Бывшая Югославия: религия и примирение

В бывшей Югославии национальность в основном совпадает с принадлежностью к определенной религии: если ты серб, то обязательно православный, если хорват, то католик, бошняк – мусульманин. Во времена единой социалистической страны национальность бошняков совпадала с исторической их принадлежностью к исламу и они назывались Мусульманами – это слово писали с большой буквы. Югославия была светским государством, где отношение к религиозным общинам, хоть их и не преследовали, было крайне неблагожелательным. Потом, в конце восьмидесятых годов, настали новые времена. Уже перед распадом большой страны и последовавшими за этим войнами, национальное сплочение каждого из югославских народов произошло в рамках религии. Религия и духовенство получили большую роль в обществе. И именно благодаря этому войны и конфликты в недавнем прошлом приобрели значительное религиозное измерение.

С тех пор прошло уже пятнадцать, а то и двадцать лет. О том, как определяет себя религия в современных сообществах на территории бывшей Югославии, размышляют два профессора-социолога, занимающиеся вопросами религии, – Милан Вукоманович из Белградского университета и Дино Абазович из Университета в Сараево.

Государство в государстве

Последняя перепись населения, проведенная в Сербии в 2011 году, показала, что религия в стране пользуется огромной популярностью. 94% граждан причислили себя к верующим, а 84% из них сообщили, что они православные. Милан Вукоманович полагает, что это не означает, что граждане, которые причисляют себя к определенной религиозной группе, на самом деле религиозны. "Что касается влияния церкви, то я бы назвал происходящее сейчас в Сербии политическим православием. Это гибрид, возникший в постсоциалистическом и постсветском периоде, когда появилась связь определенных движений, общественных групп, политических партий и церкви", – дает определение процессу Вукоманович. Есть тенденция отвержения светских ценностей общества, а это ставит под вопрос проевропейские ценности, такие как демократия, гражданское общество, плюрализм, религиозная толерантность и права человека, говорит профессор. "Проблема состоит в политизации религии, которая занимает все больше общественного пространства с тенденцией формировать его согласно своим желаниям", – считает он.

Сербская православная церковь после пятидесятилетней изоляции теперь имеет особый статус в государстве – несмотря на то что Конституция этого не предусматривает. Церковные символы теперь повсюду – в государственных учреждениях, больницах, школах, военных и полицейских казармах. Православные священники освящают помещения политических партий, религиозные лидеры во время всех государственных торжеств стоят рядом с руководством Сербии.

В исследовании, которое провел среди бошняков – боснийских мусульман профессор Дино Абазович, процент конфессиональной самоидентификации составлял 96%. В Боснии и Герцеговине, как и в Сербии, и во всем регионе, конфессиональная самоидентификация часто является, с одной стороны, последствием социально желательного поведения, а с другой – тесным историческим симбиозом между этнической принадлежностью и конфессией. В Боснии и Герцеговине религия составляет то ключевое отличие, которое в значительной мере повлияло на этнический раздел населения в течение 19-го и в начале 20-го века, когда формировалась этно-национальная принадлежность, полагает Абазович.

Возвращение к религии или к вере?

Профессор Вукоманович отмечает, что этномобилизация, которая произошла в ходе1990-х годов в бывшей Югославии, установила прочную связь между религиозной, конфессиональной и этнической принадлежностью народов. Так как национальность на том периоде войн оказалась очень важной, она повлекла за собой и религиозность – даже среди тех людей, которые раньше пренебрегали религией. И в нынешнем, послевоенном периоде, и сами церкви, и религиозные общины заняли намного большее пространство, чем они имели в социалистической Югославии. Церковные институты влияют сейчас на культуру, на политическую и общественную жизнь, считает сербский профессор.

А в Боснии и Герцеговине есть такой феномен, заложенный в Дейтонские мирные соглашения: руководство страны и все остальные органы исполнительной власти формируются исключительно на основе этнической, а тем самым и религиозной принадлежности к трем главными конфессиями – исламской, православной и католической. Получается, что подчеркивать свою национальность и религию в Боснии выгодно.

Профессор Дино Абазович отмечает, что для Боснии и Герцеговины и региона в целом очень важным фактором возвращения к религии была война после распада Югославии. Религия в таких случаях компенсирует невзгоды жизни. Люди в ситуациях войны и кризисов легко обращаются к тоталитарным и универсальным системам, в том числе к религии, которая провозглашает себя защитницей традиции. Старый тезис гласит: когда сомневаетесь, когда кажется, что попали в безвыходное положение, религия близка. "Нельзя забывать также, что сразу после войны было принято демонстрировать свою религиозную принадлежность. Люди пользовались религией также для того, чтобы достичь некоторых своих земных целей", – говорит Абазович.

Православная церковь в Сербии богатая и привилегированная. В каком-то смысле она находится вне закона – вне финансового и судебного контроля. Она получила обратно конфискованное во времена социализма имущество, в том числе десятки тысяч гектаров земли. А тем временем обычные граждане все еще ждут, когда к ним применят закон о реституции. Государство не контролирует финансы церковных объединений. Священники как будто не подпадают под действие судов. Известны крупные финансовые махинации некоторых епископов, злоупотребление даже гуманитарной помощью сербам в Косово, а государственные органы на это смотрят сквозь пальцы. Православную церковь сейчас потрясает шумный скандал вокруг епископа Зворницко-Тузланского Василия, который обустроил свой епископский дом как дворец – с позолоченной мебелью. И это на границе Боснии с Сербией, где люди живут крайне бедно. Но проблема даже не только и не столько в этом. Появились видео- и аудиозаписи, фотографии епископа Василия и свидетельства около сорока юношей о том, как сексуально истязал их владыка. Среди них есть и несовершеннолетние. Синод Сербской православной церкви отправил отца Василия на пенсию, но мало кто верит, что он предстанет перед судом. Ведь это не первый подобный случай в рядах высокопоставленных православных священников, который церковь и государство замяли, очевидно, из-за тесной связи церкви и политиков.

Церковное милосердие

"Если речь идет о Сербии и Сербской православной церкви, то, на мой взгляд, она намного больше занята государственными и политическими вопросами, чем социальными", – говорит социолог Милан Вукоманович. В Сербии чаще можно услышать размышления церковных лидеров о Косово, чем их позицию по поводу экономических и социальных прав населения, которое живет бедно. Церковная верхушка критикует Европейский союз, а тем временем ее представители катаются на дорогих европейских автомашинах, обставляют наместные и епископские дома подобно европейским музеям, отмечает социолог.

В Боснии и Герцеговине же, хоть и медленно, внимание религиозных общин все-таки перемещается с политических тем на социальные вопросы, полагает Дино Абазович. Это касается и католической церкви, и частично исламской общины, и порой Сербской православной церкви, хотя последняя, по мнению Абазовича, заинтересована лишь в территории Республики сербской, а не в остальной территории страны. Замечаются порой попытки открыть взрывоопасный вопрос о самых бедных социальных категориях населения – фактически совершенно бесправных рабочих. Но все это слабо и шепотом.

Войны и их жертвы

Порой складывается впечатление, что каждая из этнически-религиозных общин все еще только свой народ считает жертвой конфликтов и войн и не испытывает сочувствия к другим. Белградский профессор Милан Вукоманович замечает, что по окончании войн, после 1996 года, и после окончания в 1999 году конфликта в Косово он ожидал намного более активной миротворческой деятельности религиозных общин и организаций. Сейчас у него складывается впечатление, что они вообще эту роль не выполнили. "Получилось так, что политики извинились друг перед другом, хоть в этом и было много политической косметики. А высокопоставленные представители религиозных общин, которые могли сыграть значительную символическую роль, очень мало сделали для примирения, а то, что сделали, не было искренне, не шло от сердца", – говорит Вукоманович.

Может быть, этому не нужно удивляться. Ведь духовенство Сербской православной и католической церквей, исламской общины во время войны поддерживало наиболее экстремистски настроенных людей в своих сообществах. В Боснии и Герцеговине были, например, православные священники, которые с удовольствием появлялись публично с оружием в руках. Да и теперь – с Сербской православной церковью в Сербии крепче всего связаны организации и партии сербских ультранационалистов. Синод Сербской православной церкви выступил с заявлением, в котором жестко осудил руководство Сербии за то, что оно достигло соглашения с албанцами об урегулировании ситуации в Косово. Большинство политических партий, как и значительная часть общественности Сербии, не против этого соглашения. И так происходит на большей части территории бывшей Югославии.

"Для того чтобы говорить о межрелигиозном примирении, в Боснии и Герцеговине пока не сделан очень важный, я бы даже сказал, решающий шаг", – говорит профессор Сараевского университета Дино Абазович. И этот шаг, по его мнению, – внутриконфессиональный диалог. "Я не вижу этого диалога изнутри, между членами одной религиозной общины, о необходимости примирения, о значимости диалога с другими. Ведь у религиозных лидеров в Боснии и Герцеговине нет проблем в коммуникации. У нас есть даже Межрелигиозный совет, в который входит все высокопоставленное духовенство, и у них нет проблем в сотрудничестве. Однако на местах, на нижем уровне, там, где есть реальные проблемы, почти никакого сотрудничества нет", – говорит Абазович.