Новое нарушение воздушного пространства Турции 29 января российским истребителем-бомбардировщиком Су-34 из группы ВВС России в Сирии, факт которого опровергает российская сторона, еще сильнее обострило крайне болезненные в последние месяцы отношения между Москвой и Анкарой. По мнению ряда политологов, теперь лишь несколько шагов или просто роковое стечение обстоятельств отделяют два государства от открытого вооруженного противостояния.
Командование ВВС Турции перевело свои подразделения на особый вариант несения службы из-за введенного "оранжевого" уровня тревоги, предполагающего, что для уничтожения любых нарушителей границы и воздушного пространства военным теперь не требуется получать приказ вышестоящего командования. 29 января Турция заявила, что российский военный самолет вновь нарушил ее воздушное пространство, в котором находился примерно 30 секунд, несмотря на предупреждения на русском и английском языках. 24 ноября турецкие ВВС сбили над сирийско-турецкой границей российский бомбардировщик Су-24, который, как утверждала Анкара, нарушил воздушное пространство Турции, что и привело к внезапному политическому конфликту двух стран и введению Россией масштабных антитурецких санкций. 30 января президент Турции Реджеп Эрдоган заявил Москве, что, если она не сменит стиль поведения, это будет иметь тяжелые последствия. Кроме того, Анкара выразила удовлетворение в связи с поддержкой, оказанной ей НАТО в этом последнем инциденте.
Как считает военно-политический аналитик, эксперт по проблемам международной безопасности Юрий Федоров, очередное нарушение воздушного пространства Турции, государства – члена НАТО, совершенно нельзя считать случайностью:
– Ситуация развивается по самому скверному сценарию. После того как в прошлую пятницу российский военный самолет нарушил турецкое воздушное пространство и провел в нем где-то полминуты, Минобороны России в очень жестком, я бы даже сказал, почти хамском тоне отвергло турецкие обвинения. Но нужно иметь в виду, что российские военные очень часто выдают желаемое за действительное, или просто врут, выдвигают совершенно неправдоподобные версии, скажем, как это было после уничтожения малайзийского авиалайнера летом 2014 года над Донбассом. Пентагон подтвердил, что российский самолет нарушил турецкое воздушное пространство.
– Вы считаете, что в этот раз это намеренная провокация со стороны Москвы?
– С 90-процентной, как минимум, вероятностью – это намеренная провокация. Если же это ошибка пилота, то, соответственно, Москва должна в каком-то виде сообщить об этом, может быть, даже извиниться перед Турцией, как это было в октябре 2015 года, когда было несколько подобных случаев залета российских самолетов на турецкую территорию. И главное – нужно наказать летчика, который в силу своего разгильдяйства, или ошибки, или еще по каким причинам спровоцировал международный кризис. Если уж всерьез рассматривать все эти случаи, то тогда нужно менять командование всей российской авиагруппы в Сирии, потому что оно явно не справляется со своими обязанностями или допускает уже не в первый раз вот такие инциденты, которые чреваты серьезными международными последствиями.
Но я думаю, дело в другом. Мне кажется, что президент России Владимир Путин заинтересован в том, чтобы конфликт эскалировал до очень опасной точки. Ему очень хотелось бы вынудить турецкое руководство смириться с тем, что в турецкое воздушное пространство будут периодически залетать российские самолеты. В этом случае президент Турции Реджеп Эрдоган потеряет лицо! Он же требует от Москвы, чтобы такого не было, а подобные сюжеты повторяются. А на Востоке потерять лицо – это очень неприятно. Дальше Кремль может надеяться на то, что НАТО, скажем, как-то удержит Турцию от серьезных ответных мер. Но тогда получается, что НАТО не в состоянии жестким образом реагировать на российские провокации – и в этом случае и НАТО потеряет лицо.
– То есть вы уверены, что нарушения турецкого воздушного пространства будут продолжаться? И, скорее всего, Турция может решиться отреагировать очень жестко?
