К концу августа ЕС собирается начать выдавать суммы денег на осуществление проектов в рамках новой программы- Механизм раннего реагирования по укреплению мер доверия (COBERM).
В рамках этой программы Европейский союз планирует потратить около четырех миллионов евро до конца ноября следующего года.
Эти деньги пойдут на небольшие проекты неправительственных организаций и инициативных групп, которые находятся как на территориях, контролируемых де-факто властями, так и в грузинских населенных пунктах около административных границ.
Осуществлением проекта займется UNDP, у которой сохраняется доступ в Абхазию.
Согласно данным ЕС, после войны большинство их проектов или вовсе прекратились, или же шли в несравнимо малом масштабе в Абхазии и Южной Осетии.
Спустя два года после августовской войны новая программа ЕС станет первым существенным шагом по углублению поддержки гражданского сектора в конфликтных регионах со стороны Запада.
К новой программе представители ЕС относятся как к “перезагрузке” отношений, в том числе и с де-факто республиками. ЕС смотрит на это как на первый шаг, и в случае успеха готов расширять финансирование.
По новой программе основной приоритет дается тем проектам, которые можно легко и быстро реализовать. Если раньше ЕС финансировал двухлетнюю полную реабилитацию больницы, то теперь деньги будут выдаваться, к примеру, на починку крыши школы или другие сравнительно небольшие нужды.
Как говорят представители ЕС в Тбилиси, к началу августа они получили около 130 заявок на проекты. Для них такой наплыв оказался неожиданно большим, и по их словам, они не уверены, что сумеют оказать поддержку каждой из идей.
Работники ЕС говорят, что около 10 проектных заявок поступило непосредственно из Абхазии и Южной Осетии. Остальные предложения поступают от грузинских и международных организаций.
Вот как политический советник представительства ЕС в Грузии Робин Лидделл объясняет интерес Европейского Союза в углублении поддержки гражданского сектора по обе стороны административных границ:
“Европейский союз очень заинтересован в оказании помощи по разрешению конфликтов. И мне кажется важным тот факт, чтобы за счет подобных действий ощущалось наше присутствие. То есть мы тем самым хотим сказать, что это для нас важно, мы даем туда наши деньги, это наши программы, и мы можем работать с различными партнерами.”
По его словам, политические консультации по поводу новой программы ЕС начались в конце прошлого года. За это время они сумели ее обговорить как с официальным Тбилиси, так и с сухумскими властями.
По словам Лидделла, с цхинвальскими чиновниками им встретиться не удалось, так как, спустя два года после войны, этот регион продолжает оставаться закрытым для доступа международных организаций и структур.
Представители ЕС называют “естественной” ситуацию, когда сразу после войны они не имели возможности финансировать такие проекты. Они говорят, что нужно было время, чтобы ситуация наладилась, и стороны определились со своими взглядами.
Такое время было нужно и грузинским чиновникам, отмечает Робин Лидделл. По его словам, ситуация с Тбилиси прояснилась, когда появилась государственная стратегия в отношении конфликтных регионов.
Лидделл отмечает, что программа ЕС не является частью плана действий по имплементации стратегии. Но, в тоже время, она ей не противоречит.
“COBERM был начат отдельно, потому что мы искали возможность осуществить какие-нибудь проекты быстрого действия. Грузинский план действий касается более громоздких проектов, которые бы распространялись на совместную реализацию действий по обе стороны административной границы. Такие проекты труднее начать из-за того, что они зависят от некоторых ограничений по обе стороны административной линии. Проекты COBERM не будут такого же масштаба и сложности, они другой природы. Это будут общинные проекты, касающиеся сел и НПО”,- говорит Лидделл.
Конфликтолог Паата Закареишвили говорит, что вопрос, является ли программа ЕС частью грузинской стратегии, был ключевым для сухумских властей. “Они не хотели иметь ничего общего со стратегией, разработанной под начальством госминистра [Темура] Якобашвили”, - говорит Закареишвили.
По его словам, новая программа ЕС уже вызвала интерес у абхазских неправительственных организаций, и некоторые из них уже прислали заявки на проекты.
Закареишвили считает, что ЕС удастся за счет подобной поддержки гражданского сектора в Абхазии создать некоторую альтернативу российским деньгам, поступающим в де-факто регион, пусть даже финансирование ЕС в несколько десятков раз меньше.
“Россия не дает [деньги] на развитие демократии и общества. В самой России нет такой демократии и гражданского общества в таком смысле, как это подразумевает Европейский Союз. Поэтому Россия не будет тратить деньги на это. Россия будет тратить деньги на военную базу, военную инфраструктуру, дороги, дома, но не на свободу. Я считаю, что сколько бы не было этих денег, их надо освоить. И чем эффективнее это будет освоено, тем больше вероятность, что такая поддержка Запада будет более или менее устойчивой”,- говорит Закареишвили.
