Правительство Грузии во главе с Бидзиной Иванишвили все чаще подымает вопрос расследования обстоятельств возможных связей силовых структур президента республики Михаила Саакашвили с северокавказским подпольем. После трагедии в Бостоне, ссылаясь на материалы российской прессы, Иванишвили заявил, что не будет удивлен факту подготовки братьев Царнаевых на территории Грузии. Вскоре он дезавуировал свои слова и заявил, что "просто высказал подозрения". Интерес к этой теме вызван еще и невнятной информацией о спецоперации в ущелье Лопота близ села Лапанкури в Восточной Грузии в августе 2102 года: спецназ МВД Грузии тогда ликвидировал отряд чеченских боевиков, проникших через российскую границу. В правдивости официальной версии сомневаются близкие и родственники убитых, заявившие, что чеченцев сперва завербовали, а затем уничтожили грузинские спецслужбы. По настоянию Народного защитника Грузии Учи Нануашвили создана Временная следственная комиссия – которая должна разобраться, что же на самом деле произошло близ села Лапанкури.
Вопрос взаимоотношений Грузии с Северным Кавказом имеет комплексный характер. Грузинскому правительству, так или иначе, придется восстанавливать связи с этим регионом России. Однако прежде необходимо понять, какие задачи ставил и чего добивался Саакашвили в отношении Северного Кавказа? С этим вопросом корреспондент РС в Тбилиси Зураб Двали обратился к директору Кавказского института стратегических исследований Мамуке Арешидзе.
– Саакашвили добивался создания своего рода гуманитарного коридора в Северном Кавказе, чтобы поддержать северокавказские народы. Особенный акцент был сделан в последнее время на черкесах. С другой стороны, важна Олимпиада в Сочи, подготовка которой проходит под шумные протесты черкесских организаций. И поддержка этих организаций была одной из целей Тбилиси. И иная идея у Саакашвили, думаю, была: это обезопасить себя со стороны Северного Кавказа, где активно развивается политический ислам, который в будущем, я думаю, будет более серьезной проблемой для региона, чем сегодня.
– Не является ли тема политического ислама возможной точкой соприкосновения интересов Москвы и Тбилиси?
– Это было бы очень интересно, это было бы очень продуктивно. Но ни одна сторона региона не проводит продуманной, вдумчивой политики по отношению к этому явлению. Я не вижу, чтобы Россия, скажем, старалась этот вопрос решить, на годы вперед. Российские власти стараются поступать с носителями этой идеи, политического ислама жестко, истребляя, не решая гуманитарные, политические вопросы, сразу "шашки наголо", можно сказать. Возникшая на Северном Кавказе система способствует слиянию политического ислама с криминалом. Тотальная коррупция в этом регионе не способствует решению многих вопросов – ни политических, ни гуманитарных. Было бы очень хорошо, чтобы в этой области Москва и Тбилиси проводили определенные консультации и принимали бы определенные решения. Но без политической воли, без политической цели и без профессионализма очень сложно эти вопросы решать.
– В чем причины особого отношения Кремля к Рамзану Кадырову: фактически Россия содержит Чечню за свой счет. Почему это происходит? Нет сил поступать по-другому или нет воли?
– Нет желания. В Кремле думают таким образом – мы будем платить дань, они сохранят нам лояльность. Это близорукая политика. То, что делает Москва по отношению к Чечне и другим северокавказским республикам, – контрпродуктивно. В краткосрочной перспективе таким образом может решать определенные вопросы, но в долгосрочной – нет.
– Насколько велика угроза распространения радикальных толкований ислама на территорию Грузии, то же Панкисское ущелье?
– Панкисское ущелье, где проживают чеченцы, – это как раз не проблема, несмотря на то что там часть молодежи уже подвержена влиянию ваххабизма. Там идет серьезная борьба между националистами и салафитами. Но это маленький район – всего восемь тысяч человек населения. Это не очень серьезная проблема, если расширению влияния политического ислама не будут способствовать власти, что происходило в начале 2000-х годов. Но есть другая серьезная проблема, есть и другой "проблемный" регион – Нижняя Картли, где представители некоторых стран стараются через ислам решать политические проблемы. То же самое происходит в горных районах Аджарии. В этом случае ислам превращается в оружие, и в оружие очень опасное. Опять-таки: отсутствие политической воли, отсутствие знаний приводит к тому, что эти вопросы не решаются.
– Много разговоров по-прежнему вокруг инцидента в ущелье Лопота, где, как объявлено, спецназ Грузии ликвидировал группу чеченских боевиков. По вашим данным, что там произошло на самом деле?
