориал" представил свой доклад о причинах безнаказанности на Северном Кавказе. А безнаказанность здесь практически полная. Из совершенных в прошлые годы похищениий и насильственных исчезновений людей 99,9 процента преступлений остались безнаказанными. И это не метафора - лишь 3 из 3 тысяч дел расследованы. И сейчас в тех случаях, когда известно, какие структуры и подразделения причастны к похищению людей, следствие не продвигается. Необходимо, чтобы органы внутренних дел, органы прокуратуры, следственный комитет выполняли свои функции, а сейчас они системно саботируют расследование такого рода преступлений.
- Почему это происходит?
- Очевидно, это система, это политическая воля или понимание такой политической воли со стороны исполнителей. Сотрудники прокуратуры в Чечне боятся вызвать на допрос рядового милиционера. Одному из моих коллег такой следователь сказал: "Как же я его вызову на допрос? Он меня побьет". Есть и более важные системные механизмы. Ну, например, по действиям армии и ФСБ должна была работать военная прокуратура, а военная прокуратура немотивированно либо не принимала дела к производству, либо прекращала их за отсутствием состава преступления. Однако большая часть дел приостановлена в связи с невозможностью обнаружения лиц, подлежащих привлечению к ответственности. Это происходило даже в тех случаях, когда и структура, и даже конкретные лица, совершившие преступления, хорошо известны и о них сообщено прокуратуре.
- Есть ли возможность у международного сообщества влиять на ситуацию с правами человека на Северном Кавказе?
- Из международных структур только Европейский суд по правам человека имеет возможность в данном случае эффективно вмешиваться. Многие десятки дел об исчезновениях людей рассмотрены за последние годы, всего же число чеченских дел, рассмотренных в Страсбурге, перевалило за сотню еще год назад. Но к чему это приводит? Да, Россия исправно выплачивает присужденные в Страсбурге деньги, но выплачивает их как налог на безнаказанность, потому что последующего возбуждения уголовных дел и наказания виновных нет. Даже в том случае, если генерал под видеокамеру CNN приказывает расстрелять человека, в дальнейшем прокуратура заявляет, что вина этого генерала не может быть установлена, и он уходит от ответственности.
- Если проект резолюции ПАСЕ будет принят, что изменится на Северном Кавказе?
- Если этот проект резолюции будет принят, если депутаты ПАСЕ всерьез прочтут доклад господина Дика Марти, может быть, изменится отношение к проблеме. В конце концов, ведь тот же Дик Марти готовил доклад о секретных тюрьмах ЦРУ, на которые так много ссылались российские СМИ. Я думаю, что доклад столь серьезного исследователя будет воспринят с должным вниманием за рубежом. В России - не знаю, может быть, теперь его объявят необъективным врагом России.
- А что могло бы радикально изменить ситуацию в лучшую сторону?
- Простое расследование тех дел, которые уже возбуждены. Ведь один из основных механизмов рекрутирования новых людей в террористическое подполье - это их неверие в то, что здесь, на этом свете и правовым путем, можно добиться справедливости. Именно убежденность в несправедливости порождает новых рекрутов для террористического подполья.