– Во всяком случае, турецкие ВВС получили приказ открывать огонь без дополнительного согласования с командованием. А это значит, что если российский или какой другой самолет залетит в турецкое воздушное пространство, то его попросту могут сбить, не дожидаясь какого-то отдельного специального приказа. А дальше заработает логика эскалации. Если еще один российский самолет будет сбит, то тогда Москва вынуждена будет принимать ответные меры, а они могут быть самыми разнообразными. Можно, например, решить сбить турецкий самолет, но при этом это произойдет в турецком воздушном пространстве, потому что турецкие ВВС на территорию Сирии не залетают. Кремль может дать приказ нанести какой-нибудь удар по другим турецким военным объектам, например, на побережье Черного моря, по военно-морским базам. Может спровоцировать инцидент с турецким военным кораблем или даже не с военным, а каким-нибудь гражданским. Вариантов тут очень много.
Кремль может дать приказ нанести какой-нибудь удар по другим турецким военным объектам
А дальше? Ну, представим себе, что российский комплекс С-400, который находится где-то в Сирии, сбивает турецкий самолет над территорией Турции. Что будет делать Анкара? Тогда турецкое правительство вынуждено будет принимать со своей стороны ответные меры, например, нанести удар по российской военно-воздушной базе Хмеймим в Сирии. Можно много чего придумать. И ситуация пойдет вразнос. Путин может приказать нанести ответный авиаракетный удар по турецким городам. НАТО будет вынуждена выступить на стороне Турции. Это уже обязательство Североатлантического союза – защитить страну, члена блока, от военной агрессии. И тогда что происходит? Это уже прямое столкновение России и НАТО! И это уже чревато очень неприятными последствиями, в том числе применением ядерного оружия со стороны России. Потому что вести более-менее длительные военные действия против, скажем, американских ВМС, которые могут войти в Черное море, или против американской авиации, которую США будут в этом случае вынуждены перебросить куда-нибудь в Турцию, без ядерного оружия армия России не сможет. К сожалению, ситуация развивается так, что мы можем уже рассматривать на практике вариант начала ограниченной ядерной войны где-то в районе Средиземного и Черного морей.
– Ограниченной эта ядерная война, с учетом масштабов противостояния и задействованных игроков, быть не сможет. При этом, кстати, можно себе представить (даже если НАТО, Запад, просто разорвет все возможные отношения, введет экономическую и политическую полную блокаду России и так далее) – что будет происходить внутри самой России?
– Внутри самой России может начать происходить следующее: Путин объявляет военное положение, отменяет выборы – ведь в условиях чрезвычайного или военного положения выборы не проводятся. Могут начаться, даже, скорее всего, начнутся, массовые репрессии против инакомыслящих. И вполне возможно, что в Москве появятся какие-то подразделения из подвластных Рамзану Кадырову чеченских батальонов, для того чтобы навести страх. Россия попадет в крайне скверную ситуацию, потому что в случае разрыва экономических отношений с Западом и вообще со всем окружающим миром это обернется массовым голодом, отсутствием сколько-нибудь эффективных лекарств и т. д. Это уже будет сценарий из разряда постапокалиптической литературы, – уверен Юрий Федоров.
Насколько Анкара сейчас опасается угрозы конфликта с Россией? Вот что думает по этому поводу стамбульский политолог и публицист Керим Хас:
– Если многое упирается в личное противостояние авторитарных глав двух государств, Владимира Путина и Реджепа Эрдогана, то воспринимает ли турецкий президент российского лидера как равного, или же как большую политическую величину, или, наоборот, считает, что Путин и Россия – это не сила, не очень страшная держава, которой можно не бояться откровенно противостоять?
– Я не думаю, что все турки воспринимают Россию как врага и главную угрозу. С другой стороны, это факт, что действия России в Сирии повышают угрозы безопасности и территориальной целостности Турции. Главный фактор для нас – это курдская проблема. И российские бомбардировки на севере Сирии фактически помогают Рабочей партии Курдистана, которую Турция и ряд западных государств считают террористической организацией, создать некое де-факто независимое образование в Сирии. Восприятие "угрозы", подчеркну, в кавычках, со стороны России, конечно, в турецком обществе увеличивается. 1 ноября в Турции состоялись досрочные парламентские выборы, на которых правящая Партия справедливости и развития Реджепа Эрдогана набрала более 50 процентов голосов. В турецкой политической системе это очень большой процент, он показывает, насколько сильны позиции Эрдогана. И эта поддержка влияет на поведение Эрдогана, и у него появляется больше возможностей и желания резко реагировать на действия России.
