Радио Свобода начинает специальный проект, посвященный смене культурных и политических эпох. Герои проекта – известные советские и российские артисты. В первой части проекта своими воспоминаниями делятся Юрий Любимов, Ольга Аросева и Владимир Зельдин.
Эпоха Сталина - 27 лет. Брежневская пора - 18. Путинские планы рассчитаны на 24 года. Если планы сбудутся, целое поколение вырастет, не зная другого лидера страны, как это было при Сталине и Брежневе.
Творчество Юрия Любимова, Ольги Аросевой и Владимира Зельдина началось еще при Сталине. Они и сегодня продолжают выходить на сцену к переполненным залам. Юрий Любимов, расставшись с театром на Таганке, ныне готовит постановку в Большом театре, Ольга Аросева успешно играет в театре Сатиры, а 97-летний Владимир Зельдин собирает аншлаги в театре Советской армии.
Юрий Любимов родился накануне Октябрьской революции. Живьем "вождя мирового пролетариата" Владимира Ульянова-Ленина Любимов не видел. Когда в 1917 году большевики захватили власть в России, будущему основателю Театра на Таганке не было и года. Но судьба все-таки свела его с Лениным - чуть позже:
- Я Ленина хоронил. Я был маленький совсем, в 1917-ом родился, а он в 1924-ом помер. Тут все кругом ждали утра, чтобы пойти проститься – рабочий класс и все прочие, которые хотели увидеть Владимира Ильича. Старший брат Давид был полон энергии, папе говорил: "Папа, вы отсталый тип", - за что получил хорошую оплеуху и ушел. Я за ним. Брат мой старший, он уже на том свете, был настоящий работяга. Он заведовал полиграфической промышленностью, ездил, внедрял тут и там… Конечно, ему попало тогда за меня - я приморозил себе нос и щеки. Мороз был дикий. Жгли костры, я даже не знаю, откуда дрова взялись, целые поленницы. Костры были большие, вокруг них стояло много людей. 35 градусов мороза, как в Финскую войну - я на ней был. И плясали всю ночь, желая попасть, – как сейчас к поясу Богородицы. Я сказал брату – давай домой пойдем. Потому что я просто замерз физически.
- Это было на Красной площади?
- Прямо напротив Дома Союзов. Там было свободно – не было же гостиницы "Москва".
- И вы вернулись домой?
- Конечно. Я сказал – пойдем домой. Он же видел, брат мой, что я замерз, - вспоминает Любимов.
С Иосифом Сталиным жизнь Любимова сводила дважды. Первый раз на знаменитом заседании 6 ноября 1941, когда на станции метро "Маяковская" отмечали годовщину Октябрьской революции. Сталин там выступал перед партактивом. Во второй раз дело было уже в Кремле. Юрий Любимов тогда тоже выступал - танцевал в ансамбле песни и пляски войск НКВД, созданном в 1939 году Лаврентием Берия:
- Там работал не только я. Я-то был просто солдат. Привезли туда и оставили. Собирали всех. Берия решил, видимо, победить Краснознаменный ансамбль. Там и Шостакович был, Свечников, Юткевич – состав был отборнейший. Это в Грановитых палатах происходило. И вот должен был играть Святослав Рихтер. И, видно, Сталин почувствовал спиной, что Рихтер сел и не играет. Это знаменитый был случай. Все его обсуждали. И там был голос какой-то оттуда, что "играй, играй!" А он не играет. Тогда Сталин постучал, и обрушились вилки, ножи – брошены были всеми. Вот это – да! Вы поняли эффект?!
- Конечно!
- Как все перепугались! И он сразу заиграл...
Эти мимолетные встречи со Сталиным не прошли для Любимова даром. Спустя годы он сыграл вождя в спектакле "Шарашка", поставленном к юбилею Александра Солженицына:
- В "Шарашке" я без грима играл и Сталина, и Солженицына одновременно, как бы от автора. Сыграл с удовольствием, - рассказывает Юрий Любимов.
