Процесс передачи власти в самопровозглашенных автономиях, во многом и экономически, и политически зависящих от России, не происходит гладко и оборачивается либо острым кризисом, как в Южной Осетии, либо неопределенностью, как в Приднестровье.
Почему Москва не может эффективно реализовывать свое влияние на непризнанных территориях? На этот вопрос Радио Свобода ответил политический эксперт, директор Института стратегических оценок Александр Коновалов:
– То, что происходит в Приднестровье, пока нельзя назвать неудачей Кремля, потому что цель Москвы была – сместить господина Смирнова. Не знаю, будет ли новый кандидат рассматриваться как человек, близкий к Москве и удовлетворяющий ее, но трудно представить, что человек, который придет на этот пост в Приднестровье, будет настроен антироссийски. Но для России это все-таки не полный провал.
А вот то, что происходит в Осетии, трудно объяснить в рациональных категориях. Государству, которое мы считаем независимым, но которое на 101% зависит от Москвы, позволили зайти слишком далеко. Кокойты настолько серьезно проник во все поры югоосетинской экономики, пристроился там в качестве такой паразитирующей структуры, что просто развернуть ситуацию очень непросто. Хотя Южная Осетия – карликовое государство, если ее можно считать таковым. А ведь туда предоставиливвалили такое количество помощи!
– Чем вы объясняете то, что Москве, имея полную возможность для экономического и политического контроля и в Южной Осетии, и в Приднестровье, не удается решить свои задачи?
– И в том, и в другом государственном образовании полный экономический коллапс и запредельный уровень коррупции. Почему Москве не удается ее побороть, понять, – понятно. Кремлю не удается побороть коррупцию у себя в России. То, что произошло на днях на Болотной площади – это как раз демонстрация того, что люди больше не хотят мириться с этим, с такими способами управления. А то, что Кокойты так долго не смещали в Южной Осетии, заставляет думать о том, что кому-то это было выгодно и в Москве тоже. Он, наверное, умело делился.
– Рискнем предположить, что Москве хватает влияния, сил и умения для того, чтобы выступать в роли дестабилизирующего фактора на постсоветском пространстве, но не хватает возможности и влияния, чтобы стабилизировать ситуацию, развернуть ее в направление, которое привело бы к установлению желаемого для Кремля результата. Это верно?
– Заинтересованность Москвы в дестабилизации – понятие относительное. Потому что, когда горит сарай у соседа, это приятно только до той поры, пока искры не сносит на собственную крышу. Дестабилизировать ситуацию в столь близких от Москвы субъектах – плохая политика. И не новая. В свое время считалось, что в пламени таких конфликтов России может получить свои дивиденды. Этот подход, на мой взгляд, совершенно не конструктивный и опасный для России.
– Есть точка зрения, по которой Москве могло бы принадлежать решающее слово и в урегулировании приднестровского конфликта, и до определенного предела в умиротворении ситуации в Грузии, ее мятежных автономий. Москва не хочет или не может играть такую роль?
– Все-таки больше не может. Демонстрация по федеральным каналам фильма про сына господина Смирнова и его жену, обвинение их в коррупции, вызов в Следственный комитет для дачи показаний за пределами Приднестровья – это развернутая кампания с целью оказать давление. Но, оказывается, что кроме как 58-й армией нам давить-то особенно нечем. Есть экономический фактор, там действительно все на российском бюджете сидят. Но слишком много людей заинтересованы в том, чтобы такие черные дыры в бюджете были, через которые можно было бы и отмывать, и приумножать капиталы! Слишком много заинтересованных в том, чтобы все продолжалось так, как есть.
Почему Москва не может эффективно реализовывать свое влияние на непризнанных территориях? На этот вопрос Радио Свобода ответил политический эксперт, директор Института стратегических оценок Александр Коновалов:
– То, что происходит в Приднестровье, пока нельзя назвать неудачей Кремля, потому что цель Москвы была – сместить господина Смирнова. Не знаю, будет ли новый кандидат рассматриваться как человек, близкий к Москве и удовлетворяющий ее, но трудно представить, что человек, который придет на этот пост в Приднестровье, будет настроен антироссийски. Но для России это все-таки не полный провал.
А вот то, что происходит в Осетии, трудно объяснить в рациональных категориях. Государству, которое мы считаем независимым, но которое на 101% зависит от Москвы, позволили зайти слишком далеко. Кокойты настолько серьезно проник во все поры югоосетинской экономики, пристроился там в качестве такой паразитирующей структуры, что просто развернуть ситуацию очень непросто. Хотя Южная Осетия – карликовое государство, если ее можно считать таковым. А ведь туда предоставиливвалили такое количество помощи!
– Чем вы объясняете то, что Москве, имея полную возможность для экономического и политического контроля и в Южной Осетии, и в Приднестровье, не удается решить свои задачи?
– И в том, и в другом государственном образовании полный экономический коллапс и запредельный уровень коррупции. Почему Москве не удается ее побороть, понять, – понятно. Кремлю не удается побороть коррупцию у себя в России. То, что произошло на днях на Болотной площади – это как раз демонстрация того, что люди больше не хотят мириться с этим, с такими способами управления. А то, что Кокойты так долго не смещали в Южной Осетии, заставляет думать о том, что кому-то это было выгодно и в Москве тоже. Он, наверное, умело делился.
– Рискнем предположить, что Москве хватает влияния, сил и умения для того, чтобы выступать в роли дестабилизирующего фактора на постсоветском пространстве, но не хватает возможности и влияния, чтобы стабилизировать ситуацию, развернуть ее в направление, которое привело бы к установлению желаемого для Кремля результата. Это верно?
– Заинтересованность Москвы в дестабилизации – понятие относительное. Потому что, когда горит сарай у соседа, это приятно только до той поры, пока искры не сносит на собственную крышу. Дестабилизировать ситуацию в столь близких от Москвы субъектах – плохая политика. И не новая. В свое время считалось, что в пламени таких конфликтов России может получить свои дивиденды. Этот подход, на мой взгляд, совершенно не конструктивный и опасный для России.
– Есть точка зрения, по которой Москве могло бы принадлежать решающее слово и в урегулировании приднестровского конфликта, и до определенного предела в умиротворении ситуации в Грузии, ее мятежных автономий. Москва не хочет или не может играть такую роль?
– Все-таки больше не может. Демонстрация по федеральным каналам фильма про сына господина Смирнова и его жену, обвинение их в коррупции, вызов в Следственный комитет для дачи показаний за пределами Приднестровья – это развернутая кампания с целью оказать давление. Но, оказывается, что кроме как 58-й армией нам давить-то особенно нечем. Есть экономический фактор, там действительно все на российском бюджете сидят. Но слишком много людей заинтересованы в том, чтобы такие черные дыры в бюджете были, через которые можно было бы и отмывать, и приумножать капиталы! Слишком много заинтересованных в том, чтобы все продолжалось так, как есть.