Глава правительства ФРГ Ангела Меркель публично заявила о провале идеи строительства в Германии мультикультурного общества. Между тем, проблемы межкультурного и межрелигиозного диалога актуальны для многих европейских стран, не только для Германии. Почему Ангела Меркель обратилась к этой теме именно сейчас? В чем может состоять изменение немецкой государственной политики по отношению к большим группам иммигрантов? На эти вопросы отвечает специалист по европейской политике, обозреватель Радио Свобода Ефим Фиштейн:
– Нужно понимать, что сейчас популярность правительства Ангелы Меркель радикально снижается. Экономические показатели Германии достаточно хороши, лучше, чем у всех других европейских стран. Но беспокойство в обществе, тем не менее, растет. Это беспокойство отчасти связано с проблемами иммиграции в страну и, прежде всего, иммиграции представителей чужеродных, скажем так, культур, или чужеродных этнических групп. Так воспринимают немцы переселенцев из Северной и Центральной Африки, которых достаточно много, из арабских стран, из стран Востока. Это ощущение особенно остро проявляется в рядах христианских демократов и еще больше в рядах Христианско-социального союза в Баварии. Ангела Меркель должна была рано или поздно отреагировать на этот тренд. И она это сделала – сделала в необыкновенно сильных выражениях.
Политика мультикультурализма, которую в Германии нередко презрительно называют "мультикульти политика", в принципе заключалась в том, что разные этнические группы жили рядом друг с другом, не перемешиваясь. Их ценности считались равновеликими. Сейчас, видимо, в Германии назрела необходимость воспринимать эти группы, скорее, не как соседние, а как требующие интегрирования в немецкое общество. До сих пор этого не произошло. Ссылаются обычно на слабое знание немецкого языка представителями этих групп. Думаю, язык здесь не главное: во втором, третьем поколении язык-то более или менее осваивается. Мешают другие, культурные и религиозные аспекты. Эти группы живут по своим собственным законам, в соответствии со своим вероисповеданием.
– Что выиграла Меркель за счет констатации этого факта?
– Выиграла только то, что она артикулировала мысль, которая давно бродит в рядах мыслителей того лагеря, который справа от центра, скажем так.
Один из видных банкиров Германии, член правления Национального банка Германии Тило Саррацин в своей книге "Германия самоликвидируется" высказал мысль, что Германия теряет себя, теряет свою сущность. Он был, правда, раскритикован, но, тем не менее, многие чувствуют правоту его слов. Потом Саррацина поддержал председатель Баварского Христианско-социального союза Хорст Зеехофер. Стало ясно, что проблему просто нельзя замолчать сейчас, потому что это станет, видимо, одной из главных тем на всех предстоящих выборах.
– Проблема кажется не решаемой не только для Германии...
– Да, отнюдь не только немецкое общество озабочено этой проблемой. Скажем, во Франции сейчас активно обсуждается идея приостановки свободной иммиграции в страну. В Германии, которая имеет такое прошлое, которое она имеет, этот вопрос воспринимается несколько более болезненно.
В Германии, в первую очередь, речь идет о "турецком меньшинстве". Это 4-миллионное меньшинство – некое государство в государстве. Действительно, некоторые районы Берлина, например, знаменитый Кройцберг, бывший когда-то местом пролетарских и студенческих беспорядков, стал практически турецким районом. То же происходит со многими районами других крупных немецких городов. Всем памятен случай, когда немцы играли в футбол с командой из Турции. В составе немецкой команды немало этнических турков, имеющих немецкое гражданство, прекрасно говорящих по-немецки. Один из них забил гол в ворота турецкой команды и потом заявил, что он праздновать это событие не мог, потому что забил гол в ворота своей второй родины – по сути, в ворота собственной команды. Это – крайне сложная ситуация с "двойной лояльностью".
– С точки зрения реальной политики, возможными представляются две стратегии: или набор неких ограничительных мер (к чему сейчас склоняется Франция), или так называемая позитивная дискриминация – для чего необходимо вкладывать дополнительные средства в специальные программы, облегчающие представителям тех или иных диаспор интеграцию в общество. Германия все-таки богатая страна. Как, по-вашему, её власти выберут второй путь – финансирование иммигрантских общин?
– Нет, я думаю, что дальнейшее накачивание денег в культурные или религиозные структуры иммигрантов вряд ли вероятно – по той причине, что оно крайне раздражает немцев. Немцам пришлось затянуть пояса не на одну, а на две и более дырок, увеличивать расходы невозможно. С другой стороны, Германия как никто другой в Европе нуждается в рабочей силе. Вопрос: как эту нужду удовлетворить, за счет иммиграции откуда? Раздаются голоса, что уж лучше иммиграция со славянского Востока, чем с Ближнего Востока. Близость культур европейских стран позволяет славянам ассимилироваться в Германии – тем же полякам, чехам, словакам, да и русским. Так что сегодня центральный для Германии вопрос – как переструктурировать иммиграцию.