В отличие от Юрия Любимова, который никогда лично не беседовал с "вождем всех народов", актрисе Ольге Аросевой по тем временам неслыханно повезло. Ей удалось в свои 10 лет привлечь внимание Сталина. Все произошло на авиационном параде в Тушине, куда отец, крупный советский дипломат Александр Аросев, взял ее с сестрой Еленой:
- Там тогда еще трибун не было. Там было много членов правительства, все на земле стояли. Мы стояли сзади с отцом. Это был 1935 год. Сталин прошел, увидел, что мы стоим, взял нас за руки – меня и сестру – и сказал: "Как не стыдно – взрослые стоят, а девочкам отсюда ничего не видно". И поставил нас впереди себя. Все снимки в газетах: мы стоим впереди Сталина. И он говорит: "Девочка, девочка, сколько тебе лет?" Я говорю: "21 декабря будет 10 лет". Он сказал: "Ты смотри, я тоже 21 декабря рожден". А потом он задавал всякие вопросы: "Олечка. Можно закурить? Мне моя дочка всегда разрешает курить". Закурил трубку. Вытряхивал ее, бил о каблук. Потом парашютистки прыгали с букетами цветов. И всем членам правительства давали цветы. Он взял букет и говорит: "Ну, прими заранее цветы с Днем рождения. Приходи, вместе праздновать будем. А сейчас – прими цветы". Букет был больше меня. Я его еле удержала, и мы, счастливые, приехали домой. На следующий день корреспонденты приехали. Мои первые интервью я всем газетам давала в 10 лет...
Десятилетняя Ольга Аросева восприняла приглашение Сталина всерьез, и 21 декабря с подарком отправилась в Кремль:
- Не сказав ничего отцу, я пошла и купила цветок – гортензию, такой высокий цветок в горшке. Мне его запаковали. И я прямой наводкой в Кремль, в Боровицкие ворота. Меня схватила стража. Там такая будочка. Стали вырывать мой цветок из горшка. Стали его опрокидывать. Я заревела. Они говорят – ты куда?! Я говорю: "Я к товарищу Сталину. Я приглашена на День рождения". Короче говоря, я плакала, кричала, что этот цветок товарищу Сталину, он меня пригласил, он мне подарил цветы. Я ему тоже хочу подарить. В общем, они куда-то бегали, куда-то звонили. Меня не выпускали. Потом стали дико хохотать и говорят – иди домой, товарищ Сталин сейчас очень занят, ему сейчас некогда с тобой разговаривать. И я пришла вся измазанная в земле, в слезах к отцу. Он говорит: "Что такое? Откуда ты? Мы ждем – твой День рождения". "Я была у товарища Сталина". Я помню, как папа только застонал, он тихо стонал, взявшись руками за голову – раскачивался и стонал. Кто?! Как?! Куда ты? Он понимал: то, что меня не пристрелили - большая удача в моей жизни...
Отца Ольги Аросевой, дипломата Александра Аросева в 1937 году арестовали. Будучи наивной девочкой, она пыталась его спасти, но безуспешно:
- Мама очень боялась. Она была в разводе с отцом, поэтому ее не тронули. Мы переехали жить к маме. От меня скрывали, сказали, что папа уехал в командировку, а потом сказали мне, что его арестовали. Я написала письмо товарищу Сталину. Я получила ответ. Он у меня сохранился: "Дорогая Олечка Аросева! (Не Сталиным подписана, а кем-то). Дело вашего отца будет пересмотрено". И потом оттуда уже официальный: "Товарищ Аросева! (В 10 лет!) Дело пересмотрено, приговор оставлен в силе". Как я потом узнала, отца уже не было в живых, его расстреляли.
- Но вы понимали уже, в какой стране вы живете?
- Как вам сказать, я плакала, когда хоронили Сталина. Я не могу это понять, но я плакала. Я ни одной секунды не верила, что отец виноват. Я никогда не поменяла своей фамилии, хотя и профессия, и замужество мне это позволяли. Я плакала, потому что мне казалось, что будет очень плохо в стране без Сталина, что-то случится очень плохое, - признается Ольга Аросева.
Еще одному нашему герою – артисту Владимиру Зельдину – повезло испытать от встречи со Сталиным только детский трепет: он видел Сталина на трибуне Мавзолея, когда был подростком. А в 26 лет Зельдин уже сам вживался на съемочной площадке в идеологически выверенный образ пастуха, утвержденный "отцом народов" в культовом фильме сороковых "Свинарка и пастух".