– И в России, и в Турции сейчас очень много говорят об историческом наследии, о национальном возрождении. В Турции сейчас вспоминают величие Османской империи, в России – Российской империи. Если смотреть из Турции, то есть в вашей стране какой-то мистический, исторический взгляд на отношения с Россией – с учетом очень сложной истории двух стран, с учетом почти 30 войн и конфликтов, которые были между Османской империей и ее северным соседом?
– Конечно, в обществе, в политической элите, в интеллектуальном восприятии все это присутствует, много говорят, что Россия, как и в прошлые века, хочет увеличить свое влияние в Турции, на Ближнем Востоке. Восприятие нынешних государств как новых "Османской империи" и "Российской империи" у некоторых турок есть. Мы много раз воевали друг с другом. "Русская угроза", "угроза со стороны севера" – это можно встретить в заголовках СМИ. Но мы помним, и что в последние 15–20 лет, после распада Советского Союза, отношения между двумя нашими странами были очень близкими. Два государства стали стратегическими партнерами в разных областях, в первую очередь в энергетике и торговле. Старые восприятия стали меняться в последние 10–15 лет. А этот кризис показывает, что больше всего эти отношения, и хорошие, и теперь плохие, зависят от поведения и настроения двух конкретных лидеров. Это плохо, и это следовало бы менять.
– Турецкие генералы поддерживают такие действия своего правительства, Реджепа Эрдогана и правящей партии – с учетом того, что мы знаем о турецкой политике в последние десятилетия? Военные, когда-то считавшиеся мощнейшей политической силой, сейчас потеряли свои прежние позиции, и их нельзя даже считать оппозицией.
Военные Турции точно не хотят глубоко включаться в сирийский кризис
– Военные Турции точно не хотят глубоко включаться в сирийский кризис. Потому что в Сирии уже играют роль столь различные региональные и межрегиональные факторы, что это обернется для турок, и для армии в первую очередь, огромными проблемами. Но, с другой стороны, есть и такие факторы, которые принуждают и турецких военных, и политических лидеров Турции втягиваться в этот кризис. Какие шаги может Турция предпринять сейчас в Сирии, честно говоря, я предсказать не могу. Про наземную операцию говорят, что Турция может ее там начать, но я думаю, что это будет очень убийственный шаг для моей страны. Но, если турецкая военная операция в Сирии начнется, это будет означать только то, что НАТО об этом договорилось с Россией.
– ФСБ России считает, что, возможно, за взрывом российского пассажирского самолета 31 октября прошлого года в небе над Египтом стоят "Серые волки", турецкая ультраправая националистическая организация, известная в мире многие десятилетия. Такое возможно? ФСБ, к тому же, обвиняет "Серых волков" в связях с запрещенной в России террористической группировкой "Исламское государство".
– "Серые волки" – это такая партия национального возрождения, как считают многие, отмечу, легальная и достаточно популярная партия в Турции, где-то больше 40 лет она на политической арене страны присутствует. Насколько они связаны с этим терактом? Я не думаю, что есть хоть какая-то связь, это свежий вымысел. Но мы знаем, что активисты не только из этой партии, но и из других подобных организаций воюют в Сирии, на стороне так называемой умеренной сирийской оппозиции. Но есть ли какая-то связь между ними и ИГИЛ? Не думаю, этого быть не может.
– Судя по сообщениям российской стороны, в ФСБ, возможно, считают, что "Серые волки" и правительство Турции, Реджеп Эрдоган – это некое одно целое. Мне же казалось, что "Серые волки" и Эрдоган – это скорее противники, если даже не враги.
– На людях, в своей риторике – они разные. Они друг друга не поддерживают, конечно, они соревнуются. Но с другой стороны нужно отметить, что действия этой партии, заявления, поведение "Серых волков" – все это открывает для партии Эрдогана дорогу, расширяет ему поле для действий. Всех их объединяет сильный национализм, правда, на разной основе. Нельзя это называть сотрудничеством, но какая-то взаимная скрытая поддержка у них есть, – рассказывает турецкий политолог Керим Хас.