Сравнение деклараций о доходах и имуществе депутатов Госдумы с их же декларациями, поданными в 2007 году в бытность кандидатами в депутаты, показало: кое-кто из народных избранников обзавелся имуществом, не соответствующим уровню доходов. Но больше тех, кто просто переоформили часть своего недвижимого имущества на членов своих семей.
Это – первые данные мониторинга, проводящегося Центром антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International Russia ("Трансперенси Интернешнл – Россия") совместно с проектно-учебной лабораторией антикоррупционной политики Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ). Поможет ли такое исследование борьбе с российской коррупцией? На этот вопрос в эфире Радио Свобода ответил руководитель фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров, много лет занимающийся изучением российской коррупции:
– Во всех цивилизованных странах, где должностные лица публикуют свои декларации о доходах и расходах, это делается именно для того, чтобы дальше мог осуществляться публичный контроль. Кто занимается таким контролем? В первую очередь, журналисты. А также всевозможные общественные организации. В США, например, существует как минимум дюжина общественных организаций, которые заняты только тем, что контролируют, как ведут себя и как голосуют конгрессмены… Собственно, "Трансперенси Интернешнл" продемонстрировала нормальную деятельность ячейки гражданского общества.
Надо сказать, что важным условием успешности такой деятельности является наличие влиятельной оппозиции, которая может потребовать к ответу конкретных должностных лиц или, скажем, партию, к которой принадлежит депутат, если обнаруживаются какие-то компрометирующие его сведения. Кроме того, необходимо существование влиятельных и независимых СМИ, которые могут в массовом порядке донести соответствующую информацию до граждан, объяснить им смысл происходящего. Поэтому, конечно, в России сегодня эффективность подобной деятельности не очень велика. Но она, безусловно, необходима. Этим нужно заниматься. Заниматься повсеместно, в отношении разных уровней власти. Тогда что-то сдвинется с места.
Иногда как панацею в лечении коррупции рассматривают контроль над расходами депутатов и определенных категорий госслужащих. Напомню, что в начале нынешнего тысячелетия в раже борьбы с коррупцией новая власть такой закон внесла. Но потом испугалась – и отозвала. Конечно, контроль гораздо эффективнее, когда доходы можно сопоставлять с расходами. Но для этого важно, чтобы у контролируемых публичных персон не было возможности прибегать к весьма примитивной, но очень распространенной уловке. В результате этой уловки мы сплошь и рядом видим практически нищих чиновников, жены которых фантастически богаты. И они говорят примерно следующее: да, мы купили квартиру, яхту и т.д. – ну так ведь у меня жена суперуспешная бизнесвумен… Пока такие уловки будут проходить, контроль над расходами бесполезен. А чтобы положить этому конец, нужно именно то, о чем я уже говорил: контроль со стороны общественных организаций, контроль со стороны средств массовой информации.
Это – первые данные мониторинга, проводящегося Центром антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International Russia ("Трансперенси Интернешнл – Россия") совместно с проектно-учебной лабораторией антикоррупционной политики Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ). Поможет ли такое исследование борьбе с российской коррупцией? На этот вопрос в эфире Радио Свобода ответил руководитель фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров, много лет занимающийся изучением российской коррупции:
– Во всех цивилизованных странах, где должностные лица публикуют свои декларации о доходах и расходах, это делается именно для того, чтобы дальше мог осуществляться публичный контроль. Кто занимается таким контролем? В первую очередь, журналисты. А также всевозможные общественные организации. В США, например, существует как минимум дюжина общественных организаций, которые заняты только тем, что контролируют, как ведут себя и как голосуют конгрессмены… Собственно, "Трансперенси Интернешнл" продемонстрировала нормальную деятельность ячейки гражданского общества.
Надо сказать, что важным условием успешности такой деятельности является наличие влиятельной оппозиции, которая может потребовать к ответу конкретных должностных лиц или, скажем, партию, к которой принадлежит депутат, если обнаруживаются какие-то компрометирующие его сведения. Кроме того, необходимо существование влиятельных и независимых СМИ, которые могут в массовом порядке донести соответствующую информацию до граждан, объяснить им смысл происходящего. Поэтому, конечно, в России сегодня эффективность подобной деятельности не очень велика. Но она, безусловно, необходима. Этим нужно заниматься. Заниматься повсеместно, в отношении разных уровней власти. Тогда что-то сдвинется с места.
Иногда как панацею в лечении коррупции рассматривают контроль над расходами депутатов и определенных категорий госслужащих. Напомню, что в начале нынешнего тысячелетия в раже борьбы с коррупцией новая власть такой закон внесла. Но потом испугалась – и отозвала. Конечно, контроль гораздо эффективнее, когда доходы можно сопоставлять с расходами. Но для этого важно, чтобы у контролируемых публичных персон не было возможности прибегать к весьма примитивной, но очень распространенной уловке. В результате этой уловки мы сплошь и рядом видим практически нищих чиновников, жены которых фантастически богаты. И они говорят примерно следующее: да, мы купили квартиру, яхту и т.д. – ну так ведь у меня жена суперуспешная бизнесвумен… Пока такие уловки будут проходить, контроль над расходами бесполезен. А чтобы положить этому конец, нужно именно то, о чем я уже говорил: контроль со стороны общественных организаций, контроль со стороны средств массовой информации.