От 19 августа 1991-го до 21 сентября 1993 года – всего два с небольшим года, кажется сегодняшней юной девице, обдумывающей житье своих предков.
Меж тем для переживших за эти 25 месяцев прошла целая эпоха.
Историки распишут ее буквально по часам, так же как они перелопачивают дни России от Февральской революции через Октябрьский переворот, к Учредительному собранию и Брестскому миру.
И дальше, дальше, дальше…
Путч и падение власти КПСС, мятеж в Чечне и провал его подавления, роспуск СССР и уход Горбачева, явление Гайдара и либерализация цен, наполнившиеся прилавки и свобода торговли, конституционные соглашения и антиконституционные поправки, отставка Гайдара и явление Черномырдина, "хотели как лучше, а получилось как всегда", ОПУС и неудачный импичмент Ельцину, выигранный президентом референдум и первая кровь, пролитая в майских стычках под красными флагами на Ленинском проспекте…
Невероятно быстрые экономические реформы, делавшие возвращение в советский режим пустых прилавков невозможным. И как бы ни казалось странным, именно за курс правительства, за линию либералов Егора Гайдара и Бориса Федорова большинство страны голосовало на референдуме в апреле 1993 года.
Но, несмотря на ясную волю народа, скатывание в элитный кризис, который никто не мог предотвратить, даже ляг он на рельсы истории. Россия шла к войне властей, призом в которой была вся абсолютная власть. И эта борьба опиравшегося на выигранный референдум Ельцина и съезда, способного "принять к рассмотрению любой вопрос", не прекращалась ни на минуту.
Апофеоз: Указ 1400, объявление действующего президента несуществующим, противостояние, набег бойцов Терехова на штаб войск СНГ, колючая проволока, обвешанные оружием баркашовцы и приднестровцы, "раздавите гадину" и "бей жидов"!
Единственный шанс избежать крови – одновременные перевыборы – упущен на переговорах в Даниловском.
А дальше все плотней сжималось время: горящие покрышки на Смоленке и сдающиеся озверевшим "защитникам Конституции" солдатики у мэрии, поход Макашова в Останкино – несущиеся по Садовому грузовики с "гвардейцами Руцкого" и брошенная милицией опустевшая Москва, выстрел из гранатомета и пулеметные очереди, требующий от Шойгу оружия народный сход, созванный Гайдаром у Моссовета. Паша Грачев, требующий письменного приказа на штурм.
Перезвон "вертушек". Стрельба из танков болванками по верхним этажам Белого дома. Призывы дубль-президента бомбить Кремль, и, наконец-то, Руцкой и Хасбулатов, выходящие из горящего здания, а рядом торжествующие под касками ряхи ельцинских чекистов-победителей Коржакова и Барсукова.
Страна, потерявшая несколько сот граждан, вышла на выборы, одурев, и получила в декабре Конституцию, вместо осетрины с хреном – бессменного Владимира Вольфовича и вместо власти Советов – иллюзию разделения властей.
Сегодня от мудрых задним умом иностранцев часто слышим, что выбор был между умеренным в рамках прогресса парламентаризмом Съезда народных депутатов и разрушительным алкогольным авторитаризмом Бориса Ельцина.
Истерики трибунов конца сентября, требовавших расстрелов, показали, что наравне должна рассматриваться и иная версия: выбор между в меру просвещенной нетрезвой президентской коррупционной монархией и неуправляемым революционным продажным Верховным Конвентом.
Ордера на арест была заготовлены с обеих сторон. Но вот в милосердие генерала Макашова верится плохо. Громогласный вождь ФНС, ныне тихий оппозиционер-политолог Илья Константинов обещал мне и Марку Дейчу высылку в любую страну на выбор. При выполнении простого условия: "Вам надо избежать первой волны народного гнева и добраться до Шереметьево".
В сбывшейся реальности разделенные кровавой чертой получили формальный акт примирения: 26 февраля 1994-го полную амнистию сторонникам Белого дома. И в 1996-м бывший "мятежник" Руцкой ходил в неразбомбленный им Кремль в качестве курского губернатора.
России предстояло потом пройти через объявленные нынешним режимом "лихими" девяностые, с "черным вторником", чеченской войной, новым псевдоимпичментом и дефолтом. И с одним великим уроком, извлеченным элитой из октября 1993-го: не только делиться надо, как призывал великий Лившиц, но еще (и под давлением масс, и без него) уметь договариваться.
Не доходить до края. До смертельной черты разделения. Хотя бы внутри того, что на самом деле считаешь своей страной (Чечня была не в счет).
Продажа принципов администрации президента стала выше всех принципов и приличий. Но рыночная философия непрерывного обогащения элит, возможно, спасла от худших бед.
Сегодня из власти уходят, как Сергей Степашин, последние люди поколения Ельцина, наученные той чертой разделения 1993-го не добивать врага. Боюсь, что остающиеся, нынешние, путинские не слышат "шаги командора".
За десять лет, имея страну под нефтедолларовым наркозом, в процессе дележа растущего пирога, они расслабились.
Под псевдонимом "Навального" "способный принять к рассмотрению любой вопрос" Владимир Путин получает в конкуренты на место так и не отошедших от шока 20-летней давности политиков, не личность, а племя молодое и очень всем незнакомое.
Поколение, ориентированное не на внутриэлитные сговоры, купли и продажи, а на реальное взятие власти. И обещания посадить владельцев шубохранилищ – это отнюдь не детские предвыборные шутки.
Вот скоро мы и увидим, передается ли страх и ужас октября 1993-го от поротого поколения к непоротому и предстоит ли России наступить на те же грабли.
Михаил Соколов – политический обозреватель РС, ведущий программы "Лицом к событию". Осенью 1993 года – парламентский корреспондент московского бюро РС.
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции РС.
Другие материалы о конституционном кризисе 1993 года – на странице Штурм Белого дома. 20 лет спустя
Меж тем для переживших за эти 25 месяцев прошла целая эпоха.
Историки распишут ее буквально по часам, так же как они перелопачивают дни России от Февральской революции через Октябрьский переворот, к Учредительному собранию и Брестскому миру.
И дальше, дальше, дальше…
Путч и падение власти КПСС, мятеж в Чечне и провал его подавления, роспуск СССР и уход Горбачева, явление Гайдара и либерализация цен, наполнившиеся прилавки и свобода торговли, конституционные соглашения и антиконституционные поправки, отставка Гайдара и явление Черномырдина, "хотели как лучше, а получилось как всегда", ОПУС и неудачный импичмент Ельцину, выигранный президентом референдум и первая кровь, пролитая в майских стычках под красными флагами на Ленинском проспекте…
Невероятно быстрые экономические реформы, делавшие возвращение в советский режим пустых прилавков невозможным. И как бы ни казалось странным, именно за курс правительства, за линию либералов Егора Гайдара и Бориса Федорова большинство страны голосовало на референдуме в апреле 1993 года.
Но, несмотря на ясную волю народа, скатывание в элитный кризис, который никто не мог предотвратить, даже ляг он на рельсы истории. Россия шла к войне властей, призом в которой была вся абсолютная власть. И эта борьба опиравшегося на выигранный референдум Ельцина и съезда, способного "принять к рассмотрению любой вопрос", не прекращалась ни на минуту.
Апофеоз: Указ 1400, объявление действующего президента несуществующим, противостояние, набег бойцов Терехова на штаб войск СНГ, колючая проволока, обвешанные оружием баркашовцы и приднестровцы, "раздавите гадину" и "бей жидов"!
Единственный шанс избежать крови – одновременные перевыборы – упущен на переговорах в Даниловском.
