Предоставление Белоруссии преференций по цене российского газа не заставит Украину последовать примеру соседней республики и вступить в Таможенный союз, на чем настаивает кремлевское руководство во время переговоров с партнерами из Киева.
Собеседники Радио Свобода - бывший вице-премьер в правительстве Украины, ныне президент Центра стратегических реформ Владимир Лановой и минский экономист, директор центра "Стратегия" Леонид Заико.
Владимир Лановой: Наша газовая история продолжается много лет, это и личные встречи, и различные переговоры. Эти сюжеты всегда заканчивались 31 декабря. 15 августа было заявлено, что в цене газа для Белоруссии будут учитываться понижающие коэффициенты. Какими они будут – как сказал Путин, определится потом, в рабочем порядке. А рабочие порядки у нас длятся больше, чем все официальные встречи. Преференции, конечно, должны быть, иначе зачем было учинять Таможенный союз. Если бы Путин не сказал о понижающем коэффициенте, тогда было бы непонятно, зачем вообще суетились по поводу Таможенного союза.
- Украина, в отличие от Белоруссии, не получила никаких преференций на переговорах минувшей недели. Сейчас ей явлен пример. Может это как-то повлиять на позицию Киева?
- В.Л.: Разговоры о содействии и взаимности, о создании каких-то общностей экономического характера, имеют смысл, когда страны нуждаются друг в друге. Например, если бы Россия продавала в Украину дешевый газ и ожидала из Украины дешевые товары, произведенные из этого газа, например, химические материалы, удобрения, металлургическую продукцию. Тогда бы она снижала цену на газ для Украины. Поскольку такой взаимодополняемости не существует, (я напомню, что Евросоюз начинался из взаимодополняемости Голландии и Бельгии, вокруг производства руды и стали), нет у нас и такой необходимости. Поэтому все эти централизованные процедуры объединительного характера имеют, конечно, под собой только политическую подоплеку. Зачем России лишаться доходов бюджета, связанных с установлением высоких пошлин на экспорт энергоресурсов, если это является средством внутреннего благосостояния, политических успехов и так далее? Поэтому мы очень спокойно смотрим на эти предложения. Но меня очень беспокоит сам характер установления газовой цены, объемов закупок, технических, транзитных и прочих условий. Это оказывается не связано с рынком Украины. Государственные органы договариваются об объемах и цене, исходя из неизвестных критериев. А потом встает вопрос, куда этот газ девать? С приходом новой власти на 10 млрд. кубометров увеличилась покупка газа в России, притом, что и цена выросла больше, чем в 1,5 раза. Где тут прагматизм?
- Украина не будет вступать в Таможенный союз?
В.Л.: Это противоречит общей нацеленности развития экономики. Нам нужно переходить на новые технологии, на новое качество продукции, на новые финансовые и инвестиционные стандарты. Без этого Украина развиваться не может. Россия в этом направлении нам не является партнером.
- Белоруссия рассматривает новый пакет газовых соглашений. Это чистой воды политическое соглашение или там есть какая-то экономика?
Леонид Заико: Логика есть. Огромная часть российского газа идут через Белоруссию. Мы надували по этому поводу щеки. В Кремле всегда понимали, чтобы для достижения своих стратегических целей надо устранить из цепочки эти маленькие торгующиеся звенья и создать Северный и Южный потоки. Беларусь вообще можно перекрыть. Северный поток нужно еще чуть увеличить, и Белоруссия вообще будет не нужна. "Белтрансгаз" - это ржавеющие трубы. "Белтрансгаз" надо продавать. У нас своего газа нет. Поэтому, чем раньше продадим или сдадим в аренду, тем будет лучше. С Украиной ситуация сложнее. Украина перестает быть главным транзитером газа и с помощью Запада может строить эффективную, финансово ориентированную рыночную экономику. У Украины есть свой путь. И надо пожелать ей успеха на этом пути.
- Какой может быть украинская экономическая стратегия, если действительно будут перераспределены газотранспортные потоки?
- В.Л.: Разве можно сравнивать 2-2,5 млрд. долларов, которые мы получаем из России за перекачку газа, с объемами экспорта Украины, который достигает 50 млрд. долларов? Мы можем потерять эти 2 млрд., но структурно в Украине ничего не поменяется. Более того, наличие украинской трубы выгодно России, потому что это минимальные затраты на транспортировку - 1,7 доллара. Ни по северному пути, ни по южному таких льгот Россия иметь не будет. Страны Скандинавии выставят цены в 10-15 долларов за 100 км в связи с их особой щепетильностью в экологических и прочих вопросах. Евросоюз придерживается политики диверсификации источников, в том числе диверсификации транспортных систем. Он не собирается из России покупать больше, чем 30% потребляемого газа. Если Россия собирается увеличить в Европу поставки в 1,5-2 раза, то это нереально. Евросоюз об этом уже заявил. Это раз. Во-вторых, Евросоюз отказался от поддержки южного потока и это правильно, потому что у него построены крупные газохранилища на пути из Украины. Поэтому российская стратегия носит скорее характер агитационный, политический, пропагандистский. Прежде всего, он связан с амбициями российского руководства, в том числе по усмирению этой строптивой Украины.
Собеседники Радио Свобода - бывший вице-премьер в правительстве Украины, ныне президент Центра стратегических реформ Владимир Лановой и минский экономист, директор центра "Стратегия" Леонид Заико.
Владимир Лановой: Наша газовая история продолжается много лет, это и личные встречи, и различные переговоры. Эти сюжеты всегда заканчивались 31 декабря. 15 августа было заявлено, что в цене газа для Белоруссии будут учитываться понижающие коэффициенты. Какими они будут – как сказал Путин, определится потом, в рабочем порядке. А рабочие порядки у нас длятся больше, чем все официальные встречи. Преференции, конечно, должны быть, иначе зачем было учинять Таможенный союз. Если бы Путин не сказал о понижающем коэффициенте, тогда было бы непонятно, зачем вообще суетились по поводу Таможенного союза.
- Украина, в отличие от Белоруссии, не получила никаких преференций на переговорах минувшей недели. Сейчас ей явлен пример. Может это как-то повлиять на позицию Киева?
- В.Л.: Разговоры о содействии и взаимности, о создании каких-то общностей экономического характера, имеют смысл, когда страны нуждаются друг в друге. Например, если бы Россия продавала в Украину дешевый газ и ожидала из Украины дешевые товары, произведенные из этого газа, например, химические материалы, удобрения, металлургическую продукцию. Тогда бы она снижала цену на газ для Украины. Поскольку такой взаимодополняемости не существует, (я напомню, что Евросоюз начинался из взаимодополняемости Голландии и Бельгии, вокруг производства руды и стали), нет у нас и такой необходимости. Поэтому все эти централизованные процедуры объединительного характера имеют, конечно, под собой только политическую подоплеку. Зачем России лишаться доходов бюджета, связанных с установлением высоких пошлин на экспорт энергоресурсов, если это является средством внутреннего благосостояния, политических успехов и так далее? Поэтому мы очень спокойно смотрим на эти предложения. Но меня очень беспокоит сам характер установления газовой цены, объемов закупок, технических, транзитных и прочих условий. Это оказывается не связано с рынком Украины. Государственные органы договариваются об объемах и цене, исходя из неизвестных критериев. А потом встает вопрос, куда этот газ девать? С приходом новой власти на 10 млрд. кубометров увеличилась покупка газа в России, притом, что и цена выросла больше, чем в 1,5 раза. Где тут прагматизм?
- Украина не будет вступать в Таможенный союз?
В.Л.: Это противоречит общей нацеленности развития экономики. Нам нужно переходить на новые технологии, на новое качество продукции, на новые финансовые и инвестиционные стандарты. Без этого Украина развиваться не может. Россия в этом направлении нам не является партнером.
- Белоруссия рассматривает новый пакет газовых соглашений. Это чистой воды политическое соглашение или там есть какая-то экономика?
Леонид Заико: Логика есть. Огромная часть российского газа идут через Белоруссию. Мы надували по этому поводу щеки. В Кремле всегда понимали, чтобы для достижения своих стратегических целей надо устранить из цепочки эти маленькие торгующиеся звенья и создать Северный и Южный потоки. Беларусь вообще можно перекрыть. Северный поток нужно еще чуть увеличить, и Белоруссия вообще будет не нужна. "Белтрансгаз" - это ржавеющие трубы. "Белтрансгаз" надо продавать. У нас своего газа нет. Поэтому, чем раньше продадим или сдадим в аренду, тем будет лучше. С Украиной ситуация сложнее. Украина перестает быть главным транзитером газа и с помощью Запада может строить эффективную, финансово ориентированную рыночную экономику. У Украины есть свой путь. И надо пожелать ей успеха на этом пути.
- Какой может быть украинская экономическая стратегия, если действительно будут перераспределены газотранспортные потоки?
- В.Л.: Разве можно сравнивать 2-2,5 млрд. долларов, которые мы получаем из России за перекачку газа, с объемами экспорта Украины, который достигает 50 млрд. долларов? Мы можем потерять эти 2 млрд., но структурно в Украине ничего не поменяется. Более того, наличие украинской трубы выгодно России, потому что это минимальные затраты на транспортировку - 1,7 доллара. Ни по северному пути, ни по южному таких льгот Россия иметь не будет. Страны Скандинавии выставят цены в 10-15 долларов за 100 км в связи с их особой щепетильностью в экологических и прочих вопросах. Евросоюз придерживается политики диверсификации источников, в том числе диверсификации транспортных систем. Он не собирается из России покупать больше, чем 30% потребляемого газа. Если Россия собирается увеличить в Европу поставки в 1,5-2 раза, то это нереально. Евросоюз об этом уже заявил. Это раз. Во-вторых, Евросоюз отказался от поддержки южного потока и это правильно, потому что у него построены крупные газохранилища на пути из Украины. Поэтому российская стратегия носит скорее характер агитационный, политический, пропагандистский. Прежде всего, он связан с амбициями российского руководства, в том числе по усмирению этой строптивой Украины.