В рамках состоявшегося 29 марта в столице Индии четвертого саммита стран BRICS, его участники по инициативе Китая подписали предварительное соглашение о расширении взаимного кредитования в национальных валютах. От этого выигрывают, скорее, экономики этих стран, чем их валюты, отмечают эксперты, но в случае с Китаем выигрывает и экономика, и китайский юань.
Сам механизм, предложенного Китаем к расширению взаимного кредитования национальными банками развития стран BRICS (от России – государственный "Внешэкономбанк"), давно известен. Например, Китайский банк развития предоставляет своим партнерам по BRICS кредиты в юанях, а они, в свою очередь, смогут предоставлять эти средства национальным компаниям, которые торгуют или хотят торговать с Китаем. И – наоборот.
Эту инициативу Китая следует рассматривать как одну из мер, направленных на расширение влияния в мире китайской валюты, отмечает научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в США профессор Михаил Бернштам. Официально провозглашенная Китаем задача, говорит он, в течение 10 лет превратить юань в мировуюрезервную валюту, наравне с долларом:
– В феврале этого года Центральный банк Китая представил план финансового развития страны в мире на ближайшие 5-10 лет. В нем обозначены три стадии. Первая – прямое инвестирование в юанях за рубежом, которое уже широко применяется в целом ряде стран Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Вторая стадия – прямое кредитование за рубежом и превращение китайских банков в источник кредитов в других странах. И третья стадия – китайский юань трансформируется в мировую резервную валюту.
Другими словами, крупнейший в мире экспортер товаров, которым уже несколько лет является Китай, опередив Германию, стремится стать теперь и крупным поставщиком относительно "дешевых" денег для других стран – особенно учитывая его гигантские финансовые резервы, как валютные, так и внутренние накопления населения. Именно поэтому китайские кредиты столь дешевы для заемщиков, поясняет Михаил Бернштам, и это особенно проявляется на фоне кредитного кризиса в западных странах:
– Китайские банки могут позволить себе выдавать кредиты в других странах под столь низкие проценты, что они фактически могут заменить кредитование местными банками. И, естественно, роль юаня при этом будет только возрастать.
Хотя сегодня лишь 12-13% всей торговли самого Китая с другими странами Азии производится за юани, по прогнозам экспертов уже к 2015 году эта доля может вырасти вплоть до 50%. Вряд ли такие прогнозы оправдаются в столь сжатые сроки, полагает профессор кафедры синологии Мюнхенского университета Хансван Эсс, особенно, если в отношении такой страны как Япония:
– Японские компании ориентированы, в первую очередь, на рынок США, и отнюдь не факт, что они будут готовы в короткие сроки расширить свои внешнеторговые расчеты в китайской валюте.
Китай является крупнейшим экспортером среди стран BRICS, причем – с большим отрывом. Учитывая этот разрыв, можно предположить, что и от расширения "валютного" сотрудничества банков развития стран BRICS больше других выигрывает именно Китай и его юань, а не российский рубль, бразильский реал, индийская рупия или южноафриканский ранд.
Главное для страны – чтобы выигрывала не столько ее валюта, сколько экономика, возражает Михаил Бернштам. Например, для Бразилии, почти 18% общего экспорта которой именно в Китай, такое положение вещей просто подарок небес. Тогда как финансовой системе Бразилии, в том числе – по развития кредитования, еще далеко до китайской. В Индии финансовая система находится на еще более низком уровне развития, в стране много микрокредитов просто потому, что простые предприятия, без связей, не могут получить нормальный банковский кредит. И если их начнут кредитовать китайские банки, для Индии это станет мощным импульсом общего развития экономики.
– Но, естественно, именно китайская валюта становится в результате более значимой в мире, а не валюты этих стран, – говорит Михаил Бернштам. – Применительно к России, Индии, Бразилии и целого ряда других стран, хотя их валюты и не выиграют, зато выиграют их экономики. А в случае Китая выиграет и валюта, и экономика. Но такова уж сила китайской валюты.
Сам механизм, предложенного Китаем к расширению взаимного кредитования национальными банками развития стран BRICS (от России – государственный "Внешэкономбанк"), давно известен. Например, Китайский банк развития предоставляет своим партнерам по BRICS кредиты в юанях, а они, в свою очередь, смогут предоставлять эти средства национальным компаниям, которые торгуют или хотят торговать с Китаем. И – наоборот.
Эту инициативу Китая следует рассматривать как одну из мер, направленных на расширение влияния в мире китайской валюты, отмечает научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в США профессор Михаил Бернштам. Официально провозглашенная Китаем задача, говорит он, в течение 10 лет превратить юань в мировуюрезервную валюту, наравне с долларом:
– В феврале этого года Центральный банк Китая представил план финансового развития страны в мире на ближайшие 5-10 лет. В нем обозначены три стадии. Первая – прямое инвестирование в юанях за рубежом, которое уже широко применяется в целом ряде стран Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Вторая стадия – прямое кредитование за рубежом и превращение китайских банков в источник кредитов в других странах. И третья стадия – китайский юань трансформируется в мировую резервную валюту.
Другими словами, крупнейший в мире экспортер товаров, которым уже несколько лет является Китай, опередив Германию, стремится стать теперь и крупным поставщиком относительно "дешевых" денег для других стран – особенно учитывая его гигантские финансовые резервы, как валютные, так и внутренние накопления населения. Именно поэтому китайские кредиты столь дешевы для заемщиков, поясняет Михаил Бернштам, и это особенно проявляется на фоне кредитного кризиса в западных странах:
– Китайские банки могут позволить себе выдавать кредиты в других странах под столь низкие проценты, что они фактически могут заменить кредитование местными банками. И, естественно, роль юаня при этом будет только возрастать.
Хотя сегодня лишь 12-13% всей торговли самого Китая с другими странами Азии производится за юани, по прогнозам экспертов уже к 2015 году эта доля может вырасти вплоть до 50%. Вряд ли такие прогнозы оправдаются в столь сжатые сроки, полагает профессор кафедры синологии Мюнхенского университета Хансван Эсс, особенно, если в отношении такой страны как Япония:
– Японские компании ориентированы, в первую очередь, на рынок США, и отнюдь не факт, что они будут готовы в короткие сроки расширить свои внешнеторговые расчеты в китайской валюте.
Китай является крупнейшим экспортером среди стран BRICS, причем – с большим отрывом. Учитывая этот разрыв, можно предположить, что и от расширения "валютного" сотрудничества банков развития стран BRICS больше других выигрывает именно Китай и его юань, а не российский рубль, бразильский реал, индийская рупия или южноафриканский ранд.
Главное для страны – чтобы выигрывала не столько ее валюта, сколько экономика, возражает Михаил Бернштам. Например, для Бразилии, почти 18% общего экспорта которой именно в Китай, такое положение вещей просто подарок небес. Тогда как финансовой системе Бразилии, в том числе – по развития кредитования, еще далеко до китайской. В Индии финансовая система находится на еще более низком уровне развития, в стране много микрокредитов просто потому, что простые предприятия, без связей, не могут получить нормальный банковский кредит. И если их начнут кредитовать китайские банки, для Индии это станет мощным импульсом общего развития экономики.
– Но, естественно, именно китайская валюта становится в результате более значимой в мире, а не валюты этих стран, – говорит Михаил Бернштам. – Применительно к России, Индии, Бразилии и целого ряда других стран, хотя их валюты и не выиграют, зато выиграют их экономики. А в случае Китая выиграет и валюта, и экономика. Но такова уж сила китайской валюты.