Поводом послужили слова президента Чечни Рамзана Кадырова, сказанные во время интервью телеканалу "Грозный". Он назвал сотрудников "Мемориала" врагами народа, врагами закона и врагами государства. При этом президент Чечни конкретизировал свои обвинения, назвав имя председателя правозащитного центра "Мемориал" Олега Орлова и, как он выразился, женщину с мужчиной из гудермесского "Мемориала". Исполнительный директор Института прав человека, член президентского совета по содействию развитию институтов гражданского общества Валентин Гефтер – один из тех, кто подписался под обращением Дмитрию Медведеву, комментирует ситуацию:
– Нам кажется, что нельзя оставлять без внимания подобного рода угрозы. Даже если они не буквальные, обращенные к конкретным людям. Нам кажется, что не только правозащитные организации, "Мемориал" должны обращать на это внимание, но и президентский совет.
19 мая президент встречался со многими правозащитниками, в том числе и из центра "Мемориал". Он не говорил "я с вами согласен во всех оценках", но раз глава государства встречается с такими людьми, то речь идет о полезной роботе. О той работе, без которой невозможно обойтись в горячем регионе, которым по-прежнему остается Чечня. И что же теперь? Глава этого региона говорит, что эти люди – враги народа, государства и закона? Какие-то вещи должны совмещаться в нашем государстве. Невозможно, чтобы одна рука делала одно, другая – другое. Количество нарушений, к сожалению, не ослабевает – не только боевики убивают людей на Кавказе, в том числе и в Чечне, но есть и много жертв того, что называется "контртеррористической операцией".
– Какой реакции Медведева вы ждете на это обращение?
– Трудно, конечно, ждать реакции на такого рода неконкретное обращение. Речь идет о том, что федеральная политика на Северном Кавказе с образованием нового округа, с появлением нового представителя президента должна, казалось бы, меняться. Но общий фон, к сожалению, ужасный, причем не только в Чечне, но и в Ингушетии, и в Дагестане, и в Кабардино-Балкарии, и в Карачаево-Черкесии. Почти все республики Северного Кавказа так или иначе затронуты разной неправовой и даже преступной деятельностью. К сожалению, речь здесь идет не только о преступной деятельности боевиков или какого-то подполья, но и о противоправных деяниях со стороны сотрудников правоохранительных органов, как правило, местных – не федеральных. Но получается, что федеральная власть сделать ничего не может. Вот на что мы обращаем внимание – не только на конкретные слова, но и на дела.
– Нет ли опасности того, что подобного рода обращения и попытки акцентировать внимание на словах Кадырова могут ухудшить положение правозащитников на Северном Кавказе?
– Наверное, человек достаточно циничный сказал бы, что хуже уже быть не может. Я не отношу себя к таковым и считаю, что есть шанс, что руководство Чечни или какие-то отдельные должностные лица, может быть, даже невысокого уровня, примут эту критику или это обращение к президенту за призыв к противодействию тем, кто мешает людям работать. Я вижу, что многие чиновники с уважением относятся к приезжающим туда людям из других регионов, которые профессионально и тщательно отслеживают отдельные случаи и хотят работать в правовом поле, в том числе и с правоохранительными органами Чечни. Есть взаимное уважение. Я понимаю трудности и тех, и других. Они не одинаковые, естественно. Но есть шанс, что это обращение будет понято правильно – как желание сделать лучше жизнь живущих и работающих там людей
Хеда Саратова, чеченская правозащитница, рассказывает о своей реакции на слова Рамзана Кадырова:
– Мне мои коллеги, друзья, находящиеся за границей, звонили после интервью Рамзана Кадырова, в котором он назвал правозащитников "незаконнорожденными". Он это три раза якобы повторил. Мои коллеги спрашивали: "А что вы там делаете, если ваш президент называет вас незаконнорожденными?". Естественно, мне было неприятно это все слышать. Мы позвонили нашему уполномоченному по правам человека. Кстати, он единственный, кто без проблем нас принимает, всегда готов выслушать – это Нурди Нухажиев. Мы попросили устроить нам встречу со спикером парламента, так как эта передача была вместе с ним. Он нам объяснил, что речь в интервью шла не о чеченских правозащитниках, а о московских – якобы те ведут себя не совсем адекватно, обвиняют кого хотят, говорят что хотят, а информацию проверяют уже потом. Когда я оттуда вышла, я позвонила пресс-секретарю Рамзана Кадырова Керимову и спросила: "Нам предлагают свернуть свою деятельность в Чечне, так как президент называет нас незаконнорожденными, или как? Почему вы показываете подобные вещи?". На что Керимов мне ответил: "Лично тебе кто-нибудь что-нибудь сказал?". Я говорю: "Мне лично никто не говорил. Там о правозащитниках в целом шла речь, а значит, это и меня касается". Он ответил: "Сверните свою деятельность". Вот в таком ключе прошел у меня разговор с пресс-секретарем Рамзана Кадырова.
Буквально вчера я была в правозащитном центре "Мемориал". Вышла, а на углу стояла тонированная машина "Камри". Эта машина полдня за мной ездила. Хочется верить, что это случайность, конечно, но все равно немножко страшновато, конечно.
– Нам кажется, что нельзя оставлять без внимания подобного рода угрозы. Даже если они не буквальные, обращенные к конкретным людям. Нам кажется, что не только правозащитные организации, "Мемориал" должны обращать на это внимание, но и президентский совет.
19 мая президент встречался со многими правозащитниками, в том числе и из центра "Мемориал". Он не говорил "я с вами согласен во всех оценках", но раз глава государства встречается с такими людьми, то речь идет о полезной роботе. О той работе, без которой невозможно обойтись в горячем регионе, которым по-прежнему остается Чечня. И что же теперь? Глава этого региона говорит, что эти люди – враги народа, государства и закона? Какие-то вещи должны совмещаться в нашем государстве. Невозможно, чтобы одна рука делала одно, другая – другое. Количество нарушений, к сожалению, не ослабевает – не только боевики убивают людей на Кавказе, в том числе и в Чечне, но есть и много жертв того, что называется "контртеррористической операцией".
– Какой реакции Медведева вы ждете на это обращение?
– Трудно, конечно, ждать реакции на такого рода неконкретное обращение. Речь идет о том, что федеральная политика на Северном Кавказе с образованием нового округа, с появлением нового представителя президента должна, казалось бы, меняться. Но общий фон, к сожалению, ужасный, причем не только в Чечне, но и в Ингушетии, и в Дагестане, и в Кабардино-Балкарии, и в Карачаево-Черкесии. Почти все республики Северного Кавказа так или иначе затронуты разной неправовой и даже преступной деятельностью. К сожалению, речь здесь идет не только о преступной деятельности боевиков или какого-то подполья, но и о противоправных деяниях со стороны сотрудников правоохранительных органов, как правило, местных – не федеральных. Но получается, что федеральная власть сделать ничего не может. Вот на что мы обращаем внимание – не только на конкретные слова, но и на дела.
– Нет ли опасности того, что подобного рода обращения и попытки акцентировать внимание на словах Кадырова могут ухудшить положение правозащитников на Северном Кавказе?
– Наверное, человек достаточно циничный сказал бы, что хуже уже быть не может. Я не отношу себя к таковым и считаю, что есть шанс, что руководство Чечни или какие-то отдельные должностные лица, может быть, даже невысокого уровня, примут эту критику или это обращение к президенту за призыв к противодействию тем, кто мешает людям работать. Я вижу, что многие чиновники с уважением относятся к приезжающим туда людям из других регионов, которые профессионально и тщательно отслеживают отдельные случаи и хотят работать в правовом поле, в том числе и с правоохранительными органами Чечни. Есть взаимное уважение. Я понимаю трудности и тех, и других. Они не одинаковые, естественно. Но есть шанс, что это обращение будет понято правильно – как желание сделать лучше жизнь живущих и работающих там людей
Хеда Саратова, чеченская правозащитница, рассказывает о своей реакции на слова Рамзана Кадырова:
– Мне мои коллеги, друзья, находящиеся за границей, звонили после интервью Рамзана Кадырова, в котором он назвал правозащитников "незаконнорожденными". Он это три раза якобы повторил. Мои коллеги спрашивали: "А что вы там делаете, если ваш президент называет вас незаконнорожденными?". Естественно, мне было неприятно это все слышать. Мы позвонили нашему уполномоченному по правам человека. Кстати, он единственный, кто без проблем нас принимает, всегда готов выслушать – это Нурди Нухажиев. Мы попросили устроить нам встречу со спикером парламента, так как эта передача была вместе с ним. Он нам объяснил, что речь в интервью шла не о чеченских правозащитниках, а о московских – якобы те ведут себя не совсем адекватно, обвиняют кого хотят, говорят что хотят, а информацию проверяют уже потом. Когда я оттуда вышла, я позвонила пресс-секретарю Рамзана Кадырова Керимову и спросила: "Нам предлагают свернуть свою деятельность в Чечне, так как президент называет нас незаконнорожденными, или как? Почему вы показываете подобные вещи?". На что Керимов мне ответил: "Лично тебе кто-нибудь что-нибудь сказал?". Я говорю: "Мне лично никто не говорил. Там о правозащитниках в целом шла речь, а значит, это и меня касается". Он ответил: "Сверните свою деятельность". Вот в таком ключе прошел у меня разговор с пресс-секретарем Рамзана Кадырова.
Буквально вчера я была в правозащитном центре "Мемориал". Вышла, а на углу стояла тонированная машина "Камри". Эта машина полдня за мной ездила. Хочется верить, что это случайность, конечно, но все равно немножко страшновато, конечно.