В понедельник, 29 июня, исполнился ровно год со дня, когда террористическая группировка "Исламское государство", на Западе чаще называемая ИГИЛ, объявила о создании халифата на оккупированных ей землях в Сирии и Ираке. Позднее к этому квазигосударству начали присоединяться другие радикальные исламистские группировки, захватившие территории в Ливии, Йемене, Сомали, Нигерии. О распространении идей и боевиков "Исламского государства" в последнее время предупреждают власти Афганистана, Пакистана, Египта и других стран в мусульманском мире. На верность самозваному "халифу", главарю группировки Абу Бакру аль-Багдади, видимо, все-таки выжившему после тяжелейших ранений, полученных в результате авиаудара прозападной коалиции в феврале этого года, недавно присягнули и немногие боевики, все еще действующие на российском Северном Кавказе.
Группировка "Исламское государство" призвала к совершению как можно большего числа терактов во всем мире во время длящегося сейчас священного для мусульман месяца Рамадан и взяла на себя ответственность за террористические нападения в прошлую пятницу в Тунисе, во Франции и в Кувейте, в результате которых погибли в общей сложности многие десятки человек, хотя пока еще, по мнению западных спецслужб, рано говорить, что эти атаки были действительно организованы ИГИЛ.
О феномене группировки "Исламское государство", внезапно ставшей самым известным террористическим движением мира, и распространяемом ею повсеместно ужасе и насилии рассуждает эксперт-арабист, российский журналист и политический комментатор Константин фон Эггерт:
– О существовании террористической группировки "Исламское государство" мир узнал совсем недавно. И тем не менее сегодня это явление или даже феномен, о котором говорят чаще, чем обо всех других радикальных исламистских организациях, вместе взятых. Радикальный халифат в ХХ–XXI веках – не новое изобретение. Но никому и близко не удавалось захватить такую территорию, такую власть и, главное, приобрести столько влияния и сторонников.
– Секрет успеха группировки "Исламское государство", по крайней мере на сегодняшний день, состоит из нескольких компонентов. Первое, конечно, ее бесстрашие и жестокость. Когда исламисты занимают город или деревню, все там понимают, что, грубо говоря, церемониться теперь никто ни с кем не будет. Это очень мотивированные идеологические фанатики. Во-вторых, успех подобного рода организаций, кстати, как и в свое время успех талибов в Афганистане, как правило, базируется на том беспорядке, который существует внутри и вокруг зон конфликтов. Люди устают: одни пришли – ограбили, другие пришли – ограбили, все стреляют, дома используют как позиции для минометов, люди убегают… И вдруг приходят какие-то лица и наводят порядок – жестокий, тоталитарный, но порядок. И теперь больше не стреляют, больше не грабят, ворам отрубают руки и головы. Наконец, в-третьих: Ближний Восток сегодня переживает очень серьезный идейный кризис. Крах в результате "арабской весны" – и, ранее, американского вторжения в Ирак – диктаторских режимов, основы которых были заложены, по сути дела, еще в эпоху Гамаля Абделя Насера, в 50–60-е годы ХХ века, при отсутствии демократической традиции и ее "вымытости" как раз этими режимами, которые сознательно уничтожали либералов, демократов, "своенравную" интеллигенцию, оставляя один на один с собой исламистов, как это было, например, при Хосни Мубараке в Египте. Все это способствует тому, что вакуум довольно быстро заполняется единственно существующей там и действующей идеологией, которая, повторяю, вдобавок еще и приносит "порядок".
– Есть мнение, что "Исламское государство" – это, по-своему, и бизнес-проект, и культурный, вернее антикультурный проект планетарного масштаба. Начнем с первого: откуда у крайних исламистов в Сирии, Ираке, а теперь уже и в Ливии, и в Йемене, в Нигерии появилась такая финансовая мощь, без которой невозможно было бы совершить все то, что они сумели? Откуда у них деньги?
– У "Исламского государства" очень много источников денег. Во-первых, от нелегального бизнеса разного рода – например, получения выкупов за похищения людей, от рэкета предпринимателей в районах, которые захвачены исламистами. Кроме того, от продажи нефти в тех областях, которые опять же ими контролируются. Считается, что они тайно переправляют эту нефть через Турцию дальше. Объемы этих поставок оспариваются. Одни говорят, что, возможно, от продажи нефти экстремисты получают 1 миллион долларов в день, другие – что, возможно, целых 3 миллиона. Есть очень мощная система частных пожертвований, поступающих через разного рода "краудфандинговые" проекты, а иногда и просто на какие-то банковские счета, от тех, кто симпатизирует "Исламскому государству". Часто это очень богатые люди на Ближнем Востоке. Кроме того, многие из тех, кто приходит воевать на стороне исламистов, приносит какие-то свои активы, что называется, "в общий котел". И то, с чего мне не хотелось начинать, но, тем не менее: есть подозрение, что в какой-то момент как минимум Саудовская Аравия и Катар оказывали поддержку, может быть, и не прямую, "Исламскому государству". И связано это с тем, что саудовцам и катарцам нужен был некий очень серьезный клин, бита, которая будет "выбивать из региона" Иран. Потому что для Саудовской Аравии и Катара именно Тегеран был и остается самым главным противником. И, соответственно, чем жестче любая оппозиция иранскому влиянию на Ближнем Востоке, тем лучше – с точки зрения Эр-Рияда и Дохи. Хотя здесь очень сложно что-то доказать. Еще говорят, что тайная продажа культурных и исторических артефактов также стала одним из источников нелегальных доходов ИГИЛ. Ходили и слухи о том, что экстремисты захватили довольно много золота и валюты в здании Центрального банка Ирака в Мосуле, когда они вошли в город. Но проверить это довольно сложно.
