В Хорватии помпезно отмечают 20-ю годовщину операции "Буря" – самой масштабной военной акции, проведенной в стране за время конфликта, которым сопровождался распад Югославии. Эта операция закончилась разгромом самопровозглашенной Республики Сербская Краина и бегством из Хорватии более чем 200 тысяч сербов, обернувшись крупнейшим поражением режима Милошевича с начала 1990-х годов. При организации торжеств в Загребе не обошлось без скандалов, как внешнеполитических, так и внутренних, связанных с политической борьбой накануне парламентских выборов.
В Хорватии и Сербии по-разному вспоминают операцию "Буря", положившую конец хорватскому конфликту (1991–1995) и способствовавшую завершению войны в соседней Боснии и Герцеговине. В Хорватии 5 августа отмечается как День победы в Отечественной войне. В начале августа 1995 года хорватские военные вернули под свой контроль пятую часть территории страны, утраченную в 1991-м, когда при поддержке Слободана Милошевича, грезившего объединением всех сербов в границах одного государства, была создана Республика Сербская Краина, не признанная ни одним государством мира. Для сербов события августа 1995 года – одна из трагических страниц национальной истории. В Белграде "Бурю" называют одной из самых масштабных этнических чисток в бывшей Югославии. В Сербии и Республике Сербской 5 августа объявлено днем траура.
Разгром Краины во многом подготовили два события. Это массовая расправа над мусульманами, которую в июле 1995-го учинили в боснийской Сребренице сербские формирования под командованием Ратко Младича, и отказ лидеров Сербской Краины принять международный план Z-4, предусматривавший широкие полномочия для сербов и мирную интеграцию РСК в состав Хорватии. В этих условиях США, как утверждают историки, дали Загребу "зеленый свет" на проведение операции "Буря", предоставив для этого беспилотные разведывательные самолеты. Позднее президент США Билл Клинтон писал в своей книге "Моя жизнь": он полагал, как и канцлер Германии Гельмут Коль, что "дипломатические усилия не дадут желаемого результата до тех пор, пока сербы не понесут серьезного военного поражения". Разгром Краины изменил соотношение сил и во многом предопределил исход югославских войн.
У них даже не было времени забрать свои грязные деньги и свое грязное белье
Операция "Буря" началась 4 августа. В наступление пошли силы хорватской армии и полиции, военные формирования боснийских и боснийско-мусульманские союзники, 5-й корпус Армии Боснии и Герцеговины – в общей сложности более 150 тысяч человек. В распоряжении хорватов было 400 танков и 350 артиллерийских орудий. У сербов было 30–40 тысяч солдат, 200 танков и 250 орудий, однако серьезного сопротивления они не оказали. Уже на следующий день хорватская армия вошла в Книн – столицу РСК, водрузив над городом государственный флаг Хорватии. Президент Хорватии Франьо Туджман, называвший РСК раковой опухолью, приветствовал скорое окончание операции словами: "У них даже не было времени забрать свои грязные деньги и свое грязное белье".
Вопреки ожиданиям, Милошевич не пришел на помощь Краине. Более того, сербским беженцам, которые покинули свои дома по призыву сербских же политиков, было запрещено селиться в Белграде и других крупных городах Сербии (их направляли в Косово, откуда им вновь пришлось бежать в конце 1990-х, уже во время косовского конфликта), мужчин подвергали насильственной мобилизации и возвращали на фронт.
Данные о жертвах "Бури" сильно разнятся. В сербских источниках говорится о 2 тысячах убитых сербов и 200–250 тысячах беженцев. Информационный центр "Веритас" располагает именами 1960 погибших и пропавших без вести, 1205 из них – мирные жители, в том числе 522 женщины и 12 детей. Хельсинкский комитет по правам человека в Загребе заявляет, что в ходе операции были убиты 677 гражданских лиц.
Успех "Бури" вызвал в Хорватии общенациональную эйфорию, которая, судя по масштабам торжеств, сохраняется в стране и через 20 лет после войны. Победу решено отмечать два дня: во вторник вечером пройдет военный парад в Загребе, в среду – традиционное празднование в Книне. На этот раз торжества скорее напоминают старт предвыборной кампании: обострение политической борьбы в условиях приближающихся парламентских выборов сказалось и на подготовке праздничных мероприятий. Президент Хорватии Колинда Грабар-Китарович и премьер Зоран Миланович, принадлежащие к разным политическим лагерям, постараются не пересекаться на торжествах. При этом Грабар-Китарович рассчитывает на теплый прием в Книне, где традиционно сильны позиции партии "Хорватское демократическое содружество", от которой она и избралась в этом году на президентский пост. А социалист Миланович, которого в Книне каждый год все громче освистывают, надеется блеснуть в Загребе на параде, который он сам и инициировал, вопреки недовольству части политического истеблишмента и многих гражданских организаций.
