Лукашенко пинает больного льва

В последние дни президент Белоруссии сделал ряд публичных выпадов в сторону руководства России. По мнению Александра Лукашенко, Москва ведет нечестную игру, ограничивая белорусский экспорт и подозревая Минск в желании нажиться на сложившейся в России сложной финансово-экономической ситуации. Белорусский лидер пригрозил "адекватными мерами реагирования", прежде всего – исключением ослабевшего российского рубля из системы взаиморасчетов.

На совещании по экономическим проблемам 18 декабря Александр Лукашенко потребовал от правительства Белоруссии ввести расчеты с Россией за поставляемую по экспорту продукцию в долларах или евро. По его словам, если Белоруссия платит России за нефть и газ в твердой валюте, то почему белорусское молоко и мясо оценивается исключительно российским рублем?

– Я в последнее время все чаще и чаще слышу: ах, российский рубль обвалился, а там у нас 40 процентов экспорта, и мы несем потери. Ну, что ж поделать? Такой у нас сегодня партнер, такая ситуация в Российской Федерации, и в Украине, это тоже наш партнер. Но безвыходных ситуаций нет: если где-то что-то теряем, то надо находить в другом месте. И если там рубль обвалился, скажем, до 70 за доллар, так такую цену и закладываем, работая по предоплате. Другого не дано. Более того, поставлена задача: торговать не за российские рубли, а за доллары – так, как мы платим за энергоресурсы Российской Федерации. Не в рублях, а в долларах. Это, кстати, недостаток в работе правительства. С Россией надо было работать и требовать с них, чтобы они нам тоже платили в твердой валюте – в долларах или евро. А если в рублях – то в соответствии с курсом на сегодняшний день, на сегодняшний час.

Почему Александр Лукашенко не боится делать подобные заявления в отношении стратегического союзника? Белорусский экономист, заместитель председателя Объединенной гражданской партии Лев Марголин считает, что дело не в смелости, а в текущем моменте:

– Раньше, начиная с 1998 года, российский рубль был достаточно устойчивой валютой, ходили разговоры, что он мог бы стать одной из резервных валют, по крайней мере, на пространстве СНГ, а может, и в группе БРИКС. Сейчас ситуация поменялась – и, естественно, каждый руководитель исходит из интересов, прежде всего, своего государства. Это не тот вопрос, по которому Россия будет предъявлять какие-то претензии. Другое дело, что перевод в расчетах или, по крайней мере, номинация платежей в свободно-конвертируемую валюту – это палка о двух концах. С одной стороны, мы регулируем таким образом цены, а с другой – резко сужаем рынок сбыта. Например, наши холодильники, которые стоили, условно говоря, 400 долларов, и те, которые в России выпускались по лицензии компании LG и тоже стоили 400-450 долларов, были конкурентоспособны. Но если сейчас российский будет стоить, в пересчете на доллары, 200, а мы установим цену в валюте 400, естественно, возможности для продажи сильно снизятся. И если на товары производственного назначения, грузовики, тракторы, станки, еще какие-то покупатели и найдутся, пусть и в меньших объемах, то в отношении товаров бытового назначения – одежда, обувь, технические средства – повышая цену, мы тем самым резко сужаем себе рынок, – отмечает Лев Марголин.

На фоне резкого "проседания" российского рубля белорусские экспортеры жалуются, что оказались в весьма незавидном положении. Представители белорусского правительства ранее заявляли, что из-за расчетов в российских рублях поставщики несут значительные финансовые потери. По данным Национального банка Белоруссии, в январе-октябре 2014 года более 87 процентов валютной выручки из России Белоруссия получила в российских рублях. За текущий год белорусский рубль укрепился к российскому в реальном выражении примерно на 20 процентов, и если такая тенденция будет продолжаться, все это может вылиться в значительное снижение белорусского экспорта в Россию. Как говорит экономист Лев Марголин, именно это обстоятельство и тревожит президента Белоруссии, который сегодня вспомнил о более твердых валютах, нежели российская:

– Лукашенко рассчитывает на то, что это не будет продолжаться долго, пройдут 2-3 месяца и, может быть, санкции отменят, может, что-то другое произойдет и постепенно цены вернутся к прежнему уровню, а у нас уже будут заключены контракты. Но, вместе с тем, это достаточно рискованное мероприятие. Хотя и другого выхода нет: поставлять продукцию на российский рынок себе в убыток – тоже не выход. По большому счету, в данной ситуации Лукашенко абсолютно прав, лучше уж действительно хоть на месяц, на два, на три свернуть или сократить производство, но по крайней мере не действовать себе в убыток.

– Еще несколько лет тому назад витала в воздухе идея обращения российского рубля и в Белоруссии. Означают ли нынешние события, что белорусская сторона и на уровне руководства, и на уровне населения от российской валюты отказалась окончательно?

– Дело в том, что идея витала в основном на российской части территории так называемого Союзного государства. Белорусская часть никогда эту идею не приветствовала. То есть она не отрицала ее напрямую, но выставляла заведомо неприемлемые для России условия – такие, как, скажем, наличие двух эмиссионных центров в Минске и в Москве и т.д. Естественно, что государство, на территории которого находится военная база другой страны, еще может считаться суверенным. Но государство, у которого нет своей валюты, это уже "недогосударство". И вряд ли кто-нибудь мог предположить, что Лукашенко откажется от белорусского рубля в пользу российского. Единственный вариант, это только если бы он стал руководителем объединенного государства, – иронизирует заместитель председателя Объединенной гражданской партии Белоруссии Лев Марголин.

Несмотря на тотальную зависимость белорусской экономики от российского рынка, Александр Лукашенко констатировал, что Белоруссия не будет спешить за Россией и девальвировать национальный рубль. Лукашенко нелицеприятно отозвался о финансовой политике России в целом, дав понять, что сейчас не прослеживается никакого системного подхода, который мог бы стабилизировать ситуацию. В итоге президент Белоруссии запретил членам правительства даже мечтать о том, чтобы ослабить белорусский рубль:

– Позиция наша остается прежней – властей, я имею в виду. Мы не собираемся бежать за Россией, это категорически запрещается, потому что непонятно, что происходит на российском рынке, кто чего хочет, и непонятно, что там будет вообще. Волатильность российского рынка, колебания – не поддаются никакому осмыслению. У нас есть обязательства перед государством, перед населением, мы этих обязательств должны придерживаться. Что, как мне докладывают правительство и Национальный банк, делается. Все остальное, как я раньше и говорил, – в руках населения. Хотите обвала – бегайте по обменным пунктам, еще куда-то идите.

Днем ранее, на заседании Совета безопасности страны, Александр Лукашенко сделал заявление куда более радикальное – что Минск ждет ясности от Москвы в отношении Белоруссии. Лукашенко подчеркнул, что для любого государства экономика – очень опасное направление удара, особенно когда национальная индустрия ориентирована на экспорт. И поведение "восточного родного брата", уточнил Лукашенко, не может не настораживать: "Мы пока не делаем из этого каких-то выводов, я в том числе, до разговора с президентом России. Но я хочу все-таки выяснить, зачем нужна такая политика Российской Федерации в отношении Белоруссии", – констатировал Лукашенко, добавив, что в Минске не драматизируют ситуацию, просто хотят ясности. Тем не менее, Лукашенко заверил, что никому не будет позволено разговаривать с Белоруссией с позиции силы, а белорусская армия достаточно боеспособна, чтобы ответить на любую угрозу: "И не только армия, весь народ – мы будем беречь свой кусок земли, свою государственность и свою независимость", – резюмировал белорусский президент.