– Этот вопрос и я сам себе задаю – и задаю многим, кто участвовал в этой операции. Информации пока мало, идет следствие. Вопросов больше, чем ответов. Почему эта группа оказалась в Лопоте? Кто ей помогал? Почему так случилось, что случилось? Власти, я уверен в этом, дивидендов от лопотской операции точно не получили. Определенным кругам в России это было выгодно, поскольку вновь была дискредитирована Грузия, вбит клин между Грузией и Северным Кавказом. В глазах мирового сообщества Грузия предстала как страна, в которой вольготно себя чувствуют вооруженные люди.
– Еще одна тема, актуальная в Грузии в последние дни, – дискуссия о публикации в газете "Известия" о том, что якобы существует внутренняя переписка руководителей грузинской разведки, в которой фигурируют братья Царнаевы как участники какой-то учебы в Грузии.
– Я сам проверял списки приглашенных "Кавказским фондом" в прошлом году. Там нет фамилии Царнаев, там моложе 32 лет никого нет. Конечно, спецслужбы могли прикрыться названием этого фонда, даже бланком этого фонда, но сам фонд точно Царнаевых не приглашал. Фонд даже никаких семинаров в прошлом году не проводил самостоятельно. Скорее всего, это фальшивка. У меня такое впечатление, что информация "сброшена" для того, чтобы дискредитировать Грузию.
– Если вы правы в таком предположении, в чем причины? Иванишвили только и толкует о нормализации отношений с Москвой, а Кремль, получается, не хочет адекватно реагировать на позитивные сигналы Тбилиси?
– Бывший высокопоставленный российский дипломат Георгий Кунадзе заявил недавно: "Для России не приоритетны отношения с Грузией". Может, это и так – но России чрезвычайно важны отношения с Южным Кавказом в целом, а Грузия входит в Южный Кавказ. Российские власти создали политический коридор для расширения своего влияния на Южном Кавказе. Россия старается действовать по принципу кнута и пряника. С одной стороны, московские чиновники вроде бы приветствуют шаги грузинского руководства, а с другой стороны – отдают распоряжения установить заграждения с колючей проволокой во дворе жителя прилегающего к конфликтной южноосетинской зоне региона.
Однако важно, что меняется грузинская политика по отношению к России. Мы хотим прозрачных, умных и продуманных отношений с Россией. И не потому, чтобы решить сегодня вопросы территориальной целостности Грузии, а для того, чтобы создать пояс безопасности по хребту Кавказа, в регионе в целом. Геополитическая картина динамично меняется. Я думаю, что отношения Грузии с Северным Кавказом должны быть активными, но пока – только гуманитарно-культурного характера, нужно восстановить те связи, которые всегда были между нами.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
Вопрос взаимоотношений Грузии с Северным Кавказом имеет комплексный характер. Грузинскому правительству, так или иначе, придется восстанавливать связи с этим регионом России. Однако прежде необходимо понять, какие задачи ставил и чего добивался Саакашвили в отношении Северного Кавказа? С этим вопросом корреспондент РС в Тбилиси Зураб Двали обратился к директору Кавказского института стратегических исследований Мамуке Арешидзе.
– Саакашвили добивался создания своего рода гуманитарного коридора в Северном Кавказе, чтобы поддержать северокавказские народы. Особенный акцент был сделан в последнее время на черкесах. С другой стороны, важна Олимпиада в Сочи, подготовка которой проходит под шумные протесты черкесских организаций. И поддержка этих организаций была одной из целей Тбилиси. И иная идея у Саакашвили, думаю, была: это обезопасить себя со стороны Северного Кавказа, где активно развивается политический ислам, который в будущем, я думаю, будет более серьезной проблемой для региона, чем сегодня.
– Не является ли тема политического ислама возможной точкой соприкосновения интересов Москвы и Тбилиси?
– Это было бы очень интересно, это было бы очень продуктивно. Но ни одна сторона региона не проводит продуманной, вдумчивой политики по отношению к этому явлению. Я не вижу, чтобы Россия, скажем, старалась этот вопрос решить, на годы вперед. Российские власти стараются поступать с носителями этой идеи, политического ислама жестко, истребляя, не решая гуманитарные, политические вопросы, сразу "шашки наголо", можно сказать. Возникшая на Северном Кавказе система способствует слиянию политического ислама с криминалом. Тотальная коррупция в этом регионе не способствует решению многих вопросов – ни политических, ни гуманитарных. Было бы очень хорошо, чтобы в этой области Москва и Тбилиси проводили определенные консультации и принимали бы определенные решения. Но без политической воли, без политической цели и без профессионализма очень сложно эти вопросы решать.
– В чем причины особого отношения Кремля к Рамзану Кадырову: фактически Россия содержит Чечню за свой счет. Почему это происходит? Нет сил поступать по-другому или нет воли?
– Нет желания. В Кремле думают таким образом – мы будем платить дань, они сохранят нам лояльность. Это близорукая политика. То, что делает Москва по отношению к Чечне и другим северокавказским республикам, – контрпродуктивно. В краткосрочной перспективе таким образом может решать определенные вопросы, но в долгосрочной – нет.
– Насколько велика угроза распространения радикальных толкований ислама на территорию Грузии, то же Панкисское ущелье?
– Панкисское ущелье, где проживают чеченцы, – это как раз не проблема, несмотря на то что там часть молодежи уже подвержена влиянию ваххабизма. Там идет серьезная борьба между националистами и салафитами. Но это маленький район – всего восемь тысяч человек населения. Это не очень серьезная проблема, если расширению влияния политического ислама не будут способствовать власти, что происходило в начале 2000-х годов. Но есть другая серьезная проблема, есть и другой "проблемный" регион – Нижняя Картли, где представители некоторых стран стараются через ислам решать политические проблемы. То же самое происходит в горных районах Аджарии. В этом случае ислам превращается в оружие, и в оружие очень опасное. Опять-таки: отсутствие политической воли, отсутствие знаний приводит к тому, что эти вопросы не решаются.
– Много разговоров по-прежнему вокруг инцидента в ущелье Лопота, где, как объявлено, спецназ Грузии ликвидировал группу чеченских боевиков. По вашим данным, что там произошло на самом деле?
– Этот вопрос и я сам себе задаю – и задаю многим, кто участвовал в этой операции. Информации пока мало, идет следствие. Вопросов больше, чем ответов. Почему эта группа оказалась в Лопоте? Кто ей помогал? Почему так случилось, что случилось? Власти, я уверен в этом, дивидендов от лопотской операции точно не получили. Определенным кругам в России это было выгодно, поскольку вновь была дискредитирована Грузия, вбит клин между Грузией и Северным Кавказом. В глазах мирового сообщества Грузия предстала как страна, в которой вольготно себя чувствуют вооруженные люди.
– Еще одна тема, актуальная в Грузии в последние дни, – дискуссия о публикации в газете "Известия" о том, что якобы существует внутренняя переписка руководителей грузинской разведки, в которой фигурируют братья Царнаевы как участники какой-то учебы в Грузии.
– Я сам проверял списки приглашенных "Кавказским фондом" в прошлом году. Там нет фамилии Царнаев, там моложе 32 лет никого нет. Конечно, спецслужбы могли прикрыться названием этого фонда, даже бланком этого фонда, но сам фонд точно Царнаевых не приглашал. Фонд даже никаких семинаров в прошлом году не проводил самостоятельно. Скорее всего, это фальшивка. У меня такое впечатление, что информация "сброшена" для того, чтобы дискредитировать Грузию.
– Если вы правы в таком предположении, в чем причины? Иванишвили только и толкует о нормализации отношений с Москвой, а Кремль, получается, не хочет адекватно реагировать на позитивные сигналы Тбилиси?
– Бывший высокопоставленный российский дипломат Георгий Кунадзе заявил недавно: "Для России не приоритетны отношения с Грузией". Может, это и так – но России чрезвычайно важны отношения с Южным Кавказом в целом, а Грузия входит в Южный Кавказ. Российские власти создали политический коридор для расширения своего влияния на Южном Кавказе. Россия старается действовать по принципу кнута и пряника. С одной стороны, московские чиновники вроде бы приветствуют шаги грузинского руководства, а с другой стороны – отдают распоряжения установить заграждения с колючей проволокой во дворе жителя прилегающего к конфликтной южноосетинской зоне региона.
Однако важно, что меняется грузинская политика по отношению к России. Мы хотим прозрачных, умных и продуманных отношений с Россией. И не потому, чтобы решить сегодня вопросы территориальной целостности Грузии, а для того, чтобы создать пояс безопасности по хребту Кавказа, в регионе в целом. Геополитическая картина динамично меняется. Я думаю, что отношения Грузии с Северным Кавказом должны быть активными, но пока – только гуманитарно-культурного характера, нужно восстановить те связи, которые всегда были между нами.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"