Стоимость торжеств – предмет особого внимания хорватских журналистов. В условиях глубочайшего экономического кризиса в государственном бюджете нашлись деньги на три "гигантских проекта" – Музей Отечественной войны, новый храм и памятник первому президенту независимой Хорватии Туджману. Но такие инвестиции не принесут экономической прибыли стране, четверть населения которой живет на пособие, отмечают критики этого строительства. Стоимость парада, организация которого обернулась дипломатическими спорами и скандалами, оценивается в 2 миллиона евро.
Военный парад в Загребе в честь победы над РСК. 1995 год
Лучше всего было бы проспать День победы и проснуться 6 августа отдохнувшими и неопозоренными
Во вторник вечером по улицам Загреба проедут 300 боевых машин, а в небе граждане увидят 20 самолетов, в том числе отремонтированные в Украине три вертолета МиГ-21. В параде будут участвовать 2800 военных, к которым присоединятся работники полиции, службы спасения и пожарные. И хотя изначально предполагалось, что на парад приедут военнослужащие и других стран НАТО, хорваты все же будут маршировать в одиночестве, поскольку союзники на приглашение не откликнулись. Особенно болезненным для Загреба стал отказ США, которых хорватское руководство считает ключевым союзником в дни "Бури". Из-за разногласий с правящей левоцентристской коалицией часть ассоциаций ветеранов объявила, что не будет участвовать в военном параде, а приедет только на торжественную церемонию в Книн. Против парада выступили и пацифистские организации. В Загребе даже появились плакаты с надписями типа "Война закончилась, идите домой!"
"Лучше всего было бы проспать День победы и проснуться 6 августа отдохнувшими и неопозоренными, с 20 миллионами кун в кармане, не растраченными впустую, и вернуться к нормальной жизни. Мы и раньше особо не могли похвастаться своими торжествами, но в этом году они готовятся с невиданным доселе гневом и негативными эмоциями, с демонстрацией мещанских комплексов и политического соперничества", – комментирует ситуацию колумнист газеты "Нови лист" Саня Модрич.
Зачем все это? Чтобы показать огромную военную мощь страны, у которой есть три самолета и три танка? Чтобы над нами смеялись как над банановой республикой с навязчивыми милитаристскими идеями?
Президент республики и премьер-министр даже венки к памятнику в Книне возложат по отдельности. Миланович появится у памятника с цветами утром, а президент – после полудня. В делегации премьера жертвам поклонится начальник генштаба Драго Ловрич, хотя ему логичнее находиться в группе, которую возглавит Грабар-Китарович, главнокомандующий Вооруженных сил. Месса в Книне пройдет дважды – сначала с участием Милановича, а потом с Грабар-Китарович. Парад обойдется налогоплательщикам более чем в миллион долларов, не считая ремонтные работы на дорогах Загреба, по которым проедет колонна боевых машин. "Зачем все это? – вопрошает Модрич, – Чтобы показать огромную военную мощь страны, у которой есть три самолета и три танка? Чтобы над нами смеялись как над банановой республикой с навязчивыми милитаристскими идеями?"
Сербия призвала страны НАТО не участвовать в параде, назвав торжества по случаю 20-летия "Бури" оскорблением памяти жертв. "Что хорошего в том, что сотни сербов были убиты и сотни тысяч изгнаны? Что тут праздновать?" – интересовался у приглашенных премьер-министр Сербии Александар Вучич. Отказ стран НАТО послать своих военнослужащих на парад в Белграде восприняли с удовлетворением. В свою очередь, в Загребе сочли это решение кознями сербской дипломатии. Хорваты почувствовали себя уязвленным, напомнив, что "Буря" была законной военной акцией по восстановлению территориальной целостности страны.
При этом министр обороны Хорватии Анте Котроманович заявил, что Вучичу вообще не следовало выступать со своими оценками с учетом его политического прошлого. "Комментарии человека, который в 1990-е годы с винтовкой в руках подстрекал ко всему самому худшему и призывал к убийствам и ненависти, не имеют никакого значения. Это очередная попытка уравнять жертву и агрессора. Но мы очень хорошо знаем, кто был агрессором, а города Сребреница и Вуковар являются лучшим свидетельством того, кто был жертвой", – напомнил Котроманович.
