В России в вузы пришли молодые люди, которые в сознательном возрасте не видели иной власти, кроме путинской.
Чего добиваются и что получат сегодняшние студенты из "первого путинского поколения"? Почему идеализируют "сильную руку" Сталина и Путина и верят, что Россия «возглавит весь мир».?
Грозит ли России массовая молодежная безработица, как предрек ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов?
Заведующая
Вместе с Валерией Касамарой результаты исследований обсудят доцент Пензенского гос
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Сегодня мы поговорим о молодежи. В студии наша гостья, заведующая лабораторией исследований Высшей школы экономики научно-исследовательского университета, политолог Валерия Касамара. Вместе со своей коллегой Анной Сорокиной они провели недавно большое исследование настроений студентов столичных вузов МГИМО, МГУ, Высшей школы экономики. Вместе с Валерией эти результаты исследования обсудят доцент Пензенского университета, член редсовета журнала «Левая политика» Анна Очкина и руководитель молодежной организации Партии народной свободы Михаил Конев. К нам присоединится в качестве эксперта замечательный исследователь проблем труда и занятости профессор Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон. Я хочу, чтобы вы немножко рассказали нашим слушателям об этом исследовании, каков был масштаб, что вы хотели узнать о молодежи.
Валерия Касамара: Мы уже не первый год проводим исследование молодежи, политические представления студентов ведущих московских вузов. Год назад мы решили, что пора переходить от интервью, потому что традиционно мы проводили порядка 150 интервью, к количественному исследованию, потому что информации было много, хотелось получить и количественные данные. В результате мы смогли провести 1400 опросов по выборке из 1400 человек, куда у нас вошли и МГУ, и МГИМО, и Высшая школа экономики. Нам было интересно посмотреть не просто состояние студенческих умов в наших вузах, но и с чем-то сравнить. Сравнивали мы наших студентов московских топовых со студентами Принстона, потому что в прошлом году у нас проходило параллельно исследование и студентов Пристона. Поэтому те данные, которые я буду приводить, я их буду приводить частично в сравнении с американскими коллегами наших студентов, потому что надо понимать, с чем мы сравниваем. Здесь у нас был традиционный блок вопросов в отношении того, чем наши студенты гордятся, чего они стыдятся. Здесь нас прежде всего интересовали исторические события различных эпох, поскольку для меня, как для политолога, очень важно, на чем основывается идентичность молодого поколения. А выстраивать идентичность, прежде всего политическую идентичность невозможно без того, когда ты себе не представляешь какую-то систему координат, в которой ты находишься. Какая у тебя система политических ценностей, как она распространяется во времени и пространстве. Поэтому этот блок вопросов мы тоже задействовали. Здесь надо отметить, что есть принципиальная разница между тем, как себя ощущают наши студенты и американские студенты, с точки зрения того, насколько мы вообще склонны рефлексировать свои какие-то ошибки и насколько мы склонны стыдиться. И про это тоже хотелось бы сегодня рассказать.
Михаил Соколов: Михаил, какие настроения в вашей среде, вы учились, вы студент сейчас по статусу, насколько ваш круг общения может быть представителен? Как расходятся голоса за Путина, против Путина? Большинство за Путина, меньшинство за что-то другое?
Михаил Конев: Я учился в достаточно специфическом вузе в свое время, я учился в Институте Генпрокуратуры в Санкт-Петербурге. Соответственно могу сказать, что там большинство учащихся поддерживали действующую власть, поддерживали политику Путина, потому что их так учили, их родители в основном работали в прокуратуре, в прокуратуре не принято обсуждать действия власти и руководства. Тому же учили в самом институте: не обсуждать действия власти, не комментировать их каким-то образом, а мыслить в рамках закона. А закон есть не только то, что написано, но и то, что поступает приказами сверху и то, что диктует власть в том числе и что власть и есть закон. Поэтому, конечно, большинство студентов поддерживают действующую власть.
Но были и те, кто пытался объективно мыслить, искать минусы в той системе. Были преподаватели, которые пытались рассуждать более объективно, не упираться в точку зрения, что есть Путин и иных точек зрения быть не может. Процентов 30 студентов мыслили иначе, они рассматривали альтернативы, не задавали вопросов: если не Путин, то кто? Они понимали, какие проблемы есть в стране. Насколько я увидел, большинство этих студентов в прокуратуре не работает. Именно те, кто были нелояльны власти, даже в своих мыслях, они решили не связывать свою жизнь с работой в прокуратуре по окончании вуза, несмотря на то, что они приходили исключительно для этого, чтобы там работать.
Михаил Соколов: То есть они сделали такой практический вывод. Валерия, скажите, а можно установить какую-то связь между взглядами молодого человека и тем, кто его родители, были ли люди, которые были репрессированы, были ли люди, которые были связаны с диссидентским движением, еще с чем-то? Есть ли прямое влияние родителей на детей сейчас?
Валерия Касамара: Мы когда в результате исследований несколько лет подряд получали данные, то я уже пришла к тому, что совершенно недостаточно проводить интервью, исследование с молодым человеком, надо изучать его среду. Здесь я под средой имела в виду и семью, и интересно было дотянуться до учителя истории и учителя естествознания, кто учил. Я понимаю, что в нашем случае это сделать невозможно, поэтому в этом году мы специально заложили вопросы, были ли в семье репрессированные и сопоставить ответы человека, у которого в семье были такие случаи, с тем, как он относится к современной политике, как он оценивает личностные качества разных наших политических деятелей. Поэтому в следующий раз приду и расскажу, какова взаимосвязь. Потому что здесь мы уходим в политическую антропологию, это безумно интересно, но это следующее исследование, которое идет прямо сейчас.
Михаил Соколов: Скажите, можно ли сделать общий вывод на основании вашего исследования, я видел уже некоторые интервью, что значительная часть опрошенных вполне удовлетворена нынешним политическим режимом и не видит в нем препятствия для своего будущего, для своей карьеры и так далее?
Валерия Касамара: Я начну немножко издалека. Главный вывод, который я могу сделать по результатам нашего исследования, что демаркационная линия проходит между всеми нашими респондентами, один главный ключевой критерий — сдавал ли человек в 11 классе ЕГЭ по истории или не сдавал. Это как водораздел. Потому что я могу с закрытыми глазами, не глядя на то, что это за респондент, просто сразу сказать: человек сдавал историю, человек историю не сдавал. Потому что как только мы встречаем молодого человека, который не сдавал историю, его картина мира настолько причудлива и фантасмагорична, что это просто в голове не укладывается.
Например, человек что-то слышал про царскую Россию, которая закончилась в 1917 году, причем дальше 1917 год может ассоциироваться с теми событиями, которые были в России в 1991 году, и 1917 год вообще расплывается и становится непонятным. Потому вдруг откуда ни возьмись появляется 1941-45-й. Потом опять пустота и вдруг выстрел — Гагарин полетел. Потом снова тишина и потом Путин.
Михаил Соколов: То есть ни Ельцина, ни Горбачева, ни августа 1991-го?
Валерия Касамара: Этого нет. Какой путч, какой 1993-й?
Для меня главная проблема, что в нашей стране, которая очень молодая, мне кажется, необходимо, чтобы наше поколение, рожденное в этой стране, а не в Советском Союзе, было какое-то представление о национальной идентичности, что это за страна. А получается, что в школе этот период исторический либо не учат вообще, не успевают, он выпадает на самый конец 11 класса, буквально два урока на все, что было с 1991 года. Как правило, в это время не успевают рассказать. Потом, что можно рассказать за два урока. У людей просто «табула раса». Поэтому все, что они слышат из телевизора, все, что они воспринимают, они воспринимают за чистую монету, потому что у них даже нет представления о том, откуда все это началось. Перестройка — это что? Причем я не утрирую сейчас.
Михаил Соколов: Получается, что может быть лучше самый ужасный учебник на основе нового стандарта, такой государственнический, его обязательное преподавание, чем нынешняя ситуация?
Валерия Касамара: Я, наверное, не знаю, к какой крайности примкнуть, хотя, конечно, хочется золотой середины. Но для меня это катастрофа, когда для молодого человека, живущего в нашей стране, полностью отсутствуют представления о том, что это за страна.
Я сейчас не буду говорить про то, что люди не знают географию, о том, что они на карте не могу показать, что это — Россия или не Россия, по поводу региона Российской Федерации может быть вопрос, на каком языке там говорят, я про это сейчас не говорю. Но это катастрофа, потому что дальше, когда мы начинаем спрашивать, чем ты гордишься, то получается, что единственное событие, на котором выстраивается все представление о стране, это победа в Отечественной войне. Это как такой колосс, вокруг которого все напутано, навязано. Причем опять же, что трагично, если ты так гордишься победой в Отечественной войне, можешь ли ты что-то про нее рассказать. А здесь получается, что есть только витрина, на которой написано — Великая Отечественная война, а дальше ничего.
Михаил Соколов: «Спасибо деду за победу».
Валерия Касамара: Уже несколько лет подряд я смотрю, как только у нас СМИ активно выносят такой волной в повестку какое-то событие, опросы четко фиксируют. То у нас был юбилей 1812 года. Гордимся 1812 годом. Пошла война. По сравнению с предыдущими годами стали больше гордиться победой в войне.
Михаил Соколов: А к 2017 году будут гордиться Октябрьской революцией.
Валерия Касамара: Подождем, посмотрим, насколько. Никто не гордится перестройкой, поскольку юбилей перестройки прошел совершенно незамеченным, его в массовое сознание никто не внес, его никто не сделал никакой политической ценностью.
Мое большое разочарование по поводу того, что когда произошли все крымские события, то у меня, честно говоря, рабочая гипотеза была, что наконец-то появится хоть одно событие в современной истории России, по поводу которого молодежь скажет: вот у нас есть еще присоединение Крыма. Я изначально предполагала, что мнения могут разделиться, тогда я получу, что кто-то у меня гордится присоединением Крыма, а кому-то стыдно за аннексию Крыма. Я очень ждала, когда мы получим результаты этих исследований. В результате я считаю, что это провал, то есть просто катастрофа. Потому что, когда спрашивали про стыд, то на первом месте у нас традиционно сталинские репрессии и это самое мощное событие, всего 18% стыдятся за сталинские репрессии. Стыд за Крым 4%, гордость за Крым 10%, а за войну 63%.
Полный текст будет опубликован 29 октября.