В рамках этой программы Европейский союз планирует потратить около четырех миллионов евро до конца ноября следующего года.
Эти деньги пойдут на небольшие проекты неправительственных организаций и инициативных групп, которые находятся как на территориях, контролируемых де-факто властями, так и в грузинских населенных пунктах около административных границ.
Осуществлением проекта займется UNDP, у которой сохраняется доступ в Абхазию.
Согласно данным ЕС, после войны большинство их проектов или вовсе прекратились, или же шли в несравнимо малом масштабе в Абхазии и Южной Осетии.
Спустя два года после августовской войны новая программа ЕС станет первым существенным шагом по углублению поддержки гражданского сектора в конфликтных регионах со стороны Запада.
К новой программе представители ЕС относятся как к “перезагрузке” отношений, в том числе и с де-факто республиками. ЕС смотрит на это как на первый шаг, и в случае успеха готов расширять финансирование.
По новой программе основной приоритет дается тем проектам, которые можно легко и быстро реализовать. Если раньше ЕС финансировал двухлетнюю полную реабилитацию больницы, то теперь деньги будут выдаваться, к примеру, на починку крыши школы или другие сравнительно небольшие нужды.
Как говорят представители ЕС в Тбилиси, к началу августа они получили около 130 заявок на проекты. Для них такой наплыв оказался неожиданно большим, и по их словам, они не уверены, что сумеют оказать поддержку каждой из идей.
Работники ЕС говорят, что около 10 проектных заявок поступило непосредственно из Абхазии и Южной Осетии. Остальные предложения поступают от грузинских и международных организаций.
Вот как политический советник представительства ЕС в Грузии Робин Лидделл объясняет интерес Европейского Союза в углублении поддержки гражданского сектора по обе стороны административных границ:
“Европейский союз очень заинтересован в оказании помощи по разрешению конфликтов. И мне кажется важным тот факт, чтобы за счет подобных действий ощущалось наше присутствие. То есть мы тем самым хотим сказать, что это для нас важно, мы даем туда наши деньги, это наши программы, и мы можем работать с различными партнерами.”
По его словам, политические консультации по поводу новой программы ЕС начались в конце прошлого года. За это время они сумели ее обговорить как с официальным Тбилиси, так и с сухумскими властями.
По словам Лидделла, с цхинвальскими чиновниками им встретиться не удалось, так как, спустя два года после войны, этот регион продолжает оставаться закрытым для доступа международных организаций и структур.
Представители ЕС называют “естественной” ситуацию, когда сразу после войны они не имели возможности финансировать такие проекты.
Проекты COBERM другой природы. Это будут общинные проекты, касающиеся сел и НПО
Такое время было нужно и грузинским чиновникам, отмечает Робин Лидделл. По его словам, ситуация с Тбилиси прояснилась, когда появилась государственная стратегия в отношении конфликтных регионов.
Лидделл отмечает, что программа ЕС не является частью плана действий по имплементации стратегии. Но, в тоже время, она ей не противоречит.
“COBERM был начат отдельно, потому что мы искали возможность осуществить какие-нибудь проекты быстрого действия. Грузинский план действий касается более громоздких проектов, которые бы распространялись на совместную реализацию действий по обе стороны административной границы. Такие проекты труднее начать из-за того, что они зависят от некоторых ограничений по обе стороны административной линии. Проекты COBERM не будут такого же масштаба и сложности, они другой природы. Это будут общинные проекты, касающиеся сел и НПО”,- говорит Лидделл.
Конфликтолог Паата Закареишвили говорит, что вопрос, является ли программа ЕС частью грузинской стратегии, был ключевым для сухумских властей. “Они не хотели иметь ничего общего со стратегией, разработанной под начальством госминистра [Темура] Якобашвили”, - говорит Закареишвили.
По его словам, новая программа ЕС уже вызвала интерес у абхазских неправительственных организаций, и некоторые из них уже прислали заявки на проекты.
Закареишвили считает, что ЕС удастся за счет подобной поддержки гражданского сектора в Абхазии создать некоторую альтернативу российским деньгам, поступающим в де-факто регион, пусть даже финансирование ЕС в несколько десятков раз меньше.
“Россия не дает [деньги] на развитие демократии и общества. В самой России нет такой демократии и гражданского общества в таком смысле, как это подразумевает Европейский Союз. Поэтому Россия не будет тратить деньги на это. Россия будет тратить деньги на военную базу, военную инфраструктуру, дороги, дома, но не на свободу. Я считаю, что сколько бы не было этих денег, их надо освоить. И чем эффективнее это будет освоено, тем больше вероятность, что такая поддержка Запада будет более или менее устойчивой”,- говорит Закареишвили.