А дальше все плотней сжималось время: горящие покрышки на Смоленке и сдающиеся озверевшим "защитникам Конституции" солдатики у мэрии, поход Макашова в Останкино – несущиеся по Садовому грузовики с "гвардейцами Руцкого" и брошенная милицией опустевшая Москва, выстрел из гранатомета и пулеметные очереди, требующий от Шойгу оружия народный сход, созванный Гайдаром у Моссовета. Паша Грачев, требующий письменного приказа на штурм.
Перезвон "вертушек". Стрельба из танков болванками по верхним этажам Белого дома. Призывы дубль-президента бомбить Кремль, и, наконец-то, Руцкой и Хасбулатов, выходящие из горящего здания, а рядом торжествующие под касками ряхи ельцинских чекистов-победителей Коржакова и Барсукова.
Страна, потерявшая несколько сот граждан, вышла на выборы, одурев, и получила в декабре Конституцию, вместо осетрины с хреном – бессменного Владимира Вольфовича и вместо власти Советов – иллюзию разделения властей.
Сегодня от мудрых задним умом иностранцев часто слышим, что выбор был между умеренным в рамках прогресса парламентаризмом Съезда народных депутатов и разрушительным алкогольным авторитаризмом Бориса Ельцина.
Истерики трибунов конца сентября, требовавших расстрелов, показали, что наравне должна рассматриваться и иная версия: выбор между в меру просвещенной нетрезвой президентской коррупционной монархией и неуправляемым революционным продажным Верховным Конвентом.
Ордера на арест была заготовлены с обеих сторон. Но вот в милосердие генерала Макашова верится плохо. Громогласный вождь ФНС, ныне тихий оппозиционер-политолог Илья Константинов обещал мне и Марку Дейчу высылку в любую страну на выбор. При выполнении простого условия: "Вам надо избежать первой волны народного гнева и добраться до Шереметьево".
В сбывшейся реальности разделенные кровавой чертой получили формальный акт примирения: 26 февраля 1994-го полную амнистию сторонникам Белого дома. И в 1996-м бывший "мятежник" Руцкой ходил в неразбомбленный им Кремль в качестве курского губернатора.
России предстояло потом пройти через объявленные нынешним режимом "лихими" девяностые, с "черным вторником", чеченской войной, новым псевдоимпичментом и дефолтом. И с одним великим уроком, извлеченным элитой из октября 1993-го: не только делиться надо, как призывал великий Лившиц, но еще (и под давлением масс, и без него) уметь договариваться.
Не доходить до края. До смертельной черты разделения. Хотя бы внутри того, что на самом деле считаешь своей страной (Чечня была не в счет).
Продажа принципов администрации президента стала выше всех принципов и приличий. Но рыночная философия непрерывного обогащения элит, возможно, спасла от худших бед.
Сегодня из власти уходят, как Сергей Степашин, последние люди поколения Ельцина, наученные той чертой разделения 1993-го не добивать врага. Боюсь, что остающиеся, нынешние, путинские не слышат "шаги командора".
За десять лет, имея страну под нефтедолларовым наркозом, в процессе дележа растущего пирога, они расслабились.
Под псевдонимом "Навального" "способный принять к рассмотрению любой вопрос" Владимир Путин получает в конкуренты на место так и не отошедших от шока 20-летней давности политиков, не личность, а племя молодое и очень всем незнакомое.
Поколение, ориентированное не на внутриэлитные сговоры, купли и продажи, а на реальное взятие власти. И обещания посадить владельцев шубохранилищ – это отнюдь не детские предвыборные шутки.
Вот скоро мы и увидим, передается ли страх и ужас октября 1993-го от поротого поколения к непоротому и предстоит ли России наступить на те же грабли.
Михаил Соколов – политический обозреватель РС, ведущий программы "Лицом к событию". Осенью 1993 года – парламентский корреспондент московского бюро РС.
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции РС.
Другие материалы о конституционном кризисе 1993 года – на странице Штурм Белого дома. 20 лет спустя