Этот и другие материалы из итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым".
– Нужно понимать, что сейчас популярность правительства Ангелы Меркель радикально снижается. Экономические показатели Германии достаточно хороши, лучше, чем у всех других европейских стран. Но беспокойство в обществе, тем не менее, растет. Это беспокойство отчасти связано с проблемами иммиграции в страну и, прежде всего, иммиграции представителей чужеродных, скажем так, культур, или чужеродных этнических групп. Так воспринимают немцы переселенцев из Северной и Центральной Африки, которых достаточно много, из арабских стран, из стран Востока. Это ощущение особенно остро проявляется в рядах христианских демократов и еще больше в рядах Христианско-социального союза в Баварии. Ангела Меркель должна была рано или поздно отреагировать на этот тренд. И она это сделала – сделала в необыкновенно сильных выражениях.
Политика мультикультурализма, которую в Германии нередко презрительно называют "мультикульти политика", в принципе заключалась в том, что разные этнические группы жили рядом друг с другом, не перемешиваясь. Их ценности считались равновеликими. Сейчас, видимо, в Германии назрела необходимость воспринимать эти группы, скорее, не как соседние, а как требующие интегрирования в немецкое общество. До сих пор этого не произошло. Ссылаются обычно на слабое знание немецкого языка представителями этих групп. Думаю, язык здесь не главное: во втором, третьем поколении язык-то более или менее осваивается. Мешают другие, культурные и религиозные аспекты. Эти группы живут по своим собственным законам, в соответствии со своим вероисповеданием.
– Что выиграла Меркель за счет констатации этого факта?
– Выиграла только то, что она артикулировала мысль, которая давно бродит в рядах мыслителей того лагеря, который справа от центра, скажем так.
Один из видных банкиров Германии, член правления Национального банка Германии Тило Саррацин в своей книге "Германия самоликвидируется" высказал мысль, что Германия теряет себя, теряет свою сущность. Он был, правда, раскритикован, но, тем не менее, многие чувствуют правоту его слов. Потом Саррацина поддержал председатель Баварского Христианско-социального союза Хорст Зеехофер. Стало ясно, что проблему просто нельзя замолчать сейчас, потому что это станет, видимо, одной из главных тем на всех предстоящих выборах.
– Проблема кажется не решаемой не только для Германии...
– Да, отнюдь не только немецкое общество озабочено этой проблемой. Скажем, во Франции сейчас активно обсуждается идея приостановки свободной иммиграции в страну. В Германии, которая имеет такое прошлое, которое она имеет, этот вопрос воспринимается несколько более болезненно.
В Германии, в первую очередь, речь идет о "турецком меньшинстве". Это 4-миллионное меньшинство – некое государство в государстве. Действительно, некоторые районы Берлина, например, знаменитый Кройцберг, бывший когда-то местом пролетарских и студенческих беспорядков, стал практически турецким районом. То же происходит со многими районами других крупных немецких городов. Всем памятен случай, когда немцы играли в футбол с командой из Турции. В составе немецкой команды немало этнических турков, имеющих немецкое гражданство, прекрасно говорящих по-немецки. Один из них забил гол в ворота турецкой команды и потом заявил, что он праздновать это событие не мог, потому что забил гол в ворота своей второй родины – по сути, в ворота собственной команды. Это – крайне сложная ситуация с "двойной лояльностью".
– С точки зрения реальной политики, возможными представляются две стратегии: или набор неких ограничительных мер (к чему сейчас склоняется Франция), или так называемая позитивная дискриминация – для чего необходимо вкладывать дополнительные средства в специальные программы, облегчающие представителям тех или иных диаспор интеграцию в общество. Германия все-таки богатая страна. Как, по-вашему, её власти выберут второй путь – финансирование иммигрантских общин?
– Нет, я думаю, что дальнейшее накачивание денег в культурные или религиозные структуры иммигрантов вряд ли вероятно – по той причине, что оно крайне раздражает немцев. Немцам пришлось затянуть пояса не на одну, а на две и более дырок, увеличивать расходы невозможно. С другой стороны, Германия как никто другой в Европе нуждается в рабочей силе. Вопрос: как эту нужду удовлетворить, за счет иммиграции откуда? Раздаются голоса, что уж лучше иммиграция со славянского Востока, чем с Ближнего Востока. Близость культур европейских стран позволяет славянам ассимилироваться в Германии – тем же полякам, чехам, словакам, да и русским. Так что сегодня центральный для Германии вопрос – как переструктурировать иммиграцию.
Этот и другие материалы из итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым".