В городе Жигулевске Самарской области покончил с собой мой друг, 18-летний Влад Колесников. Я переписывалась с ним в течение нескольких недель перед его смертью. Влад стал широко известен в июне 2015 года, после маленького выступления в поддержку Украины. Он вел популярный блог в Facebook, но его отчислили из техникума, им заинтересовались спецслужбы, его затравили родственники и сверстники. 25 декабря Влад Колесников принял смертельную дозу лекарств.
"Влад Колесников. В последний раз был 25 декабря в 13:36".
Мой сервис текстовых сообщений Telegram зловеще молчит. Последнее сообщение от Влада пришло 25 декабря, сразу после рождественского обеда, когда мои дети шумно выбежали за дверь на прогулку:
Он не отвечал на мои звонки. Мои панические сообщения до него тоже не доходили, они c тех пор помечены как "непрочитанные". Я связалась с одним человеком в России, который, как мне казалось, мог бы помочь. Через несколько часов полиция подтвердила мои худшие опасения: Влада больше нет, он покончил с собой, приняв смертельную дозу лекарств. Юноша, в течение нескольких недель бывший моим ежедневным онлайн-собеседником, теперь лежал мертвый на столе в каком-то богом забытом российском морге.
Его звали Владислав Павлович Колесников, ему было 18 лет.
Я несколько раз до этого писала о его проблемах. Но когда я в очередной раз связалась с ним 2 декабря, его ответы звучали как крики о помощи. Он находился в отчаянии и стремился рассказать мне о своей жизни. Мы переписывались в Telegram, часто по несколько раз в день. В большинстве случаев я просто читала. Влад попросил меня рассказать о нем, если с ним что-то случится. Он хотел, чтобы мир знал, что его преследуют, знал о насилии и о сокрушающей душу изоляции, которой могут подвергнуть в России любого человека, хоть чем-то отличающегося от остальных. Это было его последним предсмертным желанием.
Что могло заставить умного, образованного, здорового 18-летнего юношу покончить с собой? В сегодняшней России ответ таков: весьма немногое. Событие, обрушившее жизнь Влада Колесникова, как карточный домик, кажется совершенно рядовым, до абсурдности. Однако на фоне потоков воинственной ненависти, льющихся сегодня с экранов российских телевизоров, даже детские шутки могут обернуться смертью.
На фоне потоков воинственной ненависти, льющихся сегодня с экранов телевизоров, даже детские шутки могут обернуться смертью
3 июня 2015 года Влад появился в своем техникуме в подмосковном Подольске в футболке, на которой был изображен флаг Украины и надпись: "Вернуть Крым!". В современных российских условиях такой поступок однозначно можно трактовать как невиданную храбрость. Влад – не украинец, не политический активист и не правозащитник. Он был простым российским подростком, недовольным действиями собственной страны в отношении Украины. И, в отличие от большинства, он не побоялся сказать это вслух. Несколькими неделями раньше, во время визита в местный военкомат, он включил на своем мобильном телефоне гимн Украины.
А еще через несколько дней после случая с футболкой его избили одноклассники. "Просто разбитая губа, царапины, несколько шишек на голове и три капли крови", – написал он в "Фейсбуке", стараясь храбриться. Однако те, кто его окружали, явно не собирались на этом заканчивать. К нему в дом пришли полицейские. В военкомате ему вынесли диагноз "расстройство личности". Потом Влада исключили из училища, "по его собственной просьбе", как ему было заявлено. Дальше – хуже. Его собственный дед, отставной офицер КГБ, в квартире которого Влад Колесников жил в Подольске, выгнал его из дома. Он собрал его вещи, усадил на поезд и отправил к его отцу в город Жигулевск Самарской области – на прощание пообещав свернуть ему шею, если задумает вернуться.
Но и на этом не закончилось. Бывший кагэбэшник продолжил клеймить своего внука позором в язвительном интервью, данном корреспонденту газеты "Комсомольская правда", в котором рассказал, что Влад был толстяком, но решил похудеть, обвинял его в связях с Западом и позволил себе цитировать фразы из его личного дневника. "Комсомольская правда", само собой, была только счастлива, получив возможность опубликовать такую статью. Тогда Владу было еще только 17 лет, он был почти ребенком.
"Я даже в страшном сне не могу подумать, что за кусок ткани, за флажок и новости о нем – может запуститься такая машина", – написал он мне позднее.
Жизнь в Жигулевске утешения Владу не принесла, а слухи о его гомосексуальности лишь подливали масла в огонь. Его новые одноклассники привычно избивали его, толкали, издевались, плевали в лицо, швыряли в него грязью и снежками. А еще звали "хохлом" и "пидором".
"Я даже вспомнить не могу, сколько раз меня по сути били. Просто идешь по коридору – и "На тебе, сука!", и по уху…" – писал он мне.
Бывший кагэбэшник продолжил клеймить своего внука позором в язвительном интервью, данном корреспонденту газеты "Комсомольская правда"
Влад рассказывал, что некий местный дружинник пообещал ему, что "он никогда не закончит школу". И родной отец его не поддерживал. По словам самого Влада, тот лишь сразу предупредил его, чтобы он не создавал ему в Жигулевске проблем. Кроме того, его опять вызвали в полицию. Влад был очень напуган. И совершенно одинок.
О его ужасном состоянии знали очень многие, у Влада только в "Фейсбуке" набралось больше 2 тысяч подписчиков. Однако ему на помощь не пришел ни один учитель, ни один родитель кого-либо из соучеников, ни один общественный активист. За исключением его единственного друга из Подольска, вокруг Влада не было абсолютно никого. Пустота.
"Мне нельзя обращаться в полицию (те еще летом дали понять, что помогать мне не будут и, процитирую, "сам бы тебе в морду дал за такие вещи..."). В Жигулевске здесь со мной вообще что угодно могут сделать. Отчаянно ищу, куда можно уехать", – писал мне Влад Колесников.
Поймите меня правильно. Я не собираюсь поливать Россию грязью, я прожила в России много счастливых лет и знаю, что в этой стране есть многое, достойное любви. Однако я не перестаю задавать себе вопрос: что это за общество, в котором детей натравливают друг на друга, а старшие члены семьи поворачиваются спиной к собственным отпрыскам?
А сегодня следователи пытаются представит смерть Влада Колесникова как случайность, вызванную передозировкой алкоголя и наркотиков! Ему не позволяют сохранить достоинство даже в смерти…
Однако я знаю, что он принял лекарства. Знаю, что Влад и его друг – которого силой поместили в психиатрическую больницу более чем на месяц, после того как он помогал Владу в его проукраинской акции, – думали совершить самоубийство:
Я связала Влада с моей подругой, гражданским активистом. Она подняла на ноги юристов и иностранные неправительственные организации, которые занимаются программами эвакуации. Ему нужно было заполнить несколько анкет, предоставить справки, послать электронные письма.
Но Влад потихоньку переставал верить в этот проблеск надежды. Он устал. Ему казалось, что мир обрушился на него и выхода наружу уже нет:
"Я вам верю и доверяю. Но... я не верю в чудо", – написал он мне за несколько дней до смерти.
Я сделала все, что было в моих силах, чтобы помочь Владу, но я потерпела поражение. Нам не удалось его спасти. Влад был очаровательным юношей, умным, храбрым, пытливым. И, несмотря на выпавшие на его долю суровые испытания, очень заботливым.
За день до своей смерти он пожелал моей семье счастливого Рождества. И даже добавил смайлик…