– Если говорить об имидже группировки "Исламское государство" во внешнем мире, в первую очередь, в западном мире, создается впечатление этакого крайне кровожадного и безжалостного инопланетного зверя, который приводит в ужас мирных западных зверушек и одновременно их гипнотизирует. Вспомните, сколько иностранцев, причем, коренных европейцев, американцев пытаются сейчас в это квазигосударство попасть. Есть и феномен секс-джихада. Он уже затронул и Россию. Как объяснить привлекательность этого ужаса для многих?
– Для тех, кто вообще является потенциальной мишенью для вербовки исламистами, конечно, успехи "Исламского государства" (а с чисто военной точки зрения это успех – они занимают город за городом, устанавливают радикальные порядки, строят прямо на глазах халифат) выглядят очень впечатляющими. По-своему, это очень успешный региональный проект! Это вам не талибы в Афганистане, которые жили на периферии общественного сознания, и, если бы там у них Усама бен Ладен не скрывался, может быть, про этот Афганистан все бы в мире забыли. Я утрирую, но тем не менее... Это происходит в центре Ближнего Востока, где такая группа и такими силами одерживает успехи! Бескомпромиссная беззаветность исламистов, их абсолютное презрение к смерти ведут к тому, что их ряды растут.
– Но современный мир, с его цивилизованными и смягчающимися правилами человеческих взаимоотношений, с его техникой, медициной, образованием и прочим, очень привлекателен по сравнению, скажем, с древностью или со средневековьем. И в наше время, при развитии информационных технологий, эти возможности всем хотя бы известны, и на Ближнем Востоке, и в мусульманском мире в целом, в том числе. Тогда откуда вдруг взялось, причем не только на Ближнем Востоке, такое количество людей, по доброй воле решивших перенестись на многие века в прошлое, причем в самое мрачное и жестокое?
– На самом деле, число людей, которые воюют на стороне ИГИЛ, или "Исламского государства", назовите как хотите, твердо определить нельзя, но оценки колеблются где-то в диапазоне от 30–50 тысяч бойцов до 200 тысяч. Двести тысяч человек – это не такое уж большое число, если мы вспомним, откуда все эти люди прибыли – несколько тысяч из Саудовской Аравии, сколько-то из Йемена… Для кого-то это, не забудем, еще и форма бизнеса, по крайней мере форма заработка. Есть и люди, патологически склонные к насилию. Такого рода искатели приключений массово воюют сейчас и на территории Украины! Поэтому я не думаю, что это такой уж удивительный феномен. Посмотрим, сумеют ли эти люди, во-первых, все-таки сломать существующие в регионе режимы и, во-вторых, построить что-то относительно прочное в государственном масштабе. Да, они ставят задачу построения халифата, но все же пока мы не можем говорить, что эта задача решена.
– Группировка "Исламское государство" угрожает всему миру, о чем она прямо и заявляет, и она уже весь мир терроризирует. Но пока создается впечатление, что никто не только не предпринял никаких серьезных шагов, чтобы ее остановить, но ни у кого даже не возникло идеи, как это сделать, и "контридеи", которую можно противопоставить пропаганде "Исламского государства". Это простой паралич? Это осторожность, вызванная итогами войн и/или смен режимов, о которых вы упоминали, в Афганистане, в Ираке, в Ливии, в Египте? Вспомните, как боялись "Аль-Каиды" и сколько было сделано мировым сообществом в борьбе с ней. А ведь "Исламское государство" оказалось-то страшнее, судя по результатам.
– Группировка "Исламское государство" очень активно использует социальные сети и в целом все современные методы коммуникации для того, чтобы вербовать сторонников. Противостоять ей можно, прежде всего на этих же полях, будучи эффективнее, лучше, нащупывая их слабые стороны. Это будет долгая борьба. Еще один очень важный момент: те, кто противостоит "Исламскому государству", должны тоже, если хотите, защищать что-то! Они должны быть убеждены, что их цивилизация, то, что они защищают, важно и для них абсолютно незыблемо. Говоря метафорически, надо противопоставить радикальным исламистам силу духа. Они довольно сильны духом – значит, надо быть сильнее их! – полагает арабист, политолог Константин фон Эггерт.