Обострение полемики между Белградом и Загребом вновь напомнило о вражде 1990-х и о том, что политические и межэтнические отношения в регионе все еще остаются очень сложными. По мнению наблюдателей, именно восприятие недавнего прошлого, различная интерпретация как войны, так и событий, которые привели к ней, остается одним из ключевых препятствий на пути примирения. При этом националисты нагнетают противоречия на фоне тяжелой экономической ситуации. Такого мнения придерживается и белградский политический аналитик Филип Шварм, который комментирует ситуацию для Радио Свобода:
– По поводу операции "Буря" и конфликта в целом у Белграда и Загреба сохраняются диаметрально противоположные взгляды. Каждая сторона видит только свою правду и не желает слышать о страданиях другой стороны. Не думаю, что при нынешних властях ситуация как-то изменится, но в более отдаленном будущем, надеюсь, произойдет сближение. Двадцать лет назад режимы в Белграде и Загребе можно было назвать ложными друзьями, потому что они нуждались друг в друге для проведения своей националистической политики. Так и сегодня власти двух стран используют национализм и войну 20-летней давности в своих внутренних политических целях на фоне тяжелой социально-экономической ситуации.
– Не приведет ли национализм к новой дестабилизации в регионе?
– Думаю, что на Балканах все же сохранится стабильная обстановка, хотя всегда будут какие-то вызовы и риски. То, что происходило 20 лет назад в период распада Югославии, уже закончилось, и возврата к этому нет. Теперь у нас маленькие государства, которые не играют существенной роли на европейской арене. К тому же республики бывшей Югославии сегодня не способны вести последовательную политику, они больше думают о том, что им скажут в Брюсселе, Берлине, Вашингтоне или Москве.
– Премьер-министр Сербии Вучич неоднократно осуждал военные преступления, осуществленные от имени сербского народа. Это шаг к примирению с соседями или самореклама?
– Вучич пытается превратить процесс примирения в политику коллективной ответственности. Но на самом деле тут не все воевали против всех. И для процесса примирения было бы гораздо лучше, если бы Вучич от своего имени извинился за свои собственные заявления 1990-х годов, – сказал в интервью Радио Свобода Филип Шварм.
Военные события в Хорватии все еще разбирает Международный трибунал по бывшей Югославии. В разные годы перед судьями в Гааге предстали все главные лидеры Сербской Краины – бывший зубной врач Милан Бабич, бывший милиционер Милан Мартич и бывший кладовщик Горан Хаджич, превратившие Краину в этнически чистый район. Бабич, приговоренный к 13 годам, покончил с собой в тюремной камере, Мартич отбывает 35-летний срок, а процесс над Хаджичем, который дольше всех скрывался от международного правосудия, еще продолжается.
На скамье подсудимых в Гааге побывали и три известных хорватских генерала, участвовавших в операции "Буря". Двое из них – Анте Готовина и Младен Маркач – в 2011 году были приговорены к 24 и 18 годам тюрьмы соответственно. Судьи признали их виновными в преступном сговоре со всей военно-политической верхушкой Хорватии, включая ныне покойного президента Туджмана. Однако спустя полтора года, когда Хорватия уже стояла на пороге ЕС, генералов оправдали. Кардинальное отличие второго приговора от первого вызвало недовольство в Сербии и открытый протест прокуратуры и двух гаагских судей. Как бы там ни было, для международного трибунала вопрос "Бури" закрыт, остальными обвинениями занимаются национальные суды.
Гуманитарные организации отмечают, что и через 20 лет после войны многие проблемы, оставленные этой войной, остаются нерешенными. Судьба сотен пропавших без вести так не установлена, а многие беженцы не могут вернуться в свои дома из-за дискриминационных законов и национализма. По данным хорватской неправительственной организации "Документа", в Хорватию вернулись более 133 тысяч сербов, 48% из них остались там жить на постоянной основе. У сербских организаций – другие акценты. Глава коалиции Ассоциаций беженцев Миодраг Линта утверждает, что в свои дома вернулись только 50 тысяч сербов, в основном пожилого возраста. При этом в Сербии остались около 300 тысяч хорватских сербов, прибывших в разные годы конфликта и после него, а еще 100 тысяч живут в третьих странах – США, ЕС, Австралии, Новой Зеландии. По словам Линты, лишь 10% формально имеют статус беженца. При этом большинство сербов так и не смогли решить вопросы собственности и восстановить свое право на проживание в Хорватии.