Россия и Евросоюз 7 декабря подписали меморандум о завершении переговоров по Всемирной торговой организации. В Москве рассчитывают, что страна присоединится к ВТО до конца 2011 года. Однако для этого ей придется решить проблему Грузии, единственной из стран этой организации, выступающих против участия в ней России. О том, насколько значим для России нынешний этап переговоров по ВТО, говорит Алексей Портанский, ведущий научный сотрудник Института торговой политики ГУ ВШЭ, директор Информационного бюро по присоединению России к ВТО:
– Этот этап, безусловно, является весьма значимым. Дело в том, что многие вопросы в рамках переговоров по присоединению к ВТО настолько сложны, что их решения не сводятся исключительно к принципу "да" – "нет". Технические моменты довольно сложны, и поэтому в меморандуме сказано о том, что найдено принципиальное решение остававшихся вопросов, в том числе, и по экспортным пошлинам на российский лес. Решения этих вопросов на техническом уровне должны быть реализованы в ближайшее время.
– Существуют определенные чувствительные для России сферы (автомобильная промышленность, сельское хозяйство), по которым должны быть какие-то переходные периоды. На ваш взгляд, что по этим чувствительным сферам Россия может для себя выторговать в результате переговоров – не только с ЕС, но и в целом со странами ВТО?
– Что касается автомобильной промышленности, то здесь переговоры давно уже завершены. Автопром является одной из наиболее чувствительных областей, но в этой сфере мы смогли получить наиболее длительный переходный период – 7 лет. То есть, с момента присоединения к ВТО, в течение первого года никакие импортные пошлины вообще не изменяются, а постепенное движение пошлин начнется только со второго года. В наиболее чувствительных секторах этого рынка, в частности, для легковых автомобилей, импортные пошлины первые четыре года не будут вообще меняться. Изменения начнут происходить только в последние 2-2,5 года, и схема будет такая: с 25 процентов при присоединении к ВТО, до 15 процентов в конце переходных периодов. Напомню, что сегодня ставка импортной таможенной пошлины – 30 процентов, но это временный уровень, мы просто на 5 процентов подняли ее в период кризиса. Но у нас договоренность с членами ВТО – 25 процентов в начале присоединения, поэтому мы начнем с этого уровня.
– А что по сельскому хозяйству?
– Здесь, к сожалению, вокруг ВТО существует очень много мифов, и один из наиболее устойчивых связан с положением в сельском хозяйстве. Зачастую это такая неуклюжая попытка прикрыть реальные проблемы и беды российского сельского хозяйства сложностями, которые якобы возникнут при присоединении к ВТО. Правда состоит в том, что при присоединении, согласно нашим условиям, у нас ни на один импортный товар, аналог которого производится и потребляется в России, таможенная пошлина не уменьшится. Этого многие, к сожалению, не знают или не хотят знать. Поэтому никаких падений рынков здесь в принципе быть не может.
Второй чувствительный вопрос в сельском хозяйстве заключается в уровне поддержки сельского хозяйства, то есть в объеме прямых субсидий фермерам со стороны государства. По этому вопросу переговоры завершатся в ближайшие месяцы. И там, в принципе, у нас перспективы неплохие. В российском общественном мнении существует неверное представление о том, что нас заставляют понизить уровень поддержки этой отрасли. Это не так, просто речь идет о разрешенном верхнем пределе поддержки фермеров. Мы выступаем за 9 миллиардов долларов в год, тогда как на сегодня в России это чуть более 4 миллиардов – наш бюджет больше не позволяет. Остается также вопрос проведения новых переговоров по квотам на поставку мясных продуктов. Предыдущее соглашение завершилось в 2009 году, и сейчас с поставщиками необходимо провести новые переговоры, чтобы заключить новое соглашение. Это тоже имеет отношение к ВТО.
– Я так понимаю, что это уже тема для многосторонних переговоров?
– Дело в том, что в рамках переговоров по ВТО двусторонний формат мы уже давно прошли. И с США, и с ЕС мы решали вопросы в рамках многостороннего формата. И вы правы, что касается сельского хозяйства, мы должны это решить в рамках многостороннего формата.
– Вы говорите, что двусторонний этап пройден, но остается Грузия, которая пока не дает согласия на вступление России в ВТО. Может ли Россия в рамках устава организации как-то эту проблему обойти? Или все равно будет необходимо добиваться формального согласия Грузии?
– Да, конечно, желательно добиваться согласия Грузии. Дело в том, что в ВТО есть традиция принятия решений путем консенсуса – это когда никто не возражает против проекта принятого решения. Этот механизм работает и на переговорах внутри ВТО, и при присоединении нового члена к Всемирной торговой организации. Грузия, в принципе, не хотела бы ставить препятствия на пути присоединения России к ВТО. Да, у нее есть некоторые вопросы, связанные, в основном, с функционированием таможенных пунктов на границе России и Абхазии, России и Южной Осетии, и эти вопросы она ставит в рамках переговоров по присоединению России к ВТО. Мы не торопим события и надеемся, что в самом конце процесса, когда абсолютно все вопросы будут решены, тогда и вопрос Грузии, может быть, будет выглядеть несколько иначе.
– То есть, эти разногласия все равно должны быть сняты – как, на ваш взгляд, это может произойти?
– Сейчас никто, ни иностранные партнеры, ни наши переговорщики, не дают прогнозов того, каким образом эти вопросы будут решены. Во всяком случае, если со всеми странами – членами ВТО, с которыми мы вели переговоры, все вопросы будут сняты, и останется одна Грузия, тогда этот станет вопросом и для всех остальных членов ВТО. Мы не исключаем, что общая позиция стран – членов ВТО каким-то образом повлияет на позицию Грузии. Но это только предположения, каких-то конечных прогнозов относительно окончания переговоров с Грузией ни у кого нет.
– То есть, политического воздействия на Грузию со стороны ее партнеров, прежде всего США, исключать нельзя?
– Исключать нельзя, но это лишь предположения.
– Этот этап, безусловно, является весьма значимым. Дело в том, что многие вопросы в рамках переговоров по присоединению к ВТО настолько сложны, что их решения не сводятся исключительно к принципу "да" – "нет". Технические моменты довольно сложны, и поэтому в меморандуме сказано о том, что найдено принципиальное решение остававшихся вопросов, в том числе, и по экспортным пошлинам на российский лес. Решения этих вопросов на техническом уровне должны быть реализованы в ближайшее время.
– Существуют определенные чувствительные для России сферы (автомобильная промышленность, сельское хозяйство), по которым должны быть какие-то переходные периоды. На ваш взгляд, что по этим чувствительным сферам Россия может для себя выторговать в результате переговоров – не только с ЕС, но и в целом со странами ВТО?
– Что касается автомобильной промышленности, то здесь переговоры давно уже завершены. Автопром является одной из наиболее чувствительных областей, но в этой сфере мы смогли получить наиболее длительный переходный период – 7 лет. То есть, с момента присоединения к ВТО, в течение первого года никакие импортные пошлины вообще не изменяются, а постепенное движение пошлин начнется только со второго года. В наиболее чувствительных секторах этого рынка, в частности, для легковых автомобилей, импортные пошлины первые четыре года не будут вообще меняться. Изменения начнут происходить только в последние 2-2,5 года, и схема будет такая: с 25 процентов при присоединении к ВТО, до 15 процентов в конце переходных периодов. Напомню, что сегодня ставка импортной таможенной пошлины – 30 процентов, но это временный уровень, мы просто на 5 процентов подняли ее в период кризиса. Но у нас договоренность с членами ВТО – 25 процентов в начале присоединения, поэтому мы начнем с этого уровня.
– А что по сельскому хозяйству?
– Здесь, к сожалению, вокруг ВТО существует очень много мифов, и один из наиболее устойчивых связан с положением в сельском хозяйстве. Зачастую это такая неуклюжая попытка прикрыть реальные проблемы и беды российского сельского хозяйства сложностями, которые якобы возникнут при присоединении к ВТО. Правда состоит в том, что при присоединении, согласно нашим условиям, у нас ни на один импортный товар, аналог которого производится и потребляется в России, таможенная пошлина не уменьшится. Этого многие, к сожалению, не знают или не хотят знать. Поэтому никаких падений рынков здесь в принципе быть не может.
Второй чувствительный вопрос в сельском хозяйстве заключается в уровне поддержки сельского хозяйства, то есть в объеме прямых субсидий фермерам со стороны государства. По этому вопросу переговоры завершатся в ближайшие месяцы. И там, в принципе, у нас перспективы неплохие. В российском общественном мнении существует неверное представление о том, что нас заставляют понизить уровень поддержки этой отрасли. Это не так, просто речь идет о разрешенном верхнем пределе поддержки фермеров. Мы выступаем за 9 миллиардов долларов в год, тогда как на сегодня в России это чуть более 4 миллиардов – наш бюджет больше не позволяет. Остается также вопрос проведения новых переговоров по квотам на поставку мясных продуктов. Предыдущее соглашение завершилось в 2009 году, и сейчас с поставщиками необходимо провести новые переговоры, чтобы заключить новое соглашение. Это тоже имеет отношение к ВТО.
– Я так понимаю, что это уже тема для многосторонних переговоров?
– Дело в том, что в рамках переговоров по ВТО двусторонний формат мы уже давно прошли. И с США, и с ЕС мы решали вопросы в рамках многостороннего формата. И вы правы, что касается сельского хозяйства, мы должны это решить в рамках многостороннего формата.
– Вы говорите, что двусторонний этап пройден, но остается Грузия, которая пока не дает согласия на вступление России в ВТО. Может ли Россия в рамках устава организации как-то эту проблему обойти? Или все равно будет необходимо добиваться формального согласия Грузии?
– Да, конечно, желательно добиваться согласия Грузии. Дело в том, что в ВТО есть традиция принятия решений путем консенсуса – это когда никто не возражает против проекта принятого решения. Этот механизм работает и на переговорах внутри ВТО, и при присоединении нового члена к Всемирной торговой организации. Грузия, в принципе, не хотела бы ставить препятствия на пути присоединения России к ВТО. Да, у нее есть некоторые вопросы, связанные, в основном, с функционированием таможенных пунктов на границе России и Абхазии, России и Южной Осетии, и эти вопросы она ставит в рамках переговоров по присоединению России к ВТО. Мы не торопим события и надеемся, что в самом конце процесса, когда абсолютно все вопросы будут решены, тогда и вопрос Грузии, может быть, будет выглядеть несколько иначе.
– То есть, эти разногласия все равно должны быть сняты – как, на ваш взгляд, это может произойти?
– Сейчас никто, ни иностранные партнеры, ни наши переговорщики, не дают прогнозов того, каким образом эти вопросы будут решены. Во всяком случае, если со всеми странами – членами ВТО, с которыми мы вели переговоры, все вопросы будут сняты, и останется одна Грузия, тогда этот станет вопросом и для всех остальных членов ВТО. Мы не исключаем, что общая позиция стран – членов ВТО каким-то образом повлияет на позицию Грузии. Но это только предположения, каких-то конечных прогнозов относительно окончания переговоров с Грузией ни у кого нет.
– То есть, политического воздействия на Грузию со стороны ее партнеров, прежде всего США, исключать нельзя?
– Исключать нельзя, но